6
Добежав до узкой улочки, одной из многих в Старой Риге, Арон перешел на шаг. Он с интересом заметил, что тут его чутье как бы «ослепло». Он больше не чувствовал погони. Это насторожило, но вместе с тем и успокоило его.
«Раз я их не чувствую, то можно надеяться, что и они меня тоже, – предположил он. – Однако время позднее, и куда сейчас?»
На гостиницу ему бы не хватило денег, так что об этом он даже и подумать не смел. Оставалось два варианта: либо идти на центральный вокзал и спать там, либо пойти в подъезд какого-нибудь дома и тут уже, на подоконнике, попытаться «покемарить» до утра. Оба варианта были паршивыми. В первом случае зал ожидания был очень открытым местом. Если слежка всё же есть, просто он её не чувствует, то его там сцапают быстро. И, мало ли, муниципальная полиция тоже заодно с этими «звезданутыми», мало ли, уже получили задание и ищут его. В общем, плохой вариант! Во втором случае предполагалось, что Рон сможет найти какую-нибудь дверь, не запертую домофоном, или прошмыгнет следом, когда один из жильцов будет заходить домой. Но время, когда жильцы возвращались с работы, уже прошло, а значит, придется следить за кем-то, надеясь, что он тут – в «старушке» живет, или, может быть, всю ночь безрезультатно караулить одну дверь. Да и заходить за кем-то следом, буквально дыша в спину, значило бы вызвать ненужное подозрение. Рон решил попробовать наугад подергать несколько дверей, и тут, прямо перед его взором, открылась яркая вывеска «Интернет-кафе». Да! Как же он сразу об этом не подумал!? Это был идеальный вариант в сложившейся ситуации. Он не требовал много денег, это было относительно безопасно, так как там была охрана и всегда крутилось много людей. От других студентов он знал, что, если оплатить место, охранники не будут его беспокоить, пока не кончится время, чем бы он там ни занимался.
Заплатив, он сел на самое дальнее место в одной из комнат заведения и тут же уснул под мерное жужжание десятков системных блоков. К счастью для себя, он не увидел ни одного сна.
Переночевав таким образом и поспав часов пять, Рон вышел из интернет-кафе еще до наступления рассвета и уверенно зашагал в сторону железнодорожного вокзала. Тут всё еще ощущался фон, мешавший ему чувствовать, но если в Старом городе он имел непонятную природу, то на вокзале всё было ясно. Слишком много судеб смешивалось и переплеталось в этом месте в клубок. Люди встречались, люди расставались. Их эмоции были искренними, и из каждого уголка они, как копья, устремлялись в сторону Рона, пронзая его, сплетаясь с его собственной судьбой и так же безболезненно уходя опять куда-то в космическое пространство. Поначалу это пугало, но он быстро научился плавно плыть в этом море, соприкасаясь с ним и не поднимая никаких волн, растворяться в нем. Взяв билет до Даугавпилса, Рон хотел было пойти на перрон, где еще практически не было людей, однако чутье опять подсказало ему, что безопасней будет как раз оставаться среди людской массы. Не отдаляться от этого моря людских мыслей и чувств. Быть в самой его гуще, как рыбе в центре косяка – всегда безопасней.
Ждать было недолго, всего полчаса. А дальше – дорога домой. Рону очень хотелось увидеть своих родителей. Теперь, когда весь мир, казалось, ополчился против него, жаждал его смерти или еще чего-то более ужасного, ему хотелось быть рядом с людьми, которым, он точно это знал, не был безразличен. Он также знал, что не сможет пробыть там долго – это бы подвергло папу с мамой слишком большой опасности. Однако это было ему сейчас необходимо, просто чтобы не сойти с ума. Арон чувствовал, что реальность вокруг начинает распадаться на молекулы и атомы – столько всего свалилось на него в эти последние дни. Ему нужен был человек, с которым можно было бы пообщаться и удостовериться, что он – Арон – еще реален, что он не сумасшедший, что он живой.
Он запрыгнул на ступеньку поезда перед самым его отправлением. Нашел место подальше от людей, к счастью, в четверг утром их было немного, и плюхнулся на скамейку. Через несколько мгновений поезд тронулся с места, и его колеса начали отстукивать свой мерный, успокаивающий ритм. Пестров, посмотрев в окно на медленно поплывший перрон и устраиваясь поудобнее, засунул руку в карман. Только тут он вспомнил про лежавший там медальон. Вытащив предмет, Арон внимательно осмотрел его. Зеленоватый камень сначала показался ему грубой работой какого-то аборигена, однако это было обманчивым первым впечатлением. Рисунок на камне был выполнен с изяществом и скрупулезностью мастера. Каждая линия была прочерчена с соблюдением законов симметрии и точностью хирурга. Солнце, с расходящимися от него лучами. У этого солнца было также и лицо – холодное и даже немного пугающее. Оно как бы говорило: «Я выше вас всех. Служите мне! Но если вы умрете, я этого не замечу». От медальона исходило приятное тепло. Он уютно лежал в ладони, отполированный сотнями рук, державших его до Арона. Увесистый, но не тяжелый – идеальный камень для броска. Конечно же, Рон уже почувствовал, что это не просто камень, а картинка на нем – не просто картинка, но для чего мог служить этот амулет, он не знал. «Может, ответы придут позже, а пока пускай полежит в кармане, – задумался Пестров. – Девушка как-то использовала его против меня, значит, это должно быть оружием. Так… она посмотрела на меня, засунула в карман руку, и мне стало трудно двигаться. Получается, медальон может вызывать замедление того, против кого он применен. Может быть такое? Может. А может и не быть», – скептически завершил свои размышления Рон.
Стук-стук, стук-стук – набирал скорость поезд. Арон чувствовал, что сон, как бульдозер, безжалостно и неумолимо наваливается на него всей своей массой. Отдыха в интернет-кафе явно было недостаточно его организму после таких встрясок, которые он пережил накануне. Глаза слипались, будто смазанные медом. Арон из последних сил убрал камень в карман и тут же уснул.
Ему приснился странный сон, будто он ходит по вагону, смотрит на людей, но никто его не замечает. Люди как будто смотрят сквозь него. Чтобы проверить это, он попытался заговорить с девушкой, но она даже не оторвалась от книги. Тогда Арон встал в центре вагона и громко закричал, но никто и ухом не повел в его сторону. В этот раз Рона это совсем не испугало – только развеселило. Можно было дурачиться как угодно: корчить рожи, скакать – никто ничего не увидит, а он, между тем, тут, рядом. Арон понимал, конечно, что это дикое ребячество, так ведь это же сон. Кто тут его может увидеть? Кто обвинит или пристыдит? Пятнадцати минут, однако, ему хватило, чтобы потерять к дурачествам и кривляниям всякий интерес. В процессе он заметил и еще одну особенную деталь этого сна. Рон мог свободно проходить через предметы, не задевая их. Однажды даже мужчина, спешащий выйти из поезда на остановке, прошел сквозь Арона, и с Ароном совершено ничего не случилось. Немного странно и даже жутко, но в то же время и невероятно весело. Вдоволь набаловавшись, он присел на скамейку рядом с пожилой женщиной, читавшей книгу. Интересно было и то, что когда он думал о предмете, как о стуле, то на него удавалось присесть, правда, это было не совсем похоже на то, как можно было бы присесть на стул, будь Арон сейчас не во сне, однако, как только он начинал думать о предмете, как о преграде, через него тут же можно было пройти. Другой особенностью предметов было и то, что Арон не мог ничего поделать с вещами, которыми пользовались люди, и особенно с их личными вещами. На таких вещах как бы стоял отпечаток их владельцев, их незримый оттиск. Пестров понял это, попытавшись открыть сумочку пожилой женщины, чтобы заглянуть внутрь, но собачка молнии, казалось, весила не меньше тонны. Она лишь слегка шевельнулась, но и это, скорее всего, было вызвано вибрацией, создаваемой поездом, а не манипуляциями Рона. Конечно,такое положение дел слегка расстроило его. Но что поделать? Не все пряники в этом сне были готовы падать прямо ему в рот. Арону пришла в голову еще одна «дикая дичь», которую он просто должен был попробовать. Встав, он подошел к стене вагона и, сосредоточившись, на секунду высунул голову из него. Вот это было по-настоящему круто. Поезд, набрав полную скорость, несся через поле, наполняя Арона свежестью ноябрьского утра. Воздуха было так много, что Рон не успевал почувствовать никаких запахов. Интересно, что холодно ему становилось намного медленнее, чем это было бы в реальности, например, открой он окно и высунись сейчас из поезда почти по пояс.