Я уже не говорю о том, что земля вращается, и лестница вместе с ней, а куда она денется. И значит, рано или поздно лестница в небо столкнется с каким-нибудь небесным телом, сломается. О том, как это столкновение отразится на земле, я тактично промолчу.
Так что, это не более чем легенды.
Не может быть лестницы в небо.
А она… есть.
Я был на ней в прошлый отпуск. Взял запас еды на месяц. Дошел до орбиты Луны, погулял по лунным кратерам. Помянул тех, кто ушел по лестнице вверх и не вернулся.
На обратном пути стер себе ноги до крови, должно быть, лестница отомстила мне, что я в нее не верю.
Лестница, которой не может быть.
Лестница, которая есть.
Василёк Василиск
– Кто там?
(это в дверь стучат)
– Это василек василиск.
Хозяин гостиницы задумывается:
– Кто-кто?
– Василек василиск.
– Постойте-постойте, вы кто – василек по имени Василиск или василиск по имени Василек?
– А я не знаю…
– Ну, вы посмотрите, у вас там какое слово с большой буквы написано – василиск или василек?
– М-м-м… все с маленькой. Отоприте дверь, мне холодно!
На улице дождь.
Хозяин задумывается.
– Да как же я вас пущу-то… если вы василёк по имени Василиск, так мы вам очень рады, мы любим васильки, вы у нас на подоконнике цвести будете. А если вы василиск по имени Василёк, так как же я вас пущу, вы тут всё спалите, а то и вовсе посмотрите на нас, и мы обратимся в камень… нет-нет, я не могу вас пустить.
Утро.
Ласточки в небе.
Первый осенний туман, он всегда приходит вперед самой осени.
Хозяин выходит на крыльцо, смотрит, как падчерица подметает лестницу.
А у колодца зацвел василек.
Не было василька, а вот зацвел.
– Постойте-постойте, да не вы ли тот василек, который стучал ночью в дом?
– К вашим услугам.
– Ой, как некрасиво вышло… мы просим прощения, я был уверен, что вы василиск…
– Ничего страшного…
– Мы так боимся василисков…
– Я понимаю…
– Добро пожаловать, уважаемый василёк!
Темнеет.
Смотрит в окна луна, думает, какой ей быть, еще летней или уже осенний, ночь-то с лета на осень, с августа на сентябрь…
– Василиск! Василиск!
Крики падчерицы в темноте дома.
Хозяин бежит на лестницу, на ходу набрасывая халат.
– Василиск! Василиск!
Хозяин чиркает спичкой, оборачивается…
Темный силуэт…
Занесенный кинжал…
…человек с кинжалом замирает, обращенный в камень.
Голос падчерицы за спиной хозяина:
– Грабитель! Грабитель!
Незнакомый голос за спиной же:
– Не беспокойтесь, прекрасная леди, он больше не опасен.
Хозяин спохватывается:
– Так что ж вы не сказали, что вы – василиск?
– Я же говорил. Василиск Василек.
– Огромное вам спасибо.
– Не за что… всегда рад помочь…
Дрезд из Дроздена
В Дрездене жил дрозд. Каждый день он летал над Дрезденом и смотрел на город.
Но однажды ему сказали:
– Если вы дрозд, вы должны жить в Дроздене, а если вы живете в Дрездене, вы должны быть дрезд. Вы кто – дрозд или дрезд?
– Я дрозд, – ответил дрозд.
– Тогда вы должны жить в Дроздене, – сказали дрозду.
И выгнали его из Дрездена.
Делать нечего, дрозд полетел искать город Дрозден.
А в городе Лондоне жил слон. Каждый день он ходил по городу и смотрел на его красивые улицы.
Но однажды ему сказали:
– Если вы слон, вы должны жить в Слондоне, а если вы живете в Лондоне, вы должны быть лон. Вы кто – слон или лон?
– Я слон, – сказал слон.
– Тогда вы должны жить в Слондоне, – сказали слону.
И выгнали его из Лондона.
Делать нечего, слон пошел искать город Слондон.
А потом они встретились. Дрозд, который искал Дрозден и слон, который искал Слондон.
И отправились вместе по белу свету искать свои города.
Но так и не нашли.
Тогда они решили сами построить город. Только никак не могли договориться, какой же город им строить: Дрозден или Слондон.
Так и не договорились.
Поэтому городов Дрозден и Слоднон не существует.
Мировая линия
– А вам кого?
Хозяйка смотрит на незнакомых людей на пороге, этим-то что надо…
– А мы к мужу вашему.
Их двое. Один постарше, один помоложе.
Хозяйка вздрагивает. Как издеваются, честное слово…
– Так он умер вчера.
– Мы знаем… а мы ему одну вещь должны вернуть…
Хозяйка сжимает зубы, ну как издеваются, честное слово, будто сами не понимают, что никакие вещи мужу сто лет не нужны…
– Вот…
Протягивают моток красной веревки, длинный моток…
– А… с-спасибо… только это… не нужно, наверное, уже…
– Нужно-нужно… Это знаете, что нужно сделать…
Яркая вспышка в сознании.
Спотыкаюсь на перекрестке.
Отмечаю про себя: это здесь.
Здесь.
– Дяденька, а что вы делаете?
Жду, что меня так спросят. Вот так подойдет кто-нибудь и спросит:
– Дяденька, а что вы делаете?
И мне снова придется что-нибудь врать. Что я… м-м-м-м… вот так даже ни одна ложь на ум не приходит. Что я тротуар огораживаю, видите, тут ремонт будет… А? Чего ремонт? Не знаю, чего, моё дело – огородить. Нет-нет, не бойтесь, воду не отключат. И свет не отключат. И интернет тоже. И вообще кончайте в интернете сидеть, вон какая погода стоит.
Нет. Никто ничего не спрашивает, всем без разницы, все спешат по своим делам. Выхожу на трассу, продолжаю тянуть тонкую красную нить через улицу…
…визг тормозов.
– Парень, ты мне еще раз под колеса сунешься, я тебе башку отверну на хрен!
Смотрю вслед автомобилю.
Он разобьется сегодня, подрежет кого-то на мосту, вылетит в реку, грохнется о парапет.
Провожу линию.
Одну.
Другую.
Третью.
Я так всегда работаю, сначала выискиваю точку, в которой линии сходятся.
Яркая вспышка в сознании.
Это здесь.
Здесь.
Втыкаю колышек.
Тяну от колышка линии, тонкие нити, красные, синие, зеленые, черные, белые. Это они не от природы такие, нет. Это я их сам разрисовываю, чтобы понятнее было, а то запутаюсь к чертям, мало не покажется.
Итак, здесь они сходятся. Две линии. Закрепляю нити на тонком колышке.
Осторожно разматываю одну из нитей. Я называю её Герда. Так написано на линии. Может, я написал. Может, еще кто.
Я не помню.
Итак, Герда. Теперь линия идет вдоль улицы по тротуару. А вот здесь линия свернет в кафе за столик у окна. И снова на улицу. Потом в магазин одежды. Вот так. Потом снова на проспект, с проспекта в маленький переулок, в подъезд, по узкой лестнице, потом в маленькую комнатку под самой крышей. Потом линию снова нужно спустить из комнатки, несколько раз попутать по городу, перевести в предыдущий год. Потом линия идет прочь от большого города на вокзал, по рельсам, по рельсам, через холмы, через реки, через туннели, в крохотный городишко, даже не отмеченный на карте, в маленький дом у околицы, в комнатку на чердаке, потом в большую кухню, никуда-ты-не-поедешь-выдумала-тоже-актрисой-она-станет-да-все-актрисы-шлюхи-там-все-через-постель, потом ниточка петляет по крохотному городку, а начнется она в этом же доме в большой спальне…
Вот так.
Закрепляю колышек.
Теперь к колышку нужно привязать две другие линии, с которой началаса третья. Пока они обозначены просто – фазе и мазе, а нет, дер фатер и ди муттер надо было написать… дер фатер унд ди муттер поехали на хутор…
Возвращаюсь в большой город на перекресток. Веду другую линию. Она у меня обозначена как Алекс. Потом линия потянется к роскошному отелю в центре города, в казино, в бар, снова в казино, потом в аэропорт, потом на виллу на побережье, в комнаты наверху, в отцовский кабинет сидишь-сиднем-хоть-бы-слетал-куда-развеялся, потом в престижный университет (отчислили), потом Баунти (острова такие), потом Мальдивы (тоже острова такие), потом Париж, потом Пекин, потом еще что-то, какие-то репетиторы, курсы, учебники, брошенные на пол – сами-читайте-свои-гребаные-книжки, какие-то развивающие курсы… Начнется эта линия здесь… нет, вру, не здесь, а на Лазурном берегу.