После этого Линч принялся менять линзы с диоптриями в правом окуляре до тех пор, пока клетки пёстрой ткани не налились безжалостной резкостью, став реальней всей остальной обстановки. Тогда убийца повторил те же манипуляции с левым глазом и отложил линзы на бархатную тряпочку, после промокнул слёзы платком.
Несколько раз моргнув, ирландец какое-то время стоял с закрытыми глазами, а затем вставил в оправу пару дымчатых линз, и комнату сразу заволокла серая дымка, словно начался пожар и всё кругом заполонил густой дым. Следом пришёл черёд цветных стёкол. Линч менял линзы перед правым глазом до тех пор, пока клетчатая ткань не загорелась алым сиянием раскалённого металла. Удовлетворившись достигнутым результатом, он начал работать с более тонким кирпичным оттенком. Приходилось комбинировать две разных линзы, и по мере их подгонки друг к другу красные клетки на отрезе тускнели, зато оранжево-жёлтые наливались тёплым мягким огнём.
Под конец убийца вставил в окуляры оба финальных набора. На какой-то миг перед глазами у него всё поплыло, а когда зрение прояснилось, цвета в комнате посерели и выцвели, лишь светился красным и оранжевым отрез клетчатой ткани.
Линч болезненно поморщился, снял очки и отложил их на стол. Подготовка к вечернему выходу в свет только начиналась.
Натянув кожаные перчатки, ирландец вынес из кладовки вместительный саквояж из толстой кожи и переложил в него три наглухо закупоренные стеклянные бутылки, не забыв предварительно стереть с них свои отпечатки пальцев. Дальше пришёл черёд каучуковой маски с ремешками и шлангом-«хоботом» из прорезиненного брезента. Подготовленные наборы линз убийца вставил в пустые окуляры маски, затем приложил её к лицу и до упора затянул на затылке ремешки. Желая убедиться, насколько плотно каучук прилегает к коже, зажал шланг рукой, и как ни силился сделать вдох, — не смог.
Тогда Шон Линч присоединил к шлангу увесистый баллон со сжатым воздухом, приоткрыл вентиль и успокоил дыхание. Всё работало как часы, дело оставалось за малым — подобрать оружие.
На этот раз ирландец решил использовать автоматический пистолет Веблей-Скотт модели тысяча восемьсот семьдесят пятого года. Помимо него вынес из кладовки купленный по случаю карманный револьвер, пару пустых магазинов и пачку патронов тридцать второго калибра.
Снарядив магазины, Линч вынул из картонной коробки пять патронов, гильзы которых помимо проточки для выбрасывателя имели и закраину, и один за другим вставил их в пустые каморы барабана. Револьвер сунул в карман пиджака, после вскрыл упаковку полученной на днях посылки. Под грубой бумагой обнаружилась коробка с надписью «MAXIM Silencer», а в ней — пересылочная туба с жестяной крышкой.
Стоило снять её, и в ладонь ирландцу выпал увесистый металлический цилиндр с отверстием посередине. «Глушитель Максима» убийца отложил на стол и вытряхнул из тубы дополнительно заказанный переходник на ствол. Установка его много времени не заняла, и хоть баланс оружия после этого ощутимо сместился в сторону ствола, Линч приобретением остался доволен. Покупка с почтовой доставкой сего устройства обошлась в шестнадцать франков, но эти деньги он рассчитывал отбить до последнего цента.
Взяв один из снаряжённых магазинов, Шон воткнул его в рукоять пистолета, передёрнул затвор и ухватил Веблей-Скотт двумя руками. Прицелился в угольную отметину на деревянной стенке кладовки, потянул спуск, и тотчас оружие дрогнуло, хлопнул выстрел. Но хлопнул — едва ли не в два раза тише обычного. Производитель не обманул.
Ещё выстрел, затем ещё один! С глушителем оружие слегка низило, пулевые отметины пришлись в доски на пару сантиметров ниже угольной метки. Сделать поправки не составляло никакого труда.
После пристрелки Линч разрядил пистолет, вставил в него новый магазин и убрал в саквояж к маске, бутылкам и баллону сжатого воздуха.
Теперь он был готов.
Зной к вечеру спал, но мостовые и стены домов щедро делились накопленным за день теплом, на улице было нестерпимо душно. Асфальт проминался под ногами и лип к подошвам ботинок, на каждом углу стояли палатки с газированной водой и сидром. Дамы прохаживались под лёгкими зонтиками, словно те могли уберечь их от жары; взмыленные лошади из последних сил тянули за собой экипажи. И лишь самодвижущейся коляске было всё нипочём: под размеренные хлопки порохового двигателя она промчалась через перекрёсток и в один миг скрылась в мареве раскалённого воздуха и смога.
Ирландец проводил полицейский броневик долгим взглядом, перебежал через проезжую часть и уверенно поднялся на крыльцо игорного дома. Там быстро прошёлся по всем залам, проигрывая в каждом по пять-десять франков, а потом состроил хмурое выражение лица и двинулся на выход.
Смита на первом этаже не оказалось, и это всё упрощало.
На улице Линч сразу свернул в боковой проход, но до задворок «Трёх листков» не дошёл. Перебраться через высокую ограду с пиками нечего было и рассчитывать, поэтому убийца сорвал крышку с одной из бутылок, и уверенным броском отправил стеклянный сосуд в распахнутое окно второго этажа. Негромко звякнуло, на улицу повалили клубы едкого серого дыма.
Ирландец подпрыгнул и втолкнул вторую ёмкость меж прутьев решётки на окне первого этажа. Тут же раздался женский визг, пронзительный и полный страха; счёт пошёл на секунды. Убийца перешёл на бег, зашвырнул в игорный дом последнюю бутылку и подхватил панический крик:
— Пожар!
Пожар! Пожар! Пожар!
Когда Шон выскочил к парадному входу, туда со всех сторон уже сбегались привлечённые шумом прохожие, а вышибалы кашляли и тёрли слезящиеся глаза, надышавшись вонючего дыма — безвредного, но крайне едкого.
Взлетев по ступеням, Линч беспрепятственно миновал охрану и, предусмотрительно задержав дыхание, ступил в задымлённый коридор. Навстречу попался кто-то из публики, следом пронеслась беспрестанно кашлявшая разносчица. Ирландец пропустил их и побежал по коридору, стремясь укрыться в облюбованной нише, прежде чем на улицу ринутся остальные посетители.
— Пожар! — кричали уже на все лады, где-то вдалеке затрезвонил колокол пожарной гвардии.
Линч перескочил через кресло и укрылся за портьерой. Там натянул на лицо маску, и висевшая в воздухе пелена сразу потеряла свою непроницаемость, а приоткрытый вентиль баллона позволил наполнить лёгкие чистым воздухом. Глаза немного пощипывало, но и только.
Тогда Шон достал Веблей-Скотт и снял его с предохранителя, а миг в коридор хлынули спешившие на выход посетители. Паникующая толпа помчалась мимо его укрытия; толкаясь и мешая друг другу, люди спасались бегством едва ли не вслепую.
Бесцветно-серые фигуры убийцу не заинтересовали. Смита среди них не было.
По крайней мере, ирландцу хотелось думать, что жертва не была застигнута тревогой со спущенными штанами на местной гулящей девке и не спасалась бегством, позабыв о приличиях и, что гораздо важнее, — об одежде. Но даже если и так — с верхних этажей пока ещё никто не спускался, лишь вывалился с лестницы какой-то судорожно-кашлявший толстяк. Следом сбежала тройка весёлых девиц; они с визгом промчались мимо приютившей убийцу ниши в одном исподнем.
Шон Линч даже не взглянуд на их прелести и правильно сделал: миг спустя в коридор шагнул крепкого сложения парень с револьвером в руке. Дым ещё больше сгустился, даже через алхимические стёкла ирландец разглядел лишь размытый силуэт и скорее угадал, нежели различил, что громила прикрыл низ лица какой-то тряпкой. Да ещё оружейная сталь характерно блестела в свете электрического освещения.
За первым охранником появилась пара его коллег; они поддерживали под руки грузную и обмякшую фигуру. Смита.
Ирландец не гадал, он знал это наверняка. Пиджак жертвы горел для него кирпичным и красным. Линзы алхимического стекла позволили проникнуть за дымовую завесу и высветили цветную клетку; взгляд убийцы сфокусировался на цели.
Без этого в заполонившем игорный дом дыму Шон Линч никогда бы не рискнул стрелять с такой дистанции, пришлось бы сокращать дистанцию и ввязываться в непредсказуемую перестрелку.