Черная парча, отодвинутая в сторону. И яркое золотое свечение, исходящее из шара толстым широким лучом.
– Серафима Ивановна, ваш шар! – хотела крикнуть я, но взгляд зацепился за наручные часы, и я аж подпрыгнула.
На пятнадцать минут опаздываю к другой клиентке! А мне нужно еще зайти в магазин и купить продукты по списку. Пять позиций, три из которых – овощи…
Кратко бросив "До свидания", я спешно оделась и выбежала на лестничную клетку. На бегу заматывая шарф и волнуясь, что Нина Андреевна будет как всегда ворчать на мое опоздание, я совсем забыла про странное свечение в шаре.
И долго не вспоминала бы о нем, но случилось страшное…
В тот же вечер Серафимы Ивановны не стало. Правда, после шести она прислала мне смску, но я не придала тогда ее словам большого значения. Думала, что старушка шутит.
"Забери мой шар, ведьмочка" – написала на прощание мне она.
***
Моя репутация оказалась подпорчена. Конечно, никто не обвинял меня напрямую в убийстве или халатности, но на работе поглядывали с опаской. Когда я зашла с утра в офис, две девушки даже не поздоровались со мной.
Тогда еще я не понимала, что моя размеренная привычная жизнь скоро изменится навсегда.
Не успела я сесть за свой стол и достать документы, как меня вызвала к себе начальница. Она устроила настоящий допрос:
– Ты не замечала ничего странного? Недомогания, болезненности или бледности Серафимы Ивановны?
Отрицательно качала головой.
– Лидия Павловна, почему вы спрашиваете? Она в хорошем расположении духа и в полном здравии. Шутила вчера и улыбалась. Даже пыталась мне погадать…
Увидев вздернутую бровь начальницы, я смешалась, поняв, что ляпнула лишнее.
И вот тогда-то мне и рассказали.
Сложно описать, какие чувства и эмоции эта новость во мне всколыхнула. Жалость, горечь и злость на судьбу за ее несправедливость – ведь ушел такой добрый и приятный человек, и много всего другого… Того, что даже не выскажешь словами.
Незаметно для меня самой старушка заняла важное место в моем сердце. Возможно, дело было в том, что своих родителей я никогда не знала, а после сиротского приюта плохо сходилась с людьми. Чего уж скрывать. Плохих людей на земле больше, чем хороших.
– С ней всё было в порядке, честное слово, – вернулась я к действительности, – не знаю, как так получилось…
– Никто тебя не винит, – поспешно сказала начальница, – но, согласись, удивительно, почему она вдруг взяла и умерла. Жил себе человек, почти не болел, а бац…
Мне стало не по себе. Столько циничности прозвучало в словах начальницы. Так нельзя. Ушел человек, и это трагедия. Конечно, причины важны. Но… это же не убийство, зачем акцентировать?
Я впилась ногтями в сидение стула. Не могу в это поверить. Вот просто не могу и всё.
Ведь только вчера она рассказывала мне историю, как взбиралась на Эверест. Кажется, что вкус ее фирменного травяного чая все еще остался на губах.
На сердце скребли кошки и дул поганый ветер.
– Что говорят врачи? – сквозь силы выдавила я.
– Остановилось сердце, – начальница зашуршала бумагами и включила компьютер. – Ладно. Эта ситуация – как гром среди ясного неба. Не переживай сильно. Если хочешь работать в соцслужбе, к такому стоит привыкнуть. Сколько ты уже у нас?
– Год, – помертвевшими губами прошептала я.
Привыкнуть к чьей-то смерти? Она серьезно?!
– Возьми сегодня выходной, – застучала по клавишам Лидия Павловна, – на тебе лица нет. Сходи погуляй в парке. Подыши свежим воздухом. Ты живешь рядом, а, небось, не ходишь совсем…
Начальница уже во всю заполняла отчеты, бодро щелкая мышкой, и моя аудиенция подошла к концу.
Но я не могла оторваться от жесткого стула.
Меня словно накрыла пелена, и она изменяла окружающий мир, словно пропуская его через себя.
Внезапно я услышала часы и их размеренное тиканье на стене, равнодушное и холодное.
Светло-желтые стены кабинета давили на меня и выгоняли вон. Всё вокруг было хорошо знакомо мне, и в то же время – чужое, острое и равнодушное. Анкеты и опросы, отчетность и данные, цифры…
– Да. Не очень люблю прогулки, – механически ответила я и всё-таки направилась к двери.
Улица встретила меня запахами осени. Передо мной стоял октябрь, золотой и великолепный. Но теперь я чувствовала его по-другому.
Бордовый шарф, купленный мною для теплоты, потому что я всегда мерзла, сейчас мешал.
И мешал именно впитывать холод, свежесть, этот легкий ветерок и даже шум машин.
После душного офиса только на улице моя голова прояснилась.
Она умерла…
Не знаю, почему эта новость так потрясла меня. Я живу в городе, в столице, где каждый день умирают тысячи человек. Это грустно и неизбежно. И Серафима Ивановна – для меня чужая. Я не должна так остро скорбеть, так болезненно сопереживать…
Наверное.
Последовав совету начальницы, я действительно поехала домой, в Сокольники. И впервые за год, что я здесь живу, пошла не домой – а в лес.
ГЛАВА 2
*прошел месяц*
– Чертова Джули! – ругалась я, вставая с колен и отряхивая покореженную метлу. – Чтобы я еще хоть раз последовала ее совету!.. Прыгай, а там сообразишь… – передразнила я наставницу.
Полянка, на которой я с позором свалилась с метлы, находилась в самом центре городского парка Сокольники, и совсем рядом, буквально через два широких куста от меня, проходили ничего не ведающие прохожие-гуляки.
Влюбленные парочки, уединившиеся на одной из самых темных аллей парка, пожилые люди, совершающие свой вечерний моцион для поддержания здоровья, и самые обычные прохожие, решившие сократить свой путь наискосок через парк.
И в центре всего этого – я, молоденькая ведьма. Так ласково называет меня наставница.
Не потомственная колдунья, а бескрайне и абсолютно ничего не умеющая, да еще к тому же скептически настроенная начинашка.
Инициированная внезапно и по ошибке.
– Надеюсь, вам там тепло и не слишком жарко, Серафима Ивановна, – ядовито пробормотала я, в который раз за этот месяц недобро вспоминая свою знакомую.
Кто бы мог знать, что наш мир загадочнее и необычнее, чем я всегда считала.
Например, эта зеленая обитель духов и ведьм – парк Сокольники – спокойно себе существует в городе, в столице нашей уважаемой и любимой страны. Ведьмаки и колдуньи – не забавные картинки с плаката на Хэллоуин, а вполне себе реальные и опасные эмм… персонажи.
Что касается меня, то в этот момент я тоже опасна.
Никогда не знала, что могу столько злиться. Впрочем, я никогда раньше не училась полетам на метле.
А еще я вспотела, и в глаза лезут мерзкие капельки тоналки.
Да, приходится наводить полный боевой марафет, даже если выхожу просто потренироваться в полетах.
Вдруг какой благородный ведьмак мимо через кусты проходить будет? А я – ведьма, мне просто так общаться с потенциальным партнером нельзя.
Нужно сразить наповал, и лучше не ударом древка метлы по голове, а своей необыкновенной, таки сказочно-ведьминской красотой…
И тут кроется засада: внешность у меня не сильно подходящая для ведьмы.
Ни тебе демонически буйных красок, ни тебе элегантных благородных аристократических черт – всё приходится восполнять при помощи косметики.
Правда, волосы красить в черный я напрочь отказалась, чтобы ни говорила эта чертовка Джули. Пусть остается мелирование, мне оно очень нравится, да и обошлось в копеечку.
И линзы покупать, чтобы изменить свой природный сине-голубой цвет на зеленый, мне не хочется.
Вот когда обучусь и пойду работать по профессии – тогда изменю свой облик до нужного. А сейчас… И так много всего произошло в моей жизни кардинального, пусть хоть что-то останется неизменным.
Моя наставница Джули на это презрительно пожимает круглыми покатыми плечами. Уж она-то ведьма так ведьма!