Я молчал, признавая его правоту. Но легче от этого мне не становилось.
Хлопнула кухонная дверь, вошёл Фаби, в его красивых глазах была тревога, но увидев, что мы спокойно разговариваем, он облегчённо выдохнул.
― Уго, собери нам с Эженом поесть, и, будь добр, оставь наедине, нам надо поговорить.
Эльф сел за стол напротив меня и молча смотрел в миску с кашей, которую поставил перед ним Уго. Я делал то же самое, и, хоть был очень голоден, меня тошнило от аромата, заполнявшего кухню. Сейчас мне было не до еды. Скрипнула, закрываясь, дверь, гоблин ушёл. И тогда Фаби поднял на меня глаза. Я никогда ещё не видел такого неприкрытого бешенства, эльф на меня злился. Если бы взгляд убивал, меня давно бы уже не было в живых. Но его крепко сжатые губы не двигались. Наконец, его прорвало.
― Никогда, слышишь, никогда не смей обижать Уго. Тебе, маленькому дураку, даже не снилось, что ему пришлось вытерпеть, и сколько добра он сделал мне и моей сестре. Я перед ним в вечном долгу. А ты посмел ему угрожать… ― его глаза метали молнии, но голос был спокоен, ― если у тебя будут проблемы ― просто говори о них мне, я постараюсь защитить тебя. Скажи, что понял.
Я кивнул, опустив голову.
И тут он на меня заорал, и куда только делось хвалёное эльфийское самообладание?
― Спрашиваю, понял? Отвечай громко, чтобы я слышал!
Сосчитав про себя до десяти, успокоил дыхание и негромко сказал:
«Я понял тебя, эльф, и не надо на меня орать, не глухой».
Мне показалось, он меня сейчас ударит. Но нет. Просто встал и вышел, громко хлопнув дверью. И вот тогда, убедившись, что остался один я…нет, не заплакал, просто схватил миску с горячей кашей и запустил её вслед ушедшему «хозяину». А вот после этого уже… Не могу об этом говорить, и так всё понятно.
Отдышавшись немного, быстро пошёл в «свою» комнату и бросился на кровать. Полежав немного, почувствовал знакомый аромат. На небольшом столике нашлась ещё одна миска с кашей, прикрытая куском лепёшки. Сев и немного поколебавшись, съел всё до последней крошки, убеждая себя, что делаю это только для того, чтобы поддержать силы. Мысли путались, но одно мне было совершенно ясно ― я здорово влип…
Когда каша была съедена, а миска ― вылизана дочиста, в дверь тихо постучали. Фаби не стал бы так делать, поэтому я негромко крикнул:
«Заходи, Уго!»
Он вошёл и остановился у порога, видимо, всё ещё меня опасаясь.
― Пойдём на кухню, Эжен, надо убраться, поможешь мне, а потом я покажу тебе дом. Это будет интересно, вот увидишь.
Я встал, забрал с собой пустую миску и пошёл вслед за сгорбленной спиной Уго.
― Прости меня, не стоило мне так себя вести. Помутнение, наверное, нашло. Ты не заслужил такого, Уго.
Он остановился и, развернувшись, внимательно посмотрел мне в глаза, словно проверял, не смеюсь ли я над ним. И только потом кивнул. Его плечи расправились, и от этого на душе почему-то стало немного легче.
Мы молча навели порядок на кухне, а потом Уго провёл для меня обзорную «экскурсию». Я категорически отказался идти на второй этаж в «покои» хозяев, меня от одной этой мысли передёргивало, зато попросил показать лабораторию Лин, из которой она исчезла. Я видел, что гоблин колебался, но потом всё-таки согласно кивнул.
― Только не говори об этом Фаби, он рассердится. Сейчас он ненадолго уехал из дома, так и быть, пойдём. Хотя ничего интересного ты там не увидишь. Главное, руки не распускай ― ничего не трогай, а то мало ли что может случится. Фаби намекал мне, что чувствует там какую-то остаточную магию. Не знаю, что это за штука, но давай быстренько взглянем и уйдём от греха.
Я согласился с ним. Мы стояли перед обычной дверью, но на ней было уйма замков, защёлок и огромный засов. Пока Уго неторопливо открывал их один за другим, мне стало не по себе. Честно, я пожалел, что напросился сюда.
Наконец, дверь была открыта, и мы вошли. Это была небольшая тёмная комната, и Уго зажёг свечу, предусмотрительно захваченную им с собой. Я с трудом переступил через порог, мне было страшно. Вдоль стен располагалось множество шкафов, доверху набитых книгами. Воздух был затхлым и каким-то «неживым», у занавешенного окна стояли простой стол и стул. То, что находилось на столе, было спрятано под чёрной тканью. По углам уже появилась паутина, что придавала этому месту ещё более мрачный вид.
― Вот видишь, ничего особенного здесь нет. Вот там, у стола, Лин и стояла, когда это с ней случилось. Фаби тогда в ужасе примчался ко мне, он от страха даже дар речи потерял, а когда я прибежал, в этой комнате весь воздух сиял, и по нему, как по морю, гуляли разноцветные волны. Очень красиво и жутко одновременно. Мы с Фаби тогда быстро закрыли помещение, потому что одна такая волна тогда развернулась в нашу сторону, и, вот чем хочешь, поклянусь, мне показалось, что это Лин смотрит на меня, ― прошептал Уго.
У меня от его слов мурашки поползли по всему телу, захотелось немедленно убежать отсюда. Но ноги почему-то не слушались. Паутина в углах комнаты внезапно зашевелилась, и послышался знакомый смех Лин, тихий и такой жуткий. Мы с Уго одновременно завопили и, выскочив из комнаты, начали быстро закрывать замки и защёлки. Что-то с силой ударилось в дверь с той стороны, словно стремилось вырваться наружу, но мы не стали испытывать судьбу и выбежали на улицу.
― Ничего себе, Уго, это ты называешь «остаточной магией»? Да я чуть штаны от страха не намочил, ― выпалил я, переводя дыхание. Уго смотрел на меня как-то странно.
― Знаешь, я раз в неделю захожу туда по поручению хозяина, и ни разу ничего подобного не происходило. А ещё ты слышал, что прошептал голос?
― Да ничего не было, просто, видно, ветер прошумел, немного похоже на смех, ― неуверенно сказал я дрожащим голосом.
― Какой ещё ветер, тут всё закрыто. Нет, Эжен, я совершенно отчётливо слышал, как голос Лин произнёс твоё имя. И не смотри на меня так. Я ― не суеверный, но всё это очень странно. Не спроста, не спроста.
От слов Уго моя дрожь только усилилась.
― Пошли назад, хватит с меня этого дома, насмотрелся.
Уго тяжело вздохнул.
― Нет, Эжен. У нас с тобой осталось ещё одно дело. Здесь внизу, под домом находится зверинец. Я, а теперь и ты вместе со мной, должен раз в день кормить бедных обитателей подземелья и менять им воду. Колодец находится там, внизу, пойдём на кухню, возьмём вёдра и еду. Одному мне уже тяжело таскать это.
Я покорно кивнул, хотя после увиденного в комнате Лин смотреть ещё и на зверинец совсем не хотелось. И дома-то терпеть не мог зоопарки: не переношу, когда животных держат в неволе, а теперь придётся каждый день «любоваться» на это наверняка малопривлекательное зрелище.
На кухне Уго дал мне в руки два тяжеленных ведра, доверху наполненных кусками сырого мяса, причём, судя по размеру этих «кусочков», кормить нам предстояло, минимум, льва или тигра, причём гигантского. У меня заранее заболело сердце. Взвалив на себя эту ношу, я еле плелся за Уго, который нёс такие же полные вёдра безо всякого напряжения. Я же кряхтел, как старый дед, постоянно останавливаясь и отдыхая.
― Что такое, Эжен, ты же сильный мальчик, а с таким пустяком справится не в силах, что ли? Поспеши, там много работы…
Мы спустились по крутой винтовой лестнице в подвал и, надо сказать, это было то ещё испытание. Когда же остановились перед обитой металлическими полосами дверью, с меня градом лил пот, а ноги подкашивались, а вот Уго даже не запыхался. Он смотрел на меня и грустно качал головой.
― Всё время забываю, что вы, люди, слишком слабы, это плохо…
― И…ничего…я не слаб, фух! Наконец-то пришли, да?
Уго вздохнул и произнёс:
«Почти».
Он открыл дверь одним из ключей, что висели у него на поясе, и мы вошли в большую круглую галерею. Сверху она была забрана решёткой, так что свет и воздух свободно поступали вниз. Но только центр помещения был освещён. Сами клетки, вернее, огромные вольеры, находились в тени. Это меня удивило.