– Я всегда слушал других, когда они не соглашались со мной. Посмотри только на мои встречи с Джайной! Она не всегда разделяет мои взгляды и не стесняется в выражениях.
Аггра усмехнулась.
– Женщина-человек. Да разве она может жестко поставить орка на место? Джайна Праудмур тебе не соперник, тебе не нужно бороться с ней, – она нахмурилась, словно задумавшись. – Впрочем, как и твоя Тарета.
– Конечно же мне не нужно было с ней бороться. Она была моим другом! – Тралл начинал злиться еще сильнее, ведь Аггра втянула Тарету Фокстон в эту непонятную ссору, которую она, по-видимому, намеревалась продолжить. Человеческая девушка Тарета подружилась с ним, когда была еще ребенком. Став взрослой, она нашла способ помочь Траллу сбежать и перестать быть гладиатором – рабом лорда Эделаса Блэкмура. За этот поступок Тарета поплатилась жизнью. – Мало кто в этом мире пожертвовал ради меня столь многим, и она была человеком!
– Возможно, в этом и заключается твоя проблема, Го’эл, и это же в тебе видят другие. Самые значимые женщины в твоей жизни были людьми.
Его глаза сузились.
– Попридержала бы ты язык.
– А, ну вот ты снова подтверждаешь мои слова: тебе слова поперек не скажи, ты не хочешь этого слышать. Тебе проще заставить меня замолчать, чем прислушаться ко мне!
Она не ошибалась, и это задело Тралла. С большим трудом он сделал глубокий вдох и попытался обуздать свой гнев.
– Тогда скажи мне, что ты имеешь в виду?
– Я совсем недавно пришла в Азерот, но до меня уже дошли разные слухи. Они возмущают меня до глубины души, и тебя они должны оскорблять не меньше. Если верить сплетням, то ты случался либо с Джайной, либо с Таретой. С кем именно, видимо, зависит от того, какое пойло наливают в таверне, – Голос Аггры сочился гневом и отвращением, но вот к нему или к слухам, Тралл не знал, да и не хотел знать.
– Будь осторожна, Аггра! – прорычал он. – Джайна Праудмур – сильная, смелая, умная женщина, которая рискнула жизнью, чтобы помочь мне. Тарета Фокстон была такой же… только она погибла из-за этого. Я не буду стоять и слушать, как ты бросаешься построенными на нетерпимости оскорблениями просто потому, что они родились не орками!
Тралл надвигался на Аггру, пока не оказался с ней лицом к лицу. Она же даже не шелохнулась, а только приподняла бровь.
– Ты плохо слушал, Го’эл. Я повторила слухи. Я не сказала, что верю им. И я не говорила про этих женщин ничего плохого. Только то, что они не знают, как осадить орка. Более того, они обе показали мне, что людей есть за что уважать. Но они – не орки, Тралл, а ты – не человек. И ты понятия не имеешь, что делать, когда тебе бросает вызов женщина из твоего собственного племени. А, возможно, даже тогда, когда его бросает вообще кто-либо.
– Поверить не могу, что слышу это!
– И я не могу поверить, потому что до этой самой минуты ты меня не слышал! – Они оба начали повышать голос, и Тралл понимал, что стены небольших хижин вовсе не мешали окружающим оказаться в курсе, что они ссорятся. Но Аггра все равно продолжала: – Раньше у тебя получалось прятаться за титулом вождя. И именно поэтому теперь тебе так трудно от него освободиться. – Она вплотную приблизила свое лицо к его и прошипела: – Ты продолжаешь носить имя раба, потому что ты – раб Орды. Раб того, что ты считаешь своим долгом. И ты пользуешься этим долгом, как щитом, выставляешь его, как барьер между собой и тьмой, между собой и чувством вины, страхом и сомнениями. И поэтому ты не хозяин самому себе… и не можешь принадлежать кому-либо еще. Ты всегда планируешь наперед и даже не оставляешь себе времени подумать о том, насколько далеко ты зашел, и каким удивительным даром была твоя жизнь. Ты думаешь о завтрашнем дне, но что насчет дня сегодняшнего? Ты когда-нибудь думал о текущем моменте?.. О маленьких радостях?.. – Аггра смягчилась, ее взгляд стал добрым, а не гневным, и она с удивительной нежностью взяла его за руку. – Что насчет этой сильной руки, которую ты держишь в своей?
Раздраженный, Тралл отдернул руку. С него достаточно. Сначала он выслушал претензии Служителей Земли, а теперь Аггры, которая должна была стоять рядом с ним и поддерживать его. Орк повернулся к ней спиной и направился к выходу, но слова Аггры настигли его и там.
– Ты не знаешь, кто ты без Орды, Го’эл, – произнесла она. Как и всегда, Аггра назвала его именем, которым его нарекли родители. Тралл же сам никогда не использовал имя, данное ему семьей, которую никогда не знал. Аггра уже тысячу раз его так называла, но в ту секунду Тралл вдруг разозлился, услышав это обращение.
– Я – не Го’эл! – прорычал он. – Сколько раз я должен просить тебя не называть меня так?
Аггра не шелохнулась.
– Видишь? – с печалью в голосе проговорила она. – Если ты даже не знаешь, кто ты такой, как ты можешь понять, что нужно делать?
Он не ответил.
Глава вторая
– Это собрание, – произнесла Алекстраза Хранительница Жизни, Аспект красных драконов, – скорее всего окажется не из приятных.
Кориалстраз хмыкнул.
– Возлюбленная моя, да у тебя талант приуменьшать.
Оба красных дракона – великий Аспект и Кориалстраз, ее единственный оставшийся супруг, – предпочли своим драконьим формам эльфийские. Они беседовали, гуляя по Рубиновому святилищу. У каждого рода драконов было такое убежище, место вне времени и пространства, содержащее в самом себе волшебное измерение. Внешний вид каждого святилища отражал особенности рода. Рубиновое некогда очень походило на земли высших эльфов, какими они были до нашествия Плети: кроны деревьев переливались теплыми багровыми тонами, а покатые холмы покрывала мягкая трава. Попасть в это особенное место можно было только через портал, который теперь охранялся тщательнее, чем когда-либо, ведь недавно на святилище напали черные драконы вместе с врагом, назвавшимся членом рода сумеречных драконов. Святилище было сильно повреждено, но уже начало восстанавливаться.
Супруги пришли сюда одни, но они находились в окружении своих детей. Здесь были собраны сотни яиц: дети от плоти Алекстразы и плоти ее супруга, а также дети других драконов. Не все красные драконы выбирали Рубиновое святилище, чтобы отложить здесь яйца – весь мир был домом для них и для всех остальных драконьих родов. Но святилище было сердцем, убежищем, безопасным местом, которое принадлежало только им.
– Большинство синих драконов опечалены тем, что нам пришлось сразить Малигоса. И я не могу сказать, что виню их, даже учитывая сложившиеся обстоятельства, – продолжала Алекстраза.
Малигос, Хранитель Магии и патриарх рода синих драконов, прожил полную трагических событий жизнь. Несколько тысячелетий назад он потерял рассудок, сведенный с ума Смертокрылом. Совсем недавно Малигос, наконец, вышел из этого ужасного состояния, чем невероятно обрадовал не только свой собственный род, но и всех остальных драконов, за исключением преисполненных ненависти черных. Увы, облегчение и радость от его выздоровления длились совсем недолго: как только Малигос вернул себе разум, он пустил его в работу и начал анализировать роль магии в Азероте. Он пришел к ужасающему заключению, о котором вскоре узнали другие роды: Малигос решил, что использование магии в мире вышло из-под контроля, и возложил вину за злоупотребление ею на смертные расы.
После этого он развязал войну.
Малигос перенаправил магические силы, циркулировавшие в Азероте, к центру собственного могущества – Нексусу. Последствия этого деяния оказались губительными, опасными и разрушительными. Поверхность мира раскололась, и образовавшиеся неустойчивые трещины разорвали саму ткань магического измерения, известную как Круговерть Пустоты. Необоснованные попытки Малигоса «исправить» то, что он посчитал злоупотреблением магией, необходимо было остановить… любой ценой.
В горькой войне за Нексус драконы сражались против драконов. Именно Хранительница Жизни пришла к мучительному решению уничтожить Малигоса, не так давно оправившегося от тысячелетий безумия.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...