Хорват заметил, куда смотрит Телдин. — Это небольшой привод для движения, — сказал он, будто это был достаточный ответ, затем повысил голос. — Команда баркаса, приготовиться к выходу. Несколько гномов появились откуда-то с палубы и проверили такелаж шлюпбалок, затем привели в рабочее положение канаты. — Залезайте, — сказал Хорват Телдину, перелезая через планшир. — Садитесь на носу, если хотите. Там хороший вид, и вы не будете никому мешать.
Телдин послушно перешагнул через планшир — легко для человека его габаритов, и уселся на носовую банку. Как только он это сделал, появились еще три гнома и тоже забрались на борт.
Самый младший из троих — Миггис…, как он помнил, назвал его Хорват, с любопытством посмотрел на Телдина, затем его лицо расплылось в веселой улыбке, и он широко подмигнул. — Добро пожаловать на борт Корабля Дураков, — сказал он бодрым голосом, усаживаясь на банку посередине корабля. — Можете звать меня Миггинс.
Второй гном, поднявшийся на борт, резко отличался от Миггинса. Он был невысок и приземист, даже ниже Хорвата, а морщинистое лицо делало его на несколько столетий старше нового друга Телдина. Вместо грязно-белых рубашек и кожаных фартуков, которые предпочитала большая часть экипажа, на нем была длинная, до щиколоток, темно-бордовая мантия, подол которой был украшен тонкими золотыми нитями. На шее у него висела тонкая золотая цепочка, а в качестве кулона — грубый самородок необработанного золота, почти такой же большой, как маленький кулак гнома. Тонкий золотой ободок вокруг его лба удерживал вьющиеся седые волосы от падения на лицо. Совершенно равнодушный, он даже не взглянул на Телдина, когда уселся на богато украшенный трон и положил руки ладонями вниз на его широкие подлокотники.
Третий гном был совсем другим. Это была женщина, очевидно, примерно того же возраста, что и Хорват. На ней был стандартный фартук, но покрой ее одежды был другим, чтобы соответствовать выпуклости ее полной груди. Она бросила свирепый взгляд на Телдина, и он понял, что смотрел невежливо. Он смущенно отвел глаза в сторону. Женщина заняла свое место на той же банке, что и Миггинс.
Хорват представил погрузившихся в баркас гномов. — Это Дана, Миггинс и Салиман, — сказал он, указывая на людей, которых назвал. Телдин был рад, что Хорват сократил их имена. — Добро пожаловать наш новый товарищ, Телдин Мур,— продолжал Хорват, — могучий убийца неогов, как я слышал о нем. Женщина, Дана, бросила на него быстрый взгляд, в котором смешались удивление и недоверие, затем снова отвернулась. Хорват толкнул Телдина локтем. — Берегитесь Салимана, — сказал он театральным шепотом, указывая большим пальцем на старшего гнома, сидящего на троне. — Дайте ему шанс, и он поймает вас в ловушку своей риторикой. Вы будете поклоняться богам гномов и желать, чтобы стать гномом, прежде чем он покончит с вами. Затем он повысил голос до нормального тона. — А тебя, Дана, я попрошу держать свое живое настроение и остроумие при себе, иначе ты ошеломишь нашего прекрасного гостя. Дана фыркнула и бросила на Телдина еще один полный отвращения взгляд.
— Экипаж на палубе готов? — проревел Хорват.
— Готов, — отозвался один из гномов у канатов.
— Тогда выходим отсюда.
Канаты жалобно заскрипели, когда команда выбрала слабину и подняла баркас с палубы. Шлюпбалки со стоном повернулись, перекидывая судно через поручни.
— Спустить баркас,— приказал Хорват. — На этот раз полегче, чем обычно.
Команда отпустила канаты, и баркас медленно пошел вниз. Когда он достиг того места, где должна была быть ватерлиния морского судна, канаты ослабли. Баркас слегка покачивался, словно плыл по океану. Телдин посмотрел поверх планшира на черноту и далекие звезды внизу и крепче ухватился за борт.
— Отцепить тросы, — крикнул Хорват… и через мгновение добавил: — Телдин, это и к вам относится.
Телдин оглянулся через плечо, потом посмотрел на носовую оснастку. Тросы в блоке и снастях ослабли, но большой железный крюк все еще был вставлен в проушину на носу. С сознательным усилием он ослабил хватку и начал подниматься на ноги. Баркас тревожно покачнулся.
— Пригнитесь! — крикнул Хорват. — Вниз далеко падать.
Не нуждаясь в повторном уговоре, Телдин присел на корточки на носу и потянулся вверх, чтобы снять крюк. Веревки свободно качнулись.
— Отцепили?
— Все чисто, — ответил Телдин, как и Салиман со своего места на корме.
— Хорошо. А теперь оттолкните нас.
Два гнома с длинными шестами с мягкими наконечниками уперлись в корпус баркаса. Он медленно удалялся от «Неистощимого». Даже когда меньшее судно было слишком далеко, чтобы гномы могли продолжать толкать его, оно продолжало медленно дрейфовать от большого корабля.
— Весла за борт,— решительно приказал Хорват. Дана и Миггинс подняли длинные весла, перекинули их за борт и прочно закрепили в уключинах. Они держали весла, будто готовясь к гребку, но не делали этого. — Салиман, начинаем движение… Весла параллельно корпусу, пожалуйста.
Старый гном кивнул в ответ на приказ Хорвата. Он закрыл глаза, удобнее устроил руки на подлокотниках трона… и баркас тронулся с места. Медленно набирая скорость, он удалялся все дальше от корабля. Когда они отошли примерно на сотню ярдов, как понял Телдин, Дана и Миггинс поменяли угол наклона весел, которые держали в руках. Баркас лег на курс, параллельный курсу «Неистощимого».
Телдин зачарованно наблюдал за происходящим. Он знал, что главная движущая сила для этого судна исходит от «заклинательного привода». Каким-то образом это устройство поглощало магическую энергию от заклинателя, который сидел на нем, и преобразовывало ее в другую форму, которая приводила судно в движение. Какой же цели тогда служили весла баркаса… или, если уж на то пошло, почти прозрачные паруса, используемые похожими на пауков кораблями неоги? После нескольких минут наблюдения, соотнесения движений весел с маневрами баркаса, он пришел к заключению. Хотя рулевой управлял движением судна, этот контроль управления был только на грубом уровне. Для более точного маневрирования требовались весла — и, вероятно, паруса. Это заключение все еще не давало ответа на все вопросы — например, на что давят весла? Но это позволило ему начать понимать смысл того, что он видел.
Когда баркас снова начал маневрировать, Телдин увидел корабль во всей его красе… если это было правильное слово. Он уже видел его раньше на озере в Маунт Невемайнд, но эта перспектива делала его еще более впечатляющим… и еще более странным. Его широкий корпус длиной в несколько сотен футов был построен по большей части из досок, но кое-где залатан и укреплен большими металлическими пластинами. Чуть ближе к корме виднелись огромные гребные колеса, медленно вращавшиеся, словно для того, чтобы переправить судно через несуществующую реку. И бак, и кормовая надстройка нависали над палубой. Эти массивные конструкции из дерева и металла, наверняка бы перевернули любое настоящее морское судно. Даже Телдину, который признавал, что почти ничего не знает о конструкции корабля, эти структуры казались в корне неправильными. Они казались хаотичными, будто были построены по частям несколькими бригадами мастеров, которые не разговаривали друг с другом.
Следы битвы были повсюду. Корпус корабля был поцарапан и потрескался там и сям, где в него попали снаряды из катапульт, а с такелажа свисали обломки дерева на обтрепанных веревках. На неопытный взгляд Телдина, корабль выглядел несколько потрепанным, но все еще «пригодным к полетам».
Продолжая осмотр корабля, Хорват приказал изменить курс. Пока баркас плыл дальше, Телдин почувствовал, что его взгляд снова прикован к миру, который они оставляли позади.
Теперь Кринн превратился в полную сферу, наполовину залитую солнечным светом, наполовину погруженную во тьму. Дневная сторона приобрела ярко-синий цвет, испещренный по большей части абстрактными белыми узорами. Ночная сторона была темной, но не черной, как смоль, и однажды он увидел вспышку тусклого, холодного сияния, которое могло быть только светом одной из лун, отражающихся от какого-то водоема. Кринн выглядел таким красивым и безмятежным. — «Как может это… это произведение искусства быть миром, где конфликт убил так много людей»? — удивился он.