— И мы тоже будем колдунами?
— Если захотите. Каждый обязан сам выбрать свой путь. Пока же вы станете учиться жить в гармонии с природой, а ваше мирское восприятие станет немного осмысленным и ярким. И ещё, дорогие мои ученики, каждый из вас научится колдовать — немного, но и этого достаточно, чтобы преобразить и улучшить жизнь.
Он говорил и говорил, его слова завораживали, а глаза глядели прямо в душу. Затем настала пора прощаться и мужчина в костюме первым поднялся со стула.
— Встреча с юностью поворачивает время обратно, возвращая молодость. Надеюсь ещё увидеть вас, милые мальчики.
Уже на улице странное состояние улетучилось, позволив оценить то, что было, намного трезво.
— Знаете, мальчики, халявным бывает лишь сыр в мышеловке. За что он хочет так нас наградить?
— Какой ты непонятливый, Стас, — возмущаясь, заявил проникшийся идеей Панкратов. — Дядя Лёня объяснил, что он бездетен, а мы ему пришлись по душе. Можно признать, что ты, я и Женя — самые подходящие кандидаты для этого. Учимся отлично, воспитанные, вежливые, без дурных привычек. А если ты такой трус и перестраховщик, тогда не соглашайся. Меня вот очень заинтересовала инфа о священной рощице друидов. Тут столько лет отдыхаю, а никогда ничего такого не слышал.
Мы побазарили о вековых дубах, колдунах, инквизиции, и уже намерились разойтись по домам, когда внезапно Панкратов заметил Пашку, пересекавшего улочку. В руке он держал тяжёлый пакет с продуктами.
— Вот кто необходим нам! — воскликнул Тима и замахал руками, предлагая приблизиться.
***
Если бы мы взялись за руки, то не сумели бы охватить стволы некоторых исполинских деревьев, возвышавшихся на пригорке.
Большие дубы с корявыми и заскорузлыми ветками поражали нас своими размерами. Среди них были и молодые дубы с тонкими стволами и пышной кроной — дети с внуками первых священных деревьев. Мы расселись под одним таким дубом на толстом корне, выступающим из земли и ели колбасу, разломанную на кусочки.
Пашка не пожадничал поделиться с нами жратвой и ему, наверное, было фиолетово, что скажут об опоздании и схомяченных продуктах его родичи. Пашка охотно согласился отвести нас в священную рощицу, и сейчас мы, миновав два ручья и буйные заросли крапивы с малиной, устроили пикник под кронами священных деревьев.
— Какой он колдун, беспонятия, — жуя с набитым ртом базарил Пашка. — К нему, бывает, мальчишки забегают за привлечением к себе везенья. Девчонки так же за приворотными снадобьями ходят. Помогает или нет, не знаю. А заговорить зубную боль либо бородавку какую свести дядя Лёня может, это верно.
— Он действительно служит богам кельтов?
— Кому?
— Имеется в виду, что он охраняет дубовую рощицу, — пояснил Женя. — Поклоняется дубам.
— Дядя Лёня обожает сочинять всякое. Надо же, тысячелетние деревья! Да у нас тут есть места ужаснее и таинственнее.
— Пашка, поведай! — взмолился Ханов.
— Струханёте ещё.
— Нет, нервишки крепкие.
— Хорошо.
Пашка разделался с колбасой, стряхнул крошки и, чуточку помолчав, начал рассказывать:
— Если вы приехали сюда на автобусе, то, скорее всего, видели небольшое озеро. Местные дядьки и приезжие часто там рыбачат, зимой особенно. Клюёт там отпадно и рыбка водится на любой вкус.
— Ты подразумеваешь то озеро за сгоревшим домом? Стас намеревается на холсте его нарисовать.
— Тима, на бумаге. Не рисую я масляными красками.
— Да, его, — утвердительно кивнул Пашка. — Когда там скапливаются приезжие любители подлёдного лова, озеро напоминает рыночную площадь по воскресеньям.
— Это как-то неосмотрительно. Глядеть страшно на этих рыбаков, сидящих на наполовину затопленных льдинах едва ли не в апреле! — Женю передёрнуло.
— Про то и говорю. Много народу там только зимой, но стоит приглядеться внимательней, то можно заметить пустую середину. Лишь один человек без движения сидит около лунки. Его прозвали Вечным рыбаком. Якобы много лет назад его прокляла супруга. И не так, чтобы из-за злобы, а больше от досады — часто он любил рыбалку. Однажды в сердцах она произнесла: <<Будь ты проклят со своей рыбалкой, супруг нерадивый! Раз озеро тебе дороже родного дома, то и живи на нём! >>. Рыбак ушёл с этим напутствием и домой больше не возвратился. Тем же днём утонул. Его долго искали, да не нашли. Пропал бесследно. Супруга рыдала, рыдала и угомонилась. А следующей зимой к ней прибежали рыбаки в деревню и заорали ей: <<Валюшка, твоего мужа на озере видели! >>. Она накинула шубку и побежала в тапках по заснеженной дороге. Увидела мужа своего посреди озера, с опущенной удочкой в лунке, звала его, а он не реагирует. Валюшка ринулась к нему, вытянула руки, когда льдина под ней треснула и разломилась. Когда другие рыбаки подоспели, было уже поздно — женщину камнем утянуло на дно.
— А супруг её?
— Вечный рыбак? До сих пор сидит около своей лунки. Много раз к мужчине пытались приблизиться, только постоянно проваливались под лёд. Дядьки оставили его в покое. Кому хочется ради покойника рисковать жизнью? С того момента, как лёд сходится, на нашем озере появляется Вечный рыбак, а с весной опять уходит под воду.
— Ты сам это придумал или кто подсказал? — Ханов скатал фольгу от плавленного сырка и засунул блестящий комок под корень дуба.
— Зимой приезжайте, придите на озеро — тогда увидите, правда это или нет. А мусор ты, Женя, зря тут оставляешь. Рощица же священная…
— Возможно, так и есть, но вы же никому не скажете об этом?
— Они везде. А что, если они наблюдают за тобой из веток либо глядят глазами той вороны? — Пашка ткнул пальцем на тёмную, словно отполированную птицу, которая сидела на ветви молодого дуба.
— Это кто же <<они>>? — прошептал побледневший Панкратов.
Пашка загадочно усмехнулся, довольный произведённым эффектом:
— Наши края с древности считались гиблыми. Их погибали дороги, а в леса даже разбойники не смели сунуть нос. За прошедшие десять лет леса повырубали, но прогуливаться по ним опасно. Все за грибами ходят, только не все возвращаются… Пару лет назад три мальчишки — один местный и два из города — пошли в лес за ягодами и пропали бесследно. Лишь год спустя случайно нашли обувь одного из мальчишек. Она висела на ветви дерева.
— Возможно, они в болоте утопли?
— Ага, Стасик, обувь скинули и отправились искупаться. — Усмехнулся Пашка снисходительно. — Подобное не впервые случается. Когда мальчишки пропали, старичьё иную историю вспомнили, ещё до войны случилась. Отправилась однажды парочка в лесок, ночечку скоротать, а к утру не возвратилась. Девчонку не отыскали, но вскоре нашли паренька и, представляете, в его теле не было ни капельки крови!
— В вашем лесочке обитают вампиры?
— Ты что, Стасик, вампиры — вымысел, правда ужаснее. Виноваты хищные деревья. Корни их опутывают жертву, утягивают под землю и кровь высасывают. Стоит приглядеться, то можно увидеть их красные листья даже летом и сок под корой струится ярко-алый.
— Я как-то на уроке биологии делал доклад о хищных тропических растениях, — заговорил Женя с важным видом. — Они едят насекомых, иногда маленьких птиц, но для людей и крупных животных не представляют опасности.
— Женя, ты не дослушал. Ужасное впереди. Деревья-кровососы — не растения. Они были когда-то людьми. Помимо этого, чудища сохранили остатки человеческого разума и способность двигаться. Думаете, они просто стоят на поляне и ждут беспечных прохожих? Нет, деревья-убийцы ходят всюду, а иногда даже к нашей деревне приближаются.
— И ты видел их? — в Тимофеивых глазах мелькнул настоящий страх.
— Нет, конечно. Лишь слышал истории о том, как голодные монстры подкрадывались к жилью человека и следили за ним. У деревьев-убийц глаз нет, но взгляд их обжигает. Листья их шелестят даже в тихую погоду, таким способом они переговариваются между собой, сообщают о передвижении намеченной жертвы. Дерево, к которому жертва ближе всего находится, вытягивает корни из земли и, тихо ступая, крадётся за ней. Затем — раз! — Пашка скорчил ужасную гримасу. — Гибкие корни-щупальца обвивают жертву. Остальные деревья собираются на поляне и начинается кошмарный пир.