Сердце Дракона. Книга 11 - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

Кирилл Клеванский

Сердце Дракона. Книга 11

© Клеванский Кирилл

© ИДДК

Глава 936

– Кажется, на этом все. – Чин’Аме, следивший до этого за ходом поединка между бастардом племени Лазурного Облака и рабом бога войны, нервно теребил свисавшую до пояса ленту тюрбана.

Это не могло укрыться от внимания Моргана. Хотя в данный момент его больше волновала не заинтересованность мастера-дракона в мальчишке, а сам мальчишка.

Хаджар Дархан – очередная мелкая рыбешка в местном пруду, которая возомнила себя карпом, способным преодолеть законы неба и земли и переродиться Хозяином Небес.

Таких на памяти Моргана было столько, что не хватило бы волос на головах всех придворных дам, чтобы их сосчитать.

И каждый раз император использовал их в своих целях, а потом выкидывал за ненадобностью в большой мир, где их съедали более крупные рыбы.

Но с Дарханом… видят боги и демоны, с ним что-то было не так. Он обладал не просто невероятной способностью выбираться из всех передряг, куда по собственной глупости попадал, но при этом и выходить из них с пользой для себя.

И сам факт того, что император знал имя и предысторию простого Рыцаря духа, уже впечатлял.

Хотя, разумеется, самую значимую роль в сложившейся ситуации сыграл именно Орун.

– Молодому Хаджару еще есть куда расти, – улыбнулся Чин’Аме.

В этот самый момент рыжеволосый Танигед нанес мощный удар в грудь Дархану. Морган прекрасно понимал, что если бы второй по силе из великих героев собирался убить его подданного, то у Дархана не было бы ни шанса.

Морган потер правое плечо. Там, под дорогими одеждами и сложными узорами татуировок, был спрятан шрам – напоминание о временах, когда они с Танигедом сражались друг против друга.

Тогда рыжеволосый боец еще не был подданным Ласкана, а выступал в роли наемника, который сражался за ту империю, которая ему больше платила.

В ударе, который разорвал Божественные доспехи Зова молодого Дархана и, пробив им несколько тяжелых скал, протащил по небу сотню метров, Танигед, как рассудил Морган, не использовал и половины своей силы.

Лишь шесть человек во всех семи империях могли сравниться с Оруном в силе. И, что пугало, четыре из них жили именно в Ласкане.

Подобный перевес в качестве, а не количестве великих героев и заставил Дарнас уйти вперед в техническом развитии. “Ярость смертного неба” – судно, которое обеспечивало баланс на чаше весов разгорающейся войны.

Вот только императорами не становятся те, кто не могут просчитать хотя бы на десять шагов вперед. Если регент-мать ласканского императора (у которого еще и волосы на яйцах не отросли) соизволила перейти границу, значит, у нее был план.

План, деталей которого Морган не знал.

Пока не знал…

Взгляды Танигеда Облачного и Моргана Бесстрашного пересеклись. Старые враги, не раз сходившиеся в смертельных поединках, они коротко кивнули друг другу в знак признания. Затем Танигед с телом Дерека Степного на плечах исчез в своей технике “Шага сквозь облака”.

Пожалуй, единственная техника в семи империях, которая была равна по скорости “Шагу белой молнии”. Легенды гласили, что их создал один и тот же адепт, достигший бессмертия.

Кстати, о бессмертии: надо будет взять с ректора “Святого Неба” определенные клятвы и немедленно записать столь важную информацию исключительно для библиотеки императорского рода.

Даже намек на обретение бессмертия может перевернуть ход вой…

– Ваше императорское величество, – вдруг согнулся Чин’Аме. Взгляд его был направлен далеко на запад. Куда-то за горизонт.

Ректор и император в который раз переглянулись. Лишь они двое во всем Дарнасе знали, куда именно смотрел мастер-дракон. Взгляд волшебника был направлен на его родину – на землю сеньора всех семи империй.

Страну драконов.

– Если это как-то связано с задержкой дани, великий Чин’Аме, мы…

– Нет, юный Морган. – Глава павильона Волшебного Рассвета выпрямился. По его лбу стекали капли пота, а из носа струилась волшебная кровь. Даже одной ее капли хватило бы, чтобы заставить алхимиков Даанатана в прямом смысле слова рвать друг другу глотки. Мерцающая, искрящаяся наподобие жидкого кристалла, кровь дракона считалась невероятно могущественным ингредиентом. – Ты знаешь законы – пока вы с Ласканом в состоянии прямой войны, Рубиновый Дворец позволяет вам отложить выплату дани до ее окончания.

Император кивнул. Древний закон, который установили еще несколько эпох назад. Закон, который наряду со многими позволял семи империям практически не чувствовать на себе присутствия сеньора. Они были настолько независимы, насколько вообще в этом мире сильных может быть независим тот, кто не является сильнейшим в регионе.

– Нас призывают обратно на родину. – Чин’Аме достал платок, вытер им каплю крови и, аккуратно сложив, протянул Моргану. – Передай это юному Хаджару Дархану. Скажи, что разговор, который мы с ним имели, теперь жизненно важен для него.

– Конечно, великий Чин’Аме, – с легким поклоном император принял платок.

Не время и не место показывать, что он в очередной раз поражен тем, что этот адепт уже успел и с мастером-драконом парой слов перекинуться. Причем так, что между ними явно образовалась какая-то связь.

Перед тем как превратиться в волну незримого света, Чин’Аме бросил последний взгляд на поле битвы. Вернее на то, во что сражение двух адептов превратило некогда красивую равнину, которая успокаивала душу Моргана.

Пройдет еще около года до того, как восстановятся потоки Реки Мира и та смоет с лица земли урон, нанесенный адептами. Равнина обязательно вернет свой прежний облик… пусть и не сразу.

– Бедная девочка… – прошептал Чин’Аме. – Встретить истинного спутника жизни и потерять его… я буду ждать песни бардов об этом дне, юный Морган. Передай ей от меня.

Чин’Аме исчез – настолько быстро, таинственно и мистично, что, в отличие от техник перемещения Танигеда или Хаджара, Морган не смог не то что почувствовать, но даже интуитивно ощутить момент, когда мастер-дракон покинул его дворец.

Единственное, что он видел перед собой – лежащую на парапете простую нефритовую заколку для волос. На ней было начертано несколько символов на драконьем языке.

Языке, который, имея словари и азбуки, не мог выучить ни один смертный и даже бессмертный. Лишь драконы умели на нем общаться.

– Мой император, – внезапно поклонился ректор, – я не ослышался? Он действительно сказал “нас”?

– Да, ты не ослыш… – Морган внезапно осекся. За последний час произошло так много выбивающихся из его поля зрения событий, что он, будто неопытный мальчишка, не смог зацепиться за оговорку мастера-дракона.

Проклятье…

Проклятье!

Получается, все это время по его земле ходил еще один представитель драконьего племени, а Морган об этом даже не знал. Но… император драконов не стал бы призывать в свой дворец всякую мелкую сошку. Чин’Аме занимал в стране драконов позицию, сравнимую с той, которую имел стоящий рядом с Морганом ректор “Святого Неба”.

А значит, император собирал только цвет общества.

Только вот что представитель высокого круга страны драконов забыл в Дарнасе?

И, самое главное, почему Морган ничего об этом не знал?!

Император коснулся медальона на своей груди и, посылая внутрь искру воли и энергии, буквально прорычал:

– Глава Тайной Канцелярии!

А затем, повернувшись к полю битвы, глазам нашел девушку, о которой говорил Чин’Аме.

Проклятье богов и демонов!

И почему это должна быть именно опальная Динос…

Глава 937

Анис, прикрыв рот ладонями, смотрела в бессильном порыве как-то помочь на то, как из кричащего в безумной агонии Гэлхада выходят потоки зеленого света. Из прорезей сочленений доспехов, из забрала шлема, из каждой мелкой щели к небу устремлялись потоки отвратной, мертвенной энергии.