Сказал с полным ртом:
– Тогда вы – врач-психиатр, владеющий всякими гипнотическими штуками! Или как там у вас они называются?.. Такой омоложенный и улучшенный вариант Кашпировского. Да?
– Нет.
В.В. разозлился:
– Кто же вы тогда, елки-палки, чтоб не сказать хуже?!
Парень задумчиво посмотрел в черное окно, как-то странно пожал плечами, будто и сам не ведал – кто он, негромко проговорил своим странным голосом:
– Как вам сказать? Я... Я в меру своих сил и возможностей охраняю людей.
– То есть вы руководите некой, как теперь говорят, «охранной структурой»? – попытался уточнить В.В.
– Как вы сказали? – переспросил парень.
– Я предположил, что вы возглавляете какое-то охранное бюро.
Парень слегка задумался, потом поднял на В.В. свои голубые девичьи глаза.
– Да, что-то в этом роде.
– Слушайте! – спохватился В.В. – Я вам совсем заморочил голову. Мы даже не представились друг другу. Я...
Но парень весело перебил В.В.:
– Вы – Владимир Владимирович. Я только сейчас понял, с кем я разговариваю. Я недавно прочитал одну вашу книжку про говорящего кота, и на обложке была ваша фотография! Верно?
– Верно, – ответил В.В. и плеснул еще немного джина в свой стакан. – А как зовут вас?
– Ангел.
– Как?!
– Ангел. В Болгарии очень распространенное имя.
– Так вы болгарин?
– Нет.
– Ага... – тупо проговорил В.В. и выпил. – А как вас мама называла? Я имею в виду ласкательную форму этого имени.
– У меня нет матери.
– Но ведь была когда-то?
– Наверное. – Парень пододвинул недоеденное яблоко поближе к В.В. – Вы закусывайте, Владим Владимыч.
– Хорошо, хорошо... – В.В. снова взялся за яблоко, но продолжил свое хмельное наступление: – Слушайте! Вы меня, конечно, простите, но старики моего возраста, особенно когда переваливает за семьдесят, обычно чудовищно бестактны! Особенно когда они – под банкой! Им всегда кажется, будто им в жизни что-то недодали, и поэтому позволяют себе... Короче, я НЕ являюсь интеллигентным исключением. Как называют вас барышни в минуты близости? Ну не говорят же они вам: «Ангел мой!..» Наверное, существует какая-то уменьшительная форма?..
– Да нет, – тихо проговорил Ангел. – Так и говорят.
– Как?!
– Ну, как вы сказали... Иногда говорят: «Мой Ангел...» Но вообще-то, Владим Владимыч, я – ничейный Ангел. Я уже давным-давно никому не принадлежу. С детства. Так сказать, Ангел – сам по себе. Единица совершенно самостоятельная.
– По-моему, вы меня загнали в какой-то бездарный словесный тупик! – раздраженно произнес В.В. и налил себе в стакан немного джина.
– Наоборот, Владим Владимыч! Я вас из этого тупика пытаюсь вытащить, – рассмеялся Ангел.
В дверь купе постучали.
– Да-да! Пожалуйста... – сказал Ангел и сам открыл дверь.
Стараясь не смотреть на В.В., в проеме дверей стоял проводник:
– Еще чайку не желаете? – осторожно сказал он Ангелу, а глазами показал на В.В., безмолвно вопрошая – все ли в порядке?..
– Спасибо, пока не нужно. У нас все прекрасно, – успокаивающе улыбнулся ему Ангел.
Закрыл за проводником дверь и спросил у В.В.:
– Чем это вы его так запугали?
– Ах Ангел!.. Этот наглый и трусливый засранец – классический слепок с крохотного хамоватого советского чиновничка, упивающегося своей трехсекундной лилипутской властью. Я там на перроне не сдержался и рявкнул на него, вот он и вообразил себе бог знает что... А так я уже давно ничем никого напугать не могу.
– Не кокетничайте, – улыбнулся Ангел. – Судя по тому, с какой легкостью в вас проваливается этот напиток, – вы еще в превосходной форме!
– Ах, если бы!.. – В.В. налил себе в стакан еще немного джина. – Недавно в Мюнхене, на кинофестивале, куда я забрел всего лишь из стариковского любопытства, со мной произошел забавный случай.