— Мне часто приходилось сталкиваться с профдеформациями вообще. И всё же?
— И всё же алиби у него нет, — ответил Коллингейм.
— Как и мотива.
— Вы начали этот разговор, чтобы защитить лапочку Шелдона? — едко поинтересовался Алекс.
— Нет, я начала этот разговор, чтобы избежать неловкого молчания, — невозмутимо произнесла Роул.
— У нас более приятные темы для разговора. Например, вы, — Коллингейм ненавязчиво подрулил к интересующей его теме. — Чем ваша анкета так покоробила миз Монтенегро?
— Не могу быть уверена на сто процентов, но версия есть. Вы знаете, что миз Монтенегро имеет ученую степень по социологии?
— Понятия не имел, — доверительно сообщил Алекс.
— Мне кажется, что в отношениях с Хельгой душу миз Монтенегро этот факт согревал. В конце концов, не всем же быть умными. Кто-то должен быть и красивым.
— А вы?
— А у меня этих степеней три, — проинформировала Тайни между прочим. — Я не хвастаюсь. Поймите, это обязательное условие для Исследовательского Корпуса. Это у Хельги был весьма посредственные способности. А вообще у нас степень считается нормой. Своего рода, квалификационный уровень.
— Другими словами, вы нанесли системе жизненных ценностей миз Монтенегро жестокий удар самим фактом своего существования. Умная, красивая, успешная. Воплощенная мечта. Все мужчины у ваших ног, а миз Питбуль осталась ни с чем.
Роул хмыкнула, оценив прозвище.
— Это ошибочная точка зрения, детектив, — возразила она. — 'Умная, красивая, успешная' для большинства мужчин — воплощенный кошмар. Отношение к Хельге в коллективе — яркая тому иллюстрация. Комплексы заставляют людей смотреть на других сквозь кривое стекло зависти и страха.
— А у вас комплексов нет? — спросил Коллингейм.
— А надо?
— Не знаю. Так принято, — безразлично пожал плечами Алекс.
— А вы примите по-другому. Возможно, новый рецепт вам понравится больше.
Впереди показалась крыша отеля, в котором остановилась незакомплексованая китиарка. Детектив решил, что обязательно проведает ее. В следующий раз. Если Роул под ним заснет, у него тоже могут появиться комплексы.
Алекс до последнего момента ждал сакраментальной фразы: 'Ну как, детектив, была я полезна?', но Тайни лишь нейтрально попрощалась и, потирая глаза, побрела ко входу. Коллингейм направил аэрокар в Управление.
— Где красотка? — спросил у него на входе в отдел Дакбилл.
— Оставил отсыпаться, — признался Алекс и нырнул в свой закуток, пока потрясенные сослуживцы не начали выпытывать подробности.
— А по правде куда ее дел? — поинтересовался Генри.
— Продал.
— Врешь.
— Вру. Хотя директор редакции, миз Монтенегро, думаю, прилично бы за нее отвалила.
— В качестве замены Хельги? — спросил наивный Олдмен. — В качестве подушечки для булавок, — ответил Алекс и вытянул вперед руку, сжатую в кулак. Напарник повторил его жест. Они трижды по счету тряхнули кулаками. Колингейма показал 'ножницы', у Генри выпала 'бумага'. — Ты начинаешь, — констатировал Алекс.
Напарник предвкушающе улыбнулся.
— Ни за что не угадаешь, на чьи изображения вели последние ссылки с коммуникаторов, — заявил он.
— На Рональда Брукса.
— Ты знал, — обвинил его Генри.
— Знал, — согласился Алекс. — То, что один из коммуникаторов завели совсем недавно, тоже. Свидетель заявил, что потому, что первый она не то потеряла, не то его украли.
— Так не честно, — огорчился напарник. — А то, что последние вызовы на старый коммуникатор исключительно из офиса Неукротимого Ронни, тебе тоже известно?
— Нет. Это интересно. Может, на самом деле коммуникатор никто не крал. Может, Хельга хотела, чтобы так думали.
— Рано или поздно о новом номере бы узнали.
— Возможно, ей нужно было время. Что еще удалось нарыть?
— Последний вызов Хельги, за полчаса до убийства, был Джорджу Шелдону, ее оператору. Последний входящий, — уже посмертный, — от него же.
— Это подтверждает его слова, — кивнул Алекс.
— О чем они говорили?
— Если верить Шелдону, жертва хотела с ним что-то обсудить. Без подробностей. Он был на работе. Алиби не подтверждено. Что еще?
— Еще у нас есть нечто очень любопытное, и я пока не знаю, что это.
Генри включил галопроектор. Возле стены появилось трехмерное изображение просторного — судя по масштабам — помещения. Судя по качеству картинки, снимали обычным коммуникатором. Отделка зала была простой, без излишеств: однотонные светлые стены, темный, под дерево, пол. Возле дальней от галографа стены происходило нечто странное: там по воздуху поднимался мужчина. Приглядевшись, Алекс понял, что мужчина поднимался по узкой, почти прозрачной полосе. Тропе к небо. Небо, правда, видно не было, но направление угадывалось. Следующий снимок был еще загадочнее. Та самая узкая полоса, на которой поднимался мужчина, образовывала диагональ к полу и висела в воздухе практически без опоры. Хлюпкой нечто внизу, где полоса крепилась к полу, никак не могло уберечь конструкции от разрушения, а человека — от падения. Однако, нарушая законы физики и вопреки жизненному опыту, человек поднимался.
— Это что за хрень? — полюбопытствовал Коллингейм.
— Не знаю, но смотрится прикольно. Озадачил техников, чтобы те объяснили сию оптическую иллюзию.
— Боюсь, нас ждет разочарование, и техники докажут, что никакой иллюзии нет. А где это?
— Понятия не имею. Ждем мнения уважаемых специалистов.
Увы, ничего, указывающего на место, в старом коммуникаторе не было. Напарники погрузились в виртуальный мир Хельги. Выяснилось, что недавно она отдыхала на одной из курортных планет — Парадизов. За поисками уточнения его и застала ночью. Детектив уснул прямо, над клавиатурой.
Проснулся Алекс достаточно рано. До утреннего совещания у капитана оставалось еще полтора часа. В личном шкафчике у него всегда лежала смена одежды — как у большинства его коллег. Он заскочил минут на пятнадцать в спортзал, чтобы размять затекшие за ночь мышцы, освежился в душе, почистил зубы, побрился, переоделся и почувствовал себя нормальным человеком, готовым к трудовым подвигам. На совещание он заскочил одним из последних. Разумеется, были вопросы о ходе расследования, требования скорейшей работе и напоминания о пристальном внимании общественности. Коллингейм врагом себе не был, поэтому про сенатора и мэра как фигурантов промолчал. Капитан, конечно, не миз Монтенегро, бумаги рвать не будет, но пару добрых слов скажет. Поэтому подозрениями Алекс делиться не стал, лишь вкратце сообщил о ходе дела.
После совещания он заглянул в хозблок за кружкой кофе, и на выходе его таки поймал неуёмный Сай.
— Ну, и как китиарка в постели? Зверь? У них же там матриархат. Небось, любит доминировать? Черное кожаное белье…
— Ошейник, поводок… — продолжил Алекс, отхлебнув из кружки.
— У меня и стек есть, — донеслось от входной двери. У миз Роул просто талант появляться в самый неподходящий момент. Детектив вспомнил слова оператора о Хельге. Возможно, это у них национальная черта. — Не желаете попробовать? — девушка адресовала вопрос побледневшему Дакбиллу.
— Н-нет, в другой раз, — пробормотал он и под смешки зрителей юркнул к себе.
Алекс проводил гостью в свою офисную келью, поставил кружку на стол и помог избавиться от куртки.
— Кофе не желаете? — продемонстрировал хорошие манеры Генри.
— Не откажусь, — с приветливой улыбкой ответила Тайни.
Напарник умчался добывать напиток.
— У вас действительно есть стек? — полюбопытствовал Коллингейм. — Или вы так, для красного словца?
— Конечно есть, — китиарка устроилась на своем стуле поудобнее. Сегодня, разнообразия ради, она села как положено, повернувшись к детективу и уложив ногу на ногу. — А еще жокейка, редингтон и сапоги со шпорами.
— Вот это я понимаю, серьезный подход к ролевым играм, — отдал должное Алекс.
— Причем тут ролевые игры? — удивилась миз Роул. Или сделала вид, что удивилась. — Мои родители держат лошадей.