- К ним самым.
- А что к ним как-то по особому относиться, люди как люди. Им, в Африке, как видно так сподручнее. А может и наоборот, это нас тут от мороза повыбелило. Я, признаться, арапа вблизи только раз и видел, когда ты к Илхами-каймакаму в гости наезжал, у него врач как раз арап, он мне зуб заговорил, пока я тебя ожидал. Знаешь, до сих пор не беспокоит, правда я по его методе за зубами стал ухаживать.
- А вот протестанты, в первую очередь англичане и голландцы, всех кроме себя объявят неполноценными, а многих вообще за людей считать не будут. Нас, кстати, тоже будут считать много ниже себя.
- Погоди, в Англии сейчас короли католики.
- Верно. Но уже набрали силу пуритане. Кстати хочешь посмеяться? Пуритане это от слова пуритас, в переводе с латыни означает чистота.
- Какая к херам чистота? Они же хуже свиней, не моются никогда, только благовониями обливаются!
- Попрошу свиней не обижать. Это очень чистоплотные животные, они очень любят мыться и купаться, и по возможности никогда на лягут в грязное.
- Извините свиньи - повинился отец Гурий - напрасно я вас с англичанами отождествил.
Мы немного посмеялись и хлопнули ещё по рюмочке, за свиней. Посмотрели на чай... а, ладно, пусть чай ещё остынет, и налили ещё по рюмочке, уж больно душевно идёт нынче водочка.
- Так вот, отец Гурий, протестантизм в Англии уже пустил свои ядовитые корни.
- Погоди, Александр Евгеньевич, но ведь католики тоже нас не жалуют?
- Это только цветочки, а ягодки зреют в протестантской среде.
- И что из этого следует?
- Из этого следует, что со всеми, кого протестанты не признают людьми, они будут бороться любыми методами, включая геноцид.
- Поясни последнее слово.
- Уничтожение всех людей, не попадающих под их определение человека.
- И такое определение существует?
- Да. Человек, это лицо североевропейского типа, без каких-либо примесей, и непременно протестантского вероисповедания.
Отец Гурий крепко задумался, правой рукой ероша волосы на голове, а левой накручивая ус.
- Интересные дела надвигаются. - наконец сказал он - Я был бы счастлив, если бы знал, что ты врёшь, но вижу, что не врёшь, а напротив, ты не сказал и слова неправды. Но вот какой вопрос: откуда ты так уверенно взял сии неприглядные картины будущего?
- Это анализ того что я видел, слышал и читал.
- Я вот тоже видел немало, и читал тоже, а уж слышал и поболе твоего. Помнишь бабу в Тухляевке, которую шведские солдаты распяли на воротах, выпустив ей кишки, а её детей насадили на колья?
- Как такое забудешь?
- Я нашел этих сволочей среди пленных и расспросил их всех поодиночке, весь десяток. Знаешь, Александр Евгеньевич, ты прав, они действительно не считают нас за людей, или уж по крайней мере равными себе. Даже привязанные к столбам на костре, и воя от предсмертного ужаса, они всё равно не считали себя виновными! Сожаление что попались было, а стыда за погубленные человеческие жизни не было, вот какой страх, Александр Евгеньевич!
- Давай, отец Гурий выпьем за упокой душ той женщины и её детишек.
Выпили не чокаясь, помолчали.
- Я запретил хоронить этих нелюдей, хотя это и большой грех. - сказал отец Гурий - И всех пленных, как солдат, так и моряков я заставил стоять во время суда над преступниками, и перед костром, во время их сожжения. А потом заставил их всех самолично каждого срубить по колу, на каком казнят душегубов, и написать на нём своё имя, а кто неграмотен, а неграмотны почти все, разрезать руку и пометить кол собственной кровью, чтобы если вернутся на Русь, то их ждал бы собственный персональный кол. И амбар срубили, в котором будут вечно храниться эти колья. И всё время все пленные стояли и смотрели как строится амбар.
- А-а-а! А я-то думал, чего это король Густав так задёргался, когда я его спросил о моральном состоянии его войска. Видимо ему доложили и о суде, и о казни, и о заготовленных кольях. Слушай, что-то мне поплохело от таких страхов, аж вымыться захотелось. Пошли в баню?
- С удовольствием.
- Лёша! - заорал я.
- Чего прикажете, Александр Евгеньевич? - нарисовался в дверях мой очередной слуга.
- Сходи дружок, да узнай, свободны ли баня, очень хочется помыться.
- Сёй секунд! - и Лёша испарился.
Спустя десять минут мы с отцом Гурием расположились в корабельной бане, а Лёша принёс нам пивка и кваса, да и уселся за дверями, чтобы шугать желающих париться в неурочное время, дескать баня занята важными людьми. Корабельная баня ведь чем особенно хороша? Да тем, что в ней можно устанавливать нужную температуру, и поэтому нет опасности перегреться или ещё чего похуже, что весьма возможно в парной после третьей рюмки. Поплескались под душем, окунулись в купелях, посидели в парной, и расположившись на шезлонгах и потягивая пиво и квас (люблю я ржаной квасок, аж сил нет как!) продолжили разговор:
- Какой выход ты видишь из того страшного мира, что сам и нарисовал? - спросил отец Гурий.
- Надо уничтожить Англию как государство, расчленив на десяток мелких, и чтобы они между собой вечно резались, а если будут попытки объединения, давить их нещадно.
- А что делать с Нидерландами?
- Есть у меня одна дурацкая мысль, и если она не слишком дурацкая, то надо её донести до испанского монарха, кстати, кто там нынче?