Пушистая катастрофа - Огинская Купава "Квэлиер"

Глава 1

Хвост беспощадно коченел от холода, и лапы примерзали к железному краю

мусорного бака, но я не шевелилась. Замерла в предвкушении, гипнотизируя голодным

взглядом дверь с местами вздувшейся и кое-где облупившейся серой краской.

Старенький светильник над козырьком изредка мигал, освещая широкую каменную

ступеньку и притоптанный грязный снег. До стены соседнего здания свет не доставал и не

тревожил темноту позднего зимнего вечера, так надежно меня укрывающую.

За этой неприглядной дверью находился мой самый сладкий сон, объедки которого

по вторникам, четвергам и субботам — во время смен лучшего человека на земле —

попадали на мой праздничный стол. Там находилась кухня одного довольно популярного

ресторана. Самого популярного на этой улице.

Где-то внизу, в снегу под баком, лениво переругивались местные кошки. Это была

их кормушка, пока о ней не узнала я. Теперь она стала нашей, что блохастые мешки

костей не сильно радовало, но ничего изменить они не могли.

Я была сильнее и по законам животного мира имела право диктовать свои правила.

Заветная дверь медленно открылась, и на мороз, зябко ежась в тонкой форме

официантки, выскользнула девушка.

— Кис-кис-кис, — по привычке позвала она, оглядываясь, потом увидела блеск

моих глаз и улыбнулась. — А, ты уже здесь.

— Р-р-ря! — гордо подтвердила, спрыгнув с бака. Входя в круг света, я жадно

принюхивалась к подносу, что держала в руках девушка.

— Вот. — В снег рядом с каменной ступенькой встали три тарелки. — Ешьте, посуду заберу минут через двадцать.

Я не понимала, зачем она это говорит, но на всякий случай невнятно тявкнула, уже

сунув нос в первую миску.

Ужин мой был вкусным, но скудным. Съесть все не позволяла совесть и голодные

взгляды, щекочущие спину. От миски оторвалась с трудом, обернулась на бак, из-под

которого на меня сверкали три пары глаз, и махнула лапой.

— Вылезайте, недоразумения.

Разрешение кошки проигнорировали и бросились к еде, лишь когда я отошла

достаточно далеко. Остановившись в начале переулка, я обернулась, прежде чем

выбраться на улицу, и увидела, как они жадно, с утробным рычанием заглатывают

скромные подношения.

Замешкалась ненадолго, за что и поплатилась.

— Ты смотри!

Рядом со мной остановились три мальчишки. В человеческих детенышах я совсем

не разбиралась и не могла точно сказать, совсем они мелкие или уже подростки, зато

знала наверняка, что ничего хорошего от них мне ждать не стоит. От центрального, самого высокого, тощего и нескладного, с выглядывающими из-под шапки светлыми

волосами, пахло недобрыми намерениями. Угрозой.

— А если рыжую шерсть поджечь, она будет гореть ярче? — задумчиво спросил

сопливый пацан справа от опасного, с интересом мясника разглядывая мою шубку и

вытирая нос рукавом куртки.

Я оскалилась.

— Сейчас узнаем, — решил светленький и склонился ко мне с жутковатой

улыбкой. — Кис-кис-кис, уродина.

Предостерегающее шипение на него никак не подействовало, он даже ни на

мгновение не замедлился, продолжая склоняться надо мной, и я побежала. Сорвалась с

места, одним длинным прыжком оказавшись на безопасном расстоянии.

Детеныши не растерялись и бросились следом.

Вечер был поздний, людей на улицах было мало, недостаточно, чтобы замедлить

их.

Я не могла бежать быстро, вынужденная внимательно следить, куда прыгаю: состав, которым зимой посыпали улицы, разъедал подушечки на лапах, раз

прочувствуешь на себе — больше не сунешься.

Редкие прохожие ругались вслед мне и несущимся не глядя по сторонам

детенышам.

Долго так продолжаться не могло, мне нужно было укрытие, но закоулки я

игнорировала — не была уверена, что смогу найти там спасение, зато точно знала, что

выбраться на главную улицу уже не успею.

Мстительная мысль остановиться, подождать, пока кто-нибудь из гаденышей меня

схватит, и прожечь ему руки до костей — хотели посмотреть, как горит рыжая шерсть, я

покажу — мелькнула и пропала.

Впереди, возвышаясь над всеми прохожими, прямо рядом с козырьком здания

стоял огромный мужик. Мое спасение и путь на крышу.

Я уже представляла, как вскарабкаюсь на мужика, с него перепрыгну на козырек, попаду на карниз и уже с карниза, по цветочному узору, украшавшему полуколонну, заберусь на крышу…

Но успела только вскарабкаться на широкое плечо. Потом была схвачена за шкирку

и подвешена в воздухе. Мужик оказался быстрым. Еще мужик оказался волком, и мне бы

стоило держаться от него подальше, только густой звериный запах я почувствовала

слишком поздно.

— Хм-м-м, — глубокомысленно изрек оборотень, рассматривая меня.

Под взглядом прозрачных голубых глаз мне стало настолько не по себе, что я

неосознанно поджала хвост и вцепилась в него лапками.

— Что это такое? — дрожащим голосом спросила девушка, внимания на которую я

раньше не обратила. Невероятное преступление с моей стороны — девушка с ног до

головы была украшена блестяшками. Кольца, браслеты, сережки, заколки в волосах. И

даже ее платье, хорошо видное из-под распахнутого пальто, было украшено искрящимися

в свете фонарей камешками.

Сколько сокровищ…

— Нечисть, — коротко ответил волк, продолжая меня разглядывать.

— Р-р-ря! — трусливо тявкнула я, заодно поджав и задние лапы. Чтобы не

дрожали.

С оборотнем ни одна здравомыслящая тарса не стала бы связываться. И я бы не

стала, мне просто не повезло немножко.

— Дяденька, это хорошо, что вы ее поймали! — Светленький пироманьяк уже был

рядом. Запыхавшийся и радостный, он протянул руки ко мне. — Это мое, отдайте, пожалуйста.

— Твое?

— Вернее, моей сестры. Родители на день рождения подарили. Поводок был плохо

закреплен, и она сбежала. Отдайте, пожалуйста, иначе мама заругает.

Врал он мастерски, с такой жуткой верой в свои слова, что даже я поверила бы, не

иди речь обо мне.

И волк поверил. С заминкой, будто сомневаясь, он опустил руку, собираясь отдать

меня этому. И я осознала, что жечь сегодня все же придется.

В груди потеплело, будто кто-то на потухающие угли подул, но огонь разгорался

медленно, через силу — слишком холодно было в последнее время, и слишком давно я не

горела. Меня это не устраивало. Я зажмурилась, рыкнула, подбадривая себя, и на

мгновение забыла, как дышать. По телу прошлась быстрая волна яркой боли, и я

загорелась.

Волк коротко охнул и отпустил меня, я мгновенно распрямилась, собираясь

приземлиться на дорогу и тут же бежать, и оказалась совсем не готова к тому, что буду

поймана за хвост. За мою единственную уязвимость.

Звериная реакция оборотня проявилась очень не вовремя…

Хвост не горел, и волк мог спокойно меня за него удерживать.

— Не самый лучший подарок для девочки, — нахмурился он, разглядывая

обожженную ладонь.

— Вот и папа… так считает, — растерянно пробормотал пироманьяк, глядя на

меня с восторгом. Его малолетние подельники топтались в нескольких шагах позади, но я

отчетливо слышала, как сопливый сдавленно выругался такими словами, которых

детенышу знать не положено.

— У тебя есть защитные перчатки?

Светленький покачал головой.

— Давайте я тоже ее за хвост… пока не успокоится.

Я пожароопасная, непредсказуемая нечисть, которую взрослый ответственный

человек ни при каких обстоятельствах не должен отдавать ребенку. И волк, кажется, об

этом подумал, но все испортила блестяшка.

— Отдай это чудовище и пойдем. У нас осталось не так много времени, чтобы

выбрать подарок для Эдит.

Рука, удерживающая меня, дрогнула.

При упоминании имени некой девицы волк резко перестал быть ответственным и

собирался меня отдать. Меня, потерявшую преимущество, продемонстрировавшую этим