Древнее проклятье - Елена Геннадьевна Кутузова

      Бежать по мощеной сероватой плиткой дорожке было легко. Вокруг буйствовала зелень. Упорный труд садовников не пропадал впустую – строгая гармония царила даже здесь, в месте, предназначенном для воинов – ёнмиранов.

Легкий изгиб тропинки, и взору открылся большой пруд с ажурным павильоном в центре. Вода тихо плескала о сваи, зеленая крыша, увенчанная фигурами журавлей, приподняла края, словно готовясь взлететь. А за киноварными столбами уже можно различить мужчину.

– Хансо-ран!

Камень под ногами сменился деревянным настилом. Невысокие перила оберегали от падения в воду, из глубины поднимались разноцветные рыбки в надежде, что их покормят… Но мне плевать и на рыбок, и на воду, и на юбки, что мешают бежать. Я так долго ждала этой встречи! Бесконечные месяцы в Террахе скрашивали только мечты о Хансо-ране, и они же помогли перенести все унижения.

Он спешит навстречу, раскрывая объятия. А я словно натыкаюсь на стену. Прозрачную, глухую, из толстого стекла. И она не только преграждает путь. Она отсекает даже звуки. Плеск воды, шелест листьев, писк носящихся над озером ласточек… Все исчезает.

И счастливый смех Хансо-рана звучит глухо…

– Стелла!

При звуках любимого голоса сердце пропускает удар. И еще. И еще. Я не могу отвести взгляд от волос Хансо-рана. Куда делась знакомая грива, дикая смесь косичек, лент и бусин? Вместо неё – аккуратный пучок на макушке. И только совиное перышко, вплетенное в единственную свободную прядь, напоминает, что передо мной – ёнмиран.

– Стелла?

Радость в глазах Хансо сменяется недоумением, когда он видит ладонь, вскинутую в запрещающем жесте.

– Стелла, что случилось?

Я уже не в силах радоваться встрече. Не могу оторвать взгляда от пучка, украшенного своеобразной серебряной втулкой. Она обвивает волосы вместо ленты. Красивая, с чернеными узорами.

– Хансо-ран… – говорить трудно, в горле как будто комок застрял. Слова прорываются наружу тяжело, почти больно. – Хансо-ран, ты… женился?

– Да.

От равнодушного ответа ноги подкосились. Я с трудом смирила ослабнувшие колени, но окружающее исчезло, растворилось, оставив лишь одну мысль: мой Хансо-ран женился!

Мир, который я создавала по крупице, чтобы хоть как-то выжить, разлетелся на мелкие осколки. Фарфоровая чашка, упавшая на каменный пол. Зеркало, которое сбросили с высоты. Крохотные кусочки не собрать, не сложить обратно…

– Но…

Сердце теперь не замирало – стучало, как боевой барабан, а руки дрожали. Пришлось сжать подол платья, чтобы Хансо-ран не заметил. В этом мире нельзя вот так открыто показывать эмоции – ударят не задумываясь. Разве что друзья пощадят.

Но как назвать другом – предателя?

Вспомнились первые дни знакомства. Как он вез меня через лес. Мы ругались, спорили… Но за спиной этого мужчины было безопасно. Он получил от своего короля приказ доставить меня во Дворец и готов был сделать это несмотря ни на что. Даже ценой своей жизни.

И после… Тоненькая ниточка доверия постепенно крепла. Хансо-ран помогал выдержать и тоску по дому, и отчаяние. Учил не опускать руки, бороться до последнего. Здесь, в этом чуждом мире, с помощью ёнмирана я строила свой, тот, в котором могла бы жить. С ним. С любимым мужчиной.

Вспомнились письма, полные тоски. Стихотворные строки складывались в печальную песню, рвали душу, заставляли сердце плакать. И это – обман? Ложь? Пока я считала дни до возвращения из Терраха, Хансо-ран… женился!

– Стелла, что происходит?

Он все-таки подошел, заглянул в лицо:

– Ты здорова? Я не…

Видеть любимого, такого спокойного, явно не понимающего, что произошло, было пыткой. И едва ли не впервые с момента попадания в этот мир меня накрыла истерика.

Слезы вырвались наружу, а вместе с ними лопнул ком в горле, выпустив рыдания:

– Как? Как ты мог? Значит, все твои слова о любви… Ты врал мне все это время! А я верила, дура! Какая же я дура!

Хотелось умереть. Прямо сейчас. Лишь бы не чувствовать этой боли, этого отчаяния… и не видеть непонимающих темных глаз на растерянном лице.

Невозможно! Не могу больше!

Шелк легких юбок путался в ногах, пришлось подхватить двумя руками. Гулко отозвались шагам доски мостика, а гранитная плитка встретила тишиной.

– Стелла!

Окрик отразился от воды и запутался в гибких ветвях ивы. Я не смогла оглянуться, даже чтобы увидеть Хансо-рана в последний раз.

Как добралась до дома, не помнила.

– Госпожа! – встретила у порога новенькая служанка. – Там гонец от Императора!

Она знала, что я близка ко двору, но посыльный от Его Величества вселил в неё трепет.

– Хорошо. Зови.

Больше всего на свете хотелось забиться куда-нибудь в уголок, подальше от людей, от самой жизни. Зачем я нужна Ёншину? Письменные отчеты уже давно отправились в канцелярию, а официальный доклад представлю завтра утром, на общем Совете.

Но Император требовал немедленной встречи. Свиток из шелковой бумаги, перевязанный алым шнуром, не оставлял мне выбора.

– Одеваться!

Служанка засуетилась, подгоняя остальных девушек – их наняли специально к моему возвращению.

Второй раз за день я входила во Дворец. Только утром вбежала через небольшие ворота, предназначенные для слуг, а теперь паланкин остановился напротив Врат Солнечного Света. Они стояли нараспашку, и стражники в алых кожаных доспехах несли караул справа и слева.

Служанка помогла подняться с жестких подушек. В бесчисленных парчовых юбках сделать самой это было трудно. А еще прическа! Накладные косы крепились длинными шпильками и украшались драгоценностями. Я требовала втыкать в волосы как можно меньше, но визит во Дворец – особый случай. А еще Совет! От одной мысли о завтрашнем дне заныла шея.

Два алых копья с золочеными лезвиями перекрыли мне путь. Служанка сопровождения тут же протянула металлическую пластину – пропуск. Осмотрев его со всех сторон, командир взмахнул рукой, давая знак пропустить.

Мощеные дорожки, обрамленные травой. Справа и слева – постройки, выкрашенные красным, синим и зеленым. Узоры окутывали приподнятые на каменных опорах дома от фундамента до самых крыш. Да и их украшали резные фигуры: драконы, птицы, львиноподобные собаки. Я прошла мимо, оставив ведомства чиновникам. Впереди ждал Дворец Благополучия.

У входа, кроме слуг и придворных, толкались ёнмино. Их значки успокоили – встречаться с Хансо-раном не хотелось. Совсем. Но именно с ним и столкнулась в кабинете.

Император сидел на возвышении, за столом. Стараясь не глядеть на ёнмирана, я приблизилась и чуть присела в книксене – здесь, вдали от суровых глаз чиновников, Ёншин позволял старым друзьям такую роскошь, как несоблюдение этикета.

– Я рад видеть тебя живой! – император спустился со своего места. – А где собаки?

– В питомнике.

Брать их с собой лишний раз не хотелось, особенно после того, что случилось в Террахе.

– Жаль. Я соскучился. Думал, повожусь немного, отдохну…

– В следующий раз приведу. Ваше величество, доклад о…

– Завтра. Все – завтра. Я просто хотел удостовериться, что ты в порядке. Вести прибывали тревожные. Думал, с ума сойду! И не только я, – он с улыбкой посмотрел на Хансо-рана и осекся.

Ёнмиран сидел, словно кол проглотил. Во взгляде читалось напряжение.

– Что случилось? Хансо… Стелла? – Император переводил взор с меня на ёнмирана. – Вы что, поругались?

– Нет, – пожала плечами.

Ёншин помрачнел:

– Очень на это надеюсь. Не хотелось бы постоянно видеть такое выражение лиц.

Хлопок в ладоши прозвучал, как выстрел. Слуги тут же переставили ближе к центру комнаты круглый стол, придвинули к нему табуретки, больше напоминающие барабаны, принесли подносы с едой и испарились.

– Я хочу выпить! – Ёншин лично разлил вино из узкогорлого кувшинчика. – Выпить за то, чтобы друзья всегда возвращались живыми!

Императору не отказывают. Да и тост… хороший. Мы осушили чарки до последней капли. Вино пахло душистыми травами и немного медом.