- Да, - растерянно произнес Лион и быстро добавил:
- Вы не хотите меня видеть? Вы гоните меня?
Значит, север. Так я и думала... Сзади едва слышно хмыкнул Паллад. Я вздрогнула и обернулась - сложив руки на груди, мужчина стоял рядом и улыбался, но в его улыбке не было ничего хорошего. Он догадался о моих маневрах, похолодела я, с трудом отводя взгляд. Первым порывом было отступить и сбежать, но я отогнала эту позорную мысль. Отступать нельзя. И никто меня не остановит.
- Нет, я Вас не гоню, - очень тихо сказала я Лиону, наклоняясь и делая вид, что тщательно втираю мазь, - Совсем наоборот. Я буду ждать Вас у Красной башни, в девять вечера. И если Вы скажете об этом хоть кому-нибудь - я пропала.
Он просиял, но я не дала ему ни ответить, ни сделать хоть одно лишнее движение, способное выдать мою тайну наблюдающим за нами людям. Поспешно прикрыв заживающую рану повязкой, я встала и жестом приказала служанкам продолжить.
Надеюсь, леди Оливия Каскор, ты знаешь, что делаешь, сказала я сама себе, и твоя решимость не будет стоить ему жизни.
Я ушла, не обернувшись. А миновав высокие резные двери, и думать забыла о двух мужчинах, оставленных мною в лечебной палате. У меня впереди было еще слишком много дел.
Чтобы попасть в кладовую, следовало спуститься вниз, в Нижние палаты, не такие роскошные, чем те, что наверху. Верхние палаты (отделанные каменной резьбой и росписью, заставленные богатой мебелью, с отдельным входом со стороны замка, внутренним двориком с фонтаном) чаще всего пустовали, ибо там врачевали раны знати и богатых горожан, зато Нижние обычно ломились от больных. Всяких больных. Вонь, гам, крики и вопли сопровождали каждый мой шаг, от чужих страданий замирало сердце. Не потому ли я целых полгода заставляла себя смотреть на это, чтобы растворить в памяти видение страданий одного-единственного человека, которого не могла спасти? И спустя полгода боль по-прежнему не отпускала, но она научила меня мудрости, научила терпимости.
Мои дамы, морща носы и брезгливо приподнимая юбки, плелись где-то сзади. Они ненавидели Нижние палаты и этой ненавистью я собиралась воспользоваться. Я прибавила шагу.
Запахи кладовой окутали меня, я будто с головой окунулась в стог сена. Банки, баночки, пузырьки, коробочки, мешочки, свисающие с потолка пуки, пучки и пучочки трав... В это царство лекарств попасть мог далеко не каждый, но Крета дал мне ключ вместе с напутствиями о лечении знатного пациента - лорда Лиона. Так что именно ему я была обязана тем, что могла без зазрения совести опустошать запасы городской лечебницы.
Руки проворно сновали по полкам, выбирая нужное, внутренние карманы, хорошо скрытые под легким верхним платьем, которое я обычно набрасывала поверх моей одежды в лечебнице, быстро заполнялись. Мази для заживления ран, порошки от коликов в животе, пучок трав от боли... Я брала только то, что знала, в чем была уверена. Насколько хватило карманов.
Когда дверь в кладовую скрипнула, я уже выходила с баночкой зеленоватого крема.
- Мои руки, - демонстративно сунула я под нос даме по имени Ривена собственную кисть, - Они потрескались.
Ривена отшатнулась, похлопала ресницами, но ничего не сказала.
Дуна я нашла ближе к вечеру, когда короткий осенний день неотвратимо клонился к закату.
В небольшом дворике, со всех сторон закрытом высокими ровными стенами, в полном унылом одиночестве мальчишка правил короткий невыразительный меч, сосредоточенно водя точильным камнем по клинку. То ли занятие не доставляло удовольствия, то ли что-то другое было на уме, но только Дун был раздражен и хмур. Тринадцатилетний сын Эмиса Ноа не многим походил на членов своей семьи. Он был также голубоглаз и светловолос, как мать и сестра, также крепок в кости и силен, как отец, но хитрости и расчетливости своих родственников обрести еще не успел. Его идеалом была Честь, его тайной были Подвиги и Слава. В его мечтах не было места интригам, в его планы не входило стать обрюзгшим сюзереном тысяч грязных крестьян. Он жаждал стать героем, но в реальности его ждали лишь тоскливые заботы о том, как добыть побольше денег, как подремонтировать замок, сколько налогов можно собрать с восточных уделов. Дун с реальностью примиряться не желал, но когда-нибудь примирится.
Увидев меня, кузен хмуро улыбнулся. Мы с ним неплохо ладили в те редкие моменты, когда доводилось сталкиваться. А доводилось не слишком часто - в замке Дун был таким же молчуном и одиночкой, как и я.
- Неплохой меч, - соврала я.
- Врешь, отвратительный, - осклабился Дун, впервые показывая проблески живости, - Эту дрянь даже мужик выбросит.
Он повертел меч в руках, вдруг широко размахнулся и выбросил оружие далеко в сторону. Клинок звонко звякнул о каменную стену, отскочил и забренчал на плитах.
- Зачем же тебе дрянной меч? - рассмеялась я.
- Уж лучше такой, чем никакой, - с отвращением скривившись, Дун отвернулся.
- Разве у твоего отца мало оружия? - удивилась я, - Разве тебя не обучают как воина?
- Я уже не ребенок, - вдруг жарко сказал Дун, резко разворачиваясь ко мне, - Мне тринадцать. Я владею мечом не хуже остальных. Но... они все трусы, они боятся моего отца.
- Ты тренируешься деревянным мечом, тебе не позволяют драться настоящим оружием и это тебе не нравится, - с сожалением подытожила я. Дун обиженно покосился, но я не дала ему и слова вставить в оправдание, - Не волнуйся, это скоро пройдет. Просто подожди. Терпение - это тоже одна из сторон обучения воина.
- Откуда ты знаешь? - буркнул Дун.
- Не знаю, но догадываюсь, - рассмеялась я, - Нетерпеливый воин даже для самого себя опасен. Выдержке учиться никогда не поздно. И никогда не слишком рано. Но ты прав, если лошадь долго держать в стойле, она начнет шарахаться от собственной тени. Я не боюсь твоего отца. Хочешь со мной пофехтовать?
- С тобой? - лицо Дуна удивленно вытянулось.
- Мастерства от меня не жди, но изо всех сил стараться обещаю.
Дун на мгновение замер, настороженно глядя на меня, потом на его лице заиграла вызывающая улыбка.
- Почему бы и нет? - передернул он плечом и побежал поднимать брошенный меч.
- Леди Оливия, что Вы делаете? - мои дамы, нудные всевидящие тени, в ужасе всплеснули руками.
- Но ведь указаний насчет Дуна не было? - невинно осведомилась я, весело косясь на мальчишку, убежавшего в поисках оружия, - А ведь он наследник, не забывайте. Кто знает, как в будущем он решит вашу судьбу, если сейчас вас возненавидит?
Ривена отшатнулась, переглянулась с широко распахнувшей глаза Матирой и отступила. Неодобрительно поджав губы, обе дамы медленно отошли, стали поодаль, чопорно вытянувшись. Весь их вид говорил: "А что мы могли поделать?", но вмешиваться они больше не пытались. Я облегченно перевела дух.
Кузену не понадобилось много времени, чтобы найти еще и второй меч, такой же уродливый, неудобный и тяжелый. Взяв оружие двумя руками, я уже не была уверена в том, что из моей затеи что-нибудь да выйдет.
Мы с Дуном стали друг напротив друга, подняли мечи, отсалютовали.
На юном, таком открытом и подвижном лице кузена вызов явственно боролся с сомнением. Он уже не был так уверен, что это не глупо - поддаться на мое предложение. Сражаться с женщиной? Нет, это и вправду глупо. Мы были одного роста, но это единственное, что нас объединяло.
Я не дала ему шанса отказаться. Во всей возможной энергией, на которую оказалась способна, я налетела на Дуна, бестолково размахивая мечом. Он подавился смехом и попытался парировать. Да, он старался следовать правилам, тому, что в него вбивали последние несколько лет, но я-то правилом не была! Я летела вперед, когда нужно было остановиться, ныряла под меч, когда это казалось невозможным, приседала, убегала и хохотала. Растерявшийся поначалу, постепенно Дун сосредоточился, его удары стали не такими уж и безобидными, а глаза заблестели азартом и насмешкой.