Нижняя ступенька лестницы всегда скрипела, но в этот раз звука не было. Босая ступня бесшумно надавила на полированное дерево. Она не ощутила прикосновения, как не ощущала тепла от солнечных лучей. В этом призрачном доме были свои законы, и поддержки ждать было неоткуда. Здесь существовал лишь холод, обжигавший её, когда она по неосторожности касалась тени. Очень скоро всё погрузится в эту тьму, лишённую жизни и тепла. Хотя некоторая жизнь в этой тьме всё-таки была. Там, наверху, под кроватью, скрывался тот, кто ждал её и жаждал.
Она поднялась на второй этаж, не в силах противиться этой жажде. С каждой пройденной ступенькой в ней поднимался страх, переходивший в животный парализующий ужас. Но останавливаться было нельзя. Наконец она дошла до двери в спальню. Та была приоткрыта, на площадку перед ней падал косой луч солнца.
Петли не скрипнули, а может быть, она просто оглохла. Комната выглядела так же, как и всегда. Небольшой столик с зеркалом и разложенные на нём резинки для волос, платяной шкаф в углу, кровать по центру. К ней она и подошла на ватных ногах. Дышать получалось с трудом, воздух не желал протискиваться в сведённое судорогой ужаса горло. Руки тряслись, но остановиться она не могла - ей не позволяли. Без сил, задыхаясь от беззвучного крика, она упала на колени и впервые услышала что-то в полной тишине. Кто-то настойчиво звал её по имени: "Элли, Элли!".
- Элли! Проснись, наконец! - голос учительницы ворвался в сон, разбив его на множество осколков.
Элли подняла голову, всё ещё плохо соображая со сна, и заморгала, пытаясь прояснить зрение. Она была в классе, перед ней стояла её учительница и смотрела с гневом и возмущением. Другие ученики уже почти все разошлись, только три девочки у окна нарочито медленно собирались и, хихикая, поглядывали в её сторону. Тени заметно удлинились и поменяли положение. Сколько же часов она проспала? А ведь даже не заметила, как уснула!
- Простите, - пролепетала Элли, не зная, что ещё она могла сказать. Сон не принёс облегчения, только новые страхи и тревогу.
- Нет, дорогая, мне придётся позвонить твоей матери! - строго сказала учительница, демонстративно доставая мобильный телефон. - Она должна следить за тем, чтобы ты вовремя ложилась спать. Так отношение неприемлемо!
- Нет, не надо! - Элли обречённо смотрела на то, как учительница набирает номер её матери.
Она чувствовала, как вместе с тенями в ней разрастается липкий страх неизбежного. Даже если мама отведёт её к психологу, что это изменит? Он скажет то же самое, что и тот именитый. Со страхом надо встретиться лицом к лицу, иначе его не побороть. Элли запихнула книги и тетради в портфель и направилась к двери, даже не взглянув в сторону учительницы. Хихиканье за спиной стало громче. Домой идти совершенно не хотелось, но она обязана была вернуться засветло. Элли была слишком мала, чтобы гулять без присмотра после школы. Мама будет ругаться, если она не придёт вовремя. Хотя она всё равно будет ругаться.
Элли устроилась делать уроки на кухне. Она включила электрический свет и задёрнула шторы. С учёбой у неё никогда не было проблем: в учебниках было всё необходимое, она спокойно могла разобраться и без занудных объяснений учительницы, как, наверное, и треть её одноклассников. Остальным же никакие объяснения помочь уже не могли - они либо не желали учиться, либо были слишком глупы.
Элли уже закончила математику и думала, за какой предмет взяться следующим, когда звякнул колокольчик над входной дверью. Девочке почудился запах озона, разлившийся ядом по комнате. Такой запах всегда означал грозу. Элли выбрала первый попавшийся учебник - им оказалось природоведение - и уткнулась в него, спешно ища нужный параграф. Мама простучала каблуками по полу в прихожей, устало вздохнула и замерла, собираясь с мыслями. Девочка легко могла представить себе её лицо и всё, что она собиралась сказать.
- Элли, нам нужно поговорить, - с едва сдерживаемым раздражением сказала Маргарет, входя на кухню. Она знала, где искать дочь - та почему-то всегда делала уроки за обеденным столом.
- Да, мама, - тихо и без эмоций ответила Элли. Она уже всё решила, проплакала и приняла. В конце концов, выбора у неё всё равно не было.
- Мне звонила твоя учительница. Она сказала, что ты витала в облаках на первых уроках, а потом вообще уснула. - Маргарет подошла к дочери и посмотрела на неё как можно более серьёзно. Она изо всех сил старалась сдерживать раздражение. - Я в этот момент как раз разговаривала с одним человеком из фирмы, с которой мы заключаем контракт. Он хотел пригласить меня на ужин, а мне пришлось отказаться! Из-за этого самого звонка, Элли!
- Я всё поняла, мама, - сказала девочка, опустив голову.
- Что ты поняла? Я же просила тебя! - Маргарет едва сдержалась, чтобы не перейти на повышенные тона. Психолог, который помогал ей и Элли пережить развод, советовал не срываться на дочери, сдерживать гнев и уж точно не кричать. Но тот мужчина был хорош собой, обеспечен, и она ему явно нравилась! А теперь он точно не пригласит её снова! И всё из-за Элли.
- Я поняла. Я подружусь. - Элли с трудом сдержала дрожь в голосе. Ей показалось, что все звуки куда-то пропали. Не было слышно ни шума машин, ни голосов людей на улице, вода в трубах перестала шуметь, даже этот вечный почти неслышный гул электроприборов куда-то пропал.
- Ну, вот и хорошо. Молодец. Давно стоило это сделать! - удовлетворённо сказала Маргарет. Она была рада своей утренней идее с этой дурацкой дружбой с подкроватным монстром. - А теперь мне надо заняться ужином. Поднимайся к себе.
Элли кивнула, собрала тетради и учебники и пошла наверх. Было ещё слишком светло, и нижняя ступенька всё ещё скрипела. Ещё рано, она это знала. Время придёт после ужина, когда от теней уже будет не спрятаться, когда даже электрический свет не сможет их прогнать. Девочка поднималась медленно, считая ступеньки и прислушиваясь к тому, как на кухне мама звенела посудой. Мирные звуки последнего вечера перед самым страшным поступком в её короткой жизни.
Ужин прошёл в молчании. Маргарет не хотелось давить на дочь и расспрашивать её о школе. Рассказывать о докладе и новом перспективном знакомстве она не считала нужным. Элли была ещё слишком мала, чтобы понять многое из того, что сейчас волновало её мать. Сама же девочка казалась погружённой в свои мысли. Она ела механически, ничего не замечая вокруг, даже не добавила кетчуп к мясу, как всегда делала, когда обижалась на Маргарет.