Льющаяся из крана струйка постепенно теплеет. Сжавшись было в ожидании ледяного шока, Керри облегчённо вздыхает и берёт с полки кусочек желтоватого мыла. Отняв от лица полотенце, встречает взгляд своего двойника в зеркале: коротко стриженные чёрные волосы, падающие на высокий лоб рваной чёлкой, васильковые глаза, небольшой нос, полные чувственные губы, волевой подбородок. Однако такова лишь половина лица. Другая стонет в первобытном хаосе огромного родимого пятна. Винно-багровый отпечаток поцелуя богов или — как знать? — результат оплошности неловкого аиста расползается асимметричной кляксой, стекая со лба по левой щеке на нижнюю челюсть.
Отвернувшись и встав под душ, Керри принимается старательно намыливаться, будто старается отмыться от навязчивого сна. Она трёт и массирует промежность, будто выдавливая оттуда семя призрачного ягуара — а может быть, загоняя его глубже? Несмотря на только что испытанное удовлетворение, собственные руки действуют возбуждающе, заставляя соски напрячься. Наконец она выключает воду и ступает на коврик. Капли воды на гибком обнажённом теле — словно золотистые искры света в перепутанных лианах недавнего ночною кошмара.
Высыпав в ладонь немного питьевой соды и смешав её с перекисью водорода, она чистит зубы получившейся комковатой пастой. Потом, с трудом вглядываясь в запотевшее зеркало, накладывает лёгкий макияж: серебристые тени и блеск для губ в тон ногтям.
Вернувшись в спальню, освещенную лишь полоской света из ванной, Керри торопится одеться. Голубой бюстгальтер, такие же трусики, чёрные эластичные чулки тесно охватывают бёдра до самого верха. Коричневый деловой костюм, запасной — парадный уже требует стирки. Золотая цепочка, доставшаяся от матери, прекрасно смотрится на стройной шее, хоть и выглядит одиноко без других украшений. Старое пальто с воротником из искусственного меха, грубые ботинки, подходящие для заснеженных тротуаров. В сумочке — лёгкие туфли на смену.
Открыв комод, она достаёт кошелёк и запускает в него руку, не питая, впрочем, особых надежд. Порывшись, находит две последние пятёрки и подсовывает одну из них под пузырьки с лекарствами для Танго — туда он наверняка заглянет.
Её благоверный всё ещё спит, зарывшись лицом в подушку. Вздохнув, Керри небрежно чмокает его в затылок и покидает квартиру без завтрака и ненужных прощаний.
В подъезде, тускло освещённом одинокой жёлтой лампочкой, гуляет ветер, гоняя уличный мусор из угла в угол — входная дверь с выломанным замком была приоткрыта. На полу у стены спит человек, закутавшись с головой в синее пластиковое одеяло. Оттуда выглядывает лишь бородатое туберкулёзного вида лицо, настолько заросшее грязью, что расу и возраст невозможно определить. Когда Керри пытается обойти живую мумию, та приоткрывает слезящийся глаз и выпрастывает из синтетического кокона обмороженную руку, покрытую тёмными пятнами.
— Немного мелочи, мисс?
Керри нащупывает в кармане несколько монеток и высыпает их в мозолистую ладонь.
— Храни вас Бог, мисс.
Оттянув на себя дверь, насколько позволяют закутанные ноги нищего, она протискивается наружу.
Над крышами домов занимается заря, атакуя боевые порядки свинцовых туч. Старые сугробы, похожие на свалку грязного покоробленного пластика, громоздятся у подвальных окон и вдоль узких тротуаров, как будто специально устроенных так, чтобы ломать ноги. Керри осторожно спускается по разбитым ступенькам, застёгивает, ёжась от ветра, воротник пальто и отправляется на работу.
Навстречу то и дело попадаются патрули национальной гвардии, внушая одновременно уверенность и тревогу. Парами и тройками, одетые в камуфляж, эти следопыты городских джунглей с опаской обходят квартал за кварталом, неловко сжимая свои блестящие ружья, словно крестьяне — снопы колосьев на сельском празднике. Иногда они идут вчетвером, разделив между собой части газовой пушки для подавления беспорядков. Патрульные провожают Керри равнодушными взглядами. Она старается держаться спокойно, высока подняв голову и глядя прямо перед собой.
Машин на проезжей части почти нет — только неуклюжие автобусы с метаноловым двигателем, бронированные лимузины да трёхколёсные грузовички.
У перекрёстка слышны резкие хлопки, похожие на выстрелы. Неужели снайпер? Однако прохожие спокойно продолжают идти вперёд, никто не спешит в укрытие, и Керри, поколебавшись немного, следует их примеру. Причина мнимой стрельбы скоро выясняется — это всего-навсего пневматические молотки. Рабочие заколачивают листами фанеры всё ещё дымящийся остов здания на Шепард-стрит.
На углу уже ждёт автомат, где можно купить завтрак: рогалик в вакуумной упаковке, заранее разрезанный и намазанный джемом, и стаканчик травяного чая. Получив деньги, лоток на колёсах отправляется навстречу другим клиентам, следуя заложенному в память маршруту.
Вот и конец пути — ничем не примечательное здание с бронзовыми табличками на двери. Керри привычно скользит взглядом
по
однойиз
них: «ПАРАБИОЛОГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР ДИАВЕРДЕ». Войдя в вестибюль, кивает администратору за стойкой. В зале, как всегда, дежурит охрана: двое в стеклянном бронированном укрытии, ещё несколько прохаживаются по залу. Пристроив стерильный рогалик на крышку горячего пластикового стаканчика, она вкладывает свободную руку в пасть сканера, вмонтированного в стену. Захватив чешуйку кожи, сканер мгновенно идентифицирует двойную спираль личности владельца, убеждается, что рука принадлежит телу, и командует лифту открыть двери.Лаборатории Диаверде занимают шесть этажей — с десятого по пятнадцатый. Керри работает на самом верхнем, где размещается дирекция. За небольшим столиком в приёмной сидит хорошенькая чернокожая девушка с гладкой блестящей причёской а-ля Джозефин Бейкер и большими кольцами в ушах. Девушка с улыбкой бросает взгляд на табло электронных часов — ровно восемь.
— Ты что-то рано сегодня.
— Не спалось. Шеф у себя, Ориша?
— Вряд ли. Хотя кто его знает? Не человек, а привидение.
— Тогда я успею перекусить. Голодная, аж голова кружится.
— Валяй, подружка. Видела — на Шепард-стрит дом сгорел?
— Да, конечно, а что там было?
— Разное говорят. Может, бомбы делали, а может, медок сосали.
— От медового притона военные бы камня на камне не оставили.
Ориша выразительно пожимает плечами, кольца в ушах подпрыгивают.
— Может, им уже и наплевать — пускай травятся кто чем хочет.
— Ладно, что бы там ни было, у меня своих дел выше крыши.
Крошечный офис Керри втиснут между приёмной и кабинетом шефа. Поставив завтрак на стол, сияющий чистотой, она включает компьютер, потом снимает пальто и переобувается, достав туфли из сумочки. На экране тем временем появляется анимированная заставка компании Диаверде, выполненная в стиле Морица Эшера: лист превращается в рыбу, та — в краба, краб — в птицу, птица в человека, человек — в лист и так далее, по кругу. Усевшись за стол, Керри бросает взгляд через плечо: за дверью с золотыми буквами «ПИТЕР ДЖАРИУС, ДИРЕКТОР» не слышно ни звука. Она вскрывает чай, стягивает с рогалика плёнку-презерватив и начинает понемногу откусывать, одновременно сортируя входящие электронные письма и отвечая на те из них, что не требуют внимания шефа. Внезапно за спиной открывается дверь.
— Мисс Хэкетт, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Сжавшись от неожиданности, Керри машинально прикрывает лицо — пальцы сияют белоснежными полосами на тёмно-багровом фоне, жар обжигает руку.
— Хорошо, мистер Джариус.
Заставив себя успокоиться, она нажимает несколько клавиш, чтобы выйти из сети — инструкция требует делать это каждый раз, даже если выходишь на минутку, — потом берёт карманный компьютер и входит в дверь с золотыми буквами.
Питер Джариус уже успел вновь усесться за свой шикарный стол строгого дизайна. За его спиной — окно во всю стену с дымчатым стеклом, за ним — грязно-серая панорама городских кварталов. Сегодня на шефе тёмный, почти чёрный костюм модного бордового оттенка. Густые рыжеватые волосы, эспаньолка, короткие баки, лицо смуглое, слегка попорченное мелкими шрамами от угрей. Губы растянуты в хищной улыбке, обнажающей ослепительно белые зубы и дёсны, ярко-розовые, как мякоть грейпфрута. Его взгляд ощупывает Керри с головы до ног и останавливается на лице — или на уродливом пятне?