Джесси Фокс и впредь будет воровать, бродяжничать и нарываться на неприятности, пока не окажется в тюрьме.
Или даже хуже. Наиболее вероятно, что через пару лет она окажется на кровати в одной из верхних комнат трактира «Черный боров», зарабатывая жалкие гроши самым доступным способом — продавая себя. В точности как ее мать.
Глава 2
Англия, апрель 1805 года
— Ой, Боженька мой, это ж не король английский! Это ж просто молодой граф! Ни к чему так суетиться, лапонька моя.
Джессика Фокс отвернулась от разложенных на кровати вечерних платьев, одно другого элегантнее и дороже, перед которыми долгое время стояла в нерешительности. Лицо ее оставалось серьезным вопреки тому, что уголки губ улыбались.
— Разумеется, это не король английский. Если бы он был всего лишь королем, я бы совершенно не беспокоилась о том, что надеть.
— Ты, лапонька, что ни надень, только краше становишься, — воскликнула, всплеснув полными руками, Виола Куин.
Это была грузная седовласая женщина, с лицом, излучающим любовь и заботу. Ответный взгляд Джессики был не менее теплым: она знала Виолу долгие годы, с самого своего несчастливого детства.
— Помяни мое слово, стоит капитану бросить на тебя один-разъединственный взгляд, он и рот разинет. Небось не заметит даже, что на тебе надето.
— Ну спасибо, Ви. Ты всегда знаешь, что будет приятнее всего услышать.
Джессика наклонилась и от души обняла массивные плечи старой женщины, которая в течение многих лет была ей больше матерью, чем та, что дала жизнь. Когда-то Виола Куин служила кухаркой в «Черном борове». В свои пятьдесят с лишним лет она вряд ли могла считаться образцовой горничной для леди, но Джессика ни за что не взяла бы другую. Девушка любила Виолу и до тех пор уговаривала старого маркиза, своего теперешнего опекуна, пока тот не сдался и не забрал «мамашу Куин» в Белмор-Холл.
— Чем не нарядное вот это, золотенькое? — добродушно спросила Виола, двумя пальцами поднимая с кровати творение портновского гения, отливающее золотом, с корсажем, сплошь унизанным крохотными хрусталиками. — А цвет-то, цвет-то какой! Прямехонько к твоим волосам.
Джессика рассеянно намотала на палец длинный локон того самого золотистого оттенка, о котором упомянула горничная, подергала и отрицательно покачала головой.
— Слишком обязывает. Мы все будем чувствовать себя скованно. Лорд Стрикланд не был дома два года, и мне хочется, чтобы он сразу почувствовал себя непринужденно.
— Ну-ка, примерь вот это. — Виола подняла другое платье, тоже по-своему элегантное. — Атлас богатый, чем тебе не слоновая кость? Твоя-то кожа вроде персика, только побледнее, очень к ней это платьице пойдет.
Джессика прикусила нижнюю губу и склонила голову, изучая платье, закрытое до самой шеи, с просто скроенными пышными рукавами.
— Нет, у него слишком незатейливый вид. Не хватало еще, чтобы я напоминала в нем скромный цветок плюща.
— Тогда уж и не знаю… разве что вот это.
Платье было восхитительное, с очень узким, слегка заниженным лифом, с низким, но не вызывающим декольте. Плотный шелк василькового цвета, лишь слегка присобранный в подоле, прикрывала вторая юбка из тончайшей серебристой кисеи с искрой, настолько воздушной, что казалась облаком газа.
— Пойдет к цвету твоих глаз, лапонька. Джессика не выдержала и засмеялась. Выхватив платье из рук Виолы, она поспешила к высокому зеркалу, занимавшему весь простенок между окнами. Там, приложив наряд, она начала медленно поворачиваться из стороны в сторону.
— Пожалуй, ты права. Это платье подходит больше всех. Но Джесси продолжала стоять перед зеркалом, всматриваясь в свое отражение, словно видела себя впервые.