- Это ещё не всё. Ту землю неведомую, что ты указал на картах и назвал Австралией, нужно непременно открыть и основать там несколько укреплённых поселений.
- А люди будут?
- Непременно. Правда немного.
- На много я и не надеюсь. Но какие сроки мне поставлены?
- Очень сжатые. Не более трёх-пяти лет, на большее и не надейся.
- Ну, за этот срок кое-что можно успеть сделать.
- Можно. Потому великий государь и надеется на тебя.
- Изо всех сил постараюсь оправдать доверие великого государя.
- Ну вот и ладно. Главное я тебе сказал, а пояснения по остальным письмам я тебе дам когда ты с ними ознакомишься.
Глава третья,
которая начинается технологическим скачком, а заканчивается лютым регрессорством.
На горизонте Гоа.
Наша эскадра из семи крейсеров, десяти пароходов и пяти трофейных галеонов, с экипажами, почти наполовину состоящими из пленных моряков, согласившихся служить новым хозяевам, направляется к гавани. Но первым надо подавить, а если удастся, то и с ходу захватить крепость на острове Диу, что прикрывает вход в залив. А в заливе стоят около пятнадцати крупных кораблей и множество мелких. И ещё три галеона стоят у Диу.
К этому походу мы готовились долго, почти семь месяцев, зато к нам успел прийти отряд из крейсеров и пароходов, под командованием Сергея Никитича Огурцова, впрочем, общее командование осталось за мной, а командором остался Сергий Аникитович Юхансон, потому что Огурцов тут же по суше отправился в Россию, где его ждало назначение, а вот на какую должность, он ещё не знал.
Мне пришлось отправиться в Исфахан, где на оружейных заводах, на оборудовании, полученном из России, руками русских и иранских мастеров, я изготовил двадцать комплектов нефтяных горелок для пароходных котлов. Возиться пришлось много: первый опытный образец, который испытывали на моём паромобиле, чуть не взорвался, но по счастью, обошлось. Собственно, горелку я делал вспоминая паровозные горелки, которые мне довелось застать мальчишкой, когда отец моего школьного дружка, машинист тепловоза, которого за какое-то прегрешение перевели в машинисты паровоза, брал нас в депо, и мы помогали ему ремонтировать паровоз, в том числе и мазутную горелку. Опыт оказался очень полезным во всех отношениях, причём трижды: во первых потому что мы с дружком перестали хулиганить и посёлок вздохнул спокойно, во-вторых потому что Юра после школы сразу поступил в железнодорожный институт, а потом стал конструктором подвижного состава, и даже хвастался, что какие-то вкладыши его конструкции были приняты в качестве стандартных для министерства транспорта СССР, и для всего СЭВ. А в третьих, и мне тут пригодилось, совсем в другом времени и пространстве.
Так что я работал не вслепую, а точно зная чего хочу добиться. Наследный принц Ирана, шехзаде Исмаил Мирза, тем временем развернул добычу нефти, на известных нефтяных полях, причём самым примитивным образом: копая колодцы и черпая нефть вёдрами.
На крейсерах и пароходах, тем временем, готовили баки под нефть на месте угольных ям. Надо сказать, что механики и кочегары, узнав от кого исходит идея жидкого топлива, скинулись и выкупили у Огурцова его новейший пятизарядный револьвер-карабин. К оружию они заказали роскошную кобуру и золотую табличку, на которой по русски и на фарси была выгравирована благодарственная надпись, и в торжественной обстановке вручили его принцу. Шехзаде Исмаил Мирза был чрезвычайно польщён, и теперь всегда носит это оружие при себе. Забавная получилась ситуация, противоречивая. С одной стороны наследный принц выше черни, а с другой. Он изобрёл новый принцип отопления котлов, тем самым резко повысив боеспособность флота и при этом значительно облегчив работу экипажа, и тем вызвал вполне заслуженную благодарность от тех, кто сильнее всех выиграл от этого облегчения.
Когда топливную аппаратуру установили на первом крейсере, конечно же, на 'Георгии Победоносце', он продемонстрировал взросшую управляемость, а что гораздо важнее, невиданную прыть: теперь возможность держать максимальную скорость лимитировалась не выносливостью кочегаров (далеко не беспредельной), а только тем, сколько выдержат не расплавившись подшипники машины, а это куда как больше. По мере поступления топливной аппаратуры, переоборудовали остальные крейсера и пароходы, а два парохода, к тому же, переоборудовали в танкеры, или как тут же окрестили моряки, в нефтевозки. Пехота, тем временем, вовсе не скучала, а отрабатывала штурм крепостей и портов. Участвовали в этом деле и привезённые Панкратом Ефимовичем полсотни стрельцов, оказавшихся сапёрами, обученными грамотно разрушать препятствия перед своими войсками, и создавать их же перед войсками вражескими. А ещё они умели наводить переправы и проводить осадные работы при осаде и штурме крепостей. Поэтому каждому из сапёров определили в подчинение по десять иранских воинов и по одному переводчику, чтобы на выходе получить штурмовой сапёрный батальон. Всё войско, невзирая на национальность и воинское звание училось плавать, так как в морском деле это крайне важное умение. Единственной поблажкой было то, что офицеры обучались отдельно от простых воинов и матросов, чтобы не было ущербы авторитету командиров. Впрочем, слишком уж недовольных оказалось мало, да и тем хватило по пяти розог, а дальше народ стал и получать удовольствие от купания
Но любая, даже самая тщательная подготовка заканчивается, и в начале февраля мы выдвинулись в поход. Шли не торопясь, поэтому дошли чуть меньше чем за две недели, зато без единой поломки. И вот теперь пришло время выполнять то, ради чего готовились так долго.
- Какой предложишь план действий, Сергий Аникитович? - обратился я к командору.
- Думаю, что для начала надо выслать парламентёра и предложить сдать крепость, с возможностью ухода вместе с оружием и знамёнами.
- Надеешься, что они нас не принимают всерьёз?
- Надеюсь. В этом случае они обязательно откажутся и примут бой, я с нашей стороны будет соблюдены все приличия.