Марджани, дочь хунгана Вуду - Ременцова Лана Александровна

История, как ко мне пришла идея написания этого романа.

Роман жесткий и страстный. Темное фэнтези.

Сюжет этого романа, я услышала своим внутренним голосом. Я хотела отдохнуть после написания своего первого романа, но мне это не удалось. Раньше, я даже и не представляла о существования острова Эгина. Две ночи подряд мне снилось, как бьют африканские барабаны, спать было невозможно, просыпаясь постоянно и, засыпая, снова снился, невнятный голос и бой барабанов. В итоге, я с вопросом, обратилась к космосу, чтобы узнать, что от меня хотят высшие силы. Присела на свое любимое кресло, под открытым ночным небом, и слышу свой внутренний голос "ЭГИНА". Бегу в интернет искать, что же это за имя такое?! Ищу, и ничего про такое имя, не нахожу, но знаю точно, что это слово есть в мире, ищу дальше и нахожу случайно, что есть такой остров в Греции. Читаю о нем. Долго изучаю его и нахожу, сколько мифов его окружает и древних храмов до сих пор на нем осталось. Остров, названный так в честь богини рек Эгины. Все! И герои моего нового романа родились!

Марджани – дочь хунгана Вуду в Африке, в стране Гана, и Эгинет, с острова Эгина, дворянин – князь Азариос. Успокаиваюсь и понимаю, что начало положено, по идее должна начать спать уже спокойнее.

Глава 1. Древняя Африка

Стоял полдень. Солнце, казалось, разгневалось на жителей африканской страны Гана. Оно безжалостно сожгло уже всю оставшуюся растительность в селении и иссушало, один за другим, источники пресной воды. Люди мучились от жажды. Страшный зной шел в маленькую деревушку Бутра. Хунган лечил свой народ древними обрядами и травами из последних сил, но ему мало это удавалось: люди заболевали, один за другим.

Хунган имя его Бомани, что переводится, как боец, являлся одновременно и жрецом и вождем племени Эве. Он понимал, какая огромная ответственность лежит на его плечах за все его племя. Вот он подходит к матери, что держит полумертвого ребенка на руках, и та, с мольбой в глазах, протягивает ему малыша.

Ребенок умирает, на нем сочатся язвы, хунган берет его на руки и в исступлении кричит, и в этот тяжелый момент, он поднял свои уставшие глаза к безжалостному солнцу и закричал:

– Что же ты хочешь от нас?! За что нас убиваешь?

О, великий Бог Дамбалла, услышь меня, помоги! Дай обильный дождь, чтоб спасти моих людей, и наших животных, наши урожаи. Я отдам тебе в жертву кровь самой лучшей коровы из своего стада.

Он отдал ребенка плачущей матери и направился за своим атамом – огромным черным ритуальным ножом, чтоб отдать богам кровь коровы.

– Марджани! Принеси свой барабан и немедленно начинай танцевать для Великого Бога Дамбаллы, чтобы он принял нашу жертву и послал нам дождь! Еще принеси двух белых цыплят и захвати свой кинжал – атам! Ты отдашь ему в жертву цыплят, а я кровь коровы!

Дочь хунгана Марджани молча повиновалась отцу, все быстро принесла и под палящими лучами солнца начала танцевать босыми ногами по горячему песку и камням, царапая ступни в кровь. Ее многочисленные украшения звенели в такт танца. Одновременно она била в свой личный маленький барабан.

Вождь взял свой острый ритуальный нож и подошел к корове. Люди замерли, они ждали с волнением и трепетом, что великий Лоа примет дар хунгана и услышит их вопли и стенания, и да пошлет спасительный дождь. Настал момент и хунган Бомани подошел к молодой корове и вонзил в нее свой острый нож. Она упала, ее алая кровь быстро потекла на ритуальное место. Он вновь наклонился к животному и перерезал ей артерию на шее, говоря свои заклинания. В этот жертвенный момент подошла и Марджани, держа в одной руке свой нож, а в другой цыплят. Она в один момент снесла им головы и опустила так, чтобы их кровь полилась на камень. Ее лицо было невозмутимо, не дрогнул не единый мускул. По ее загорелым рукам и тонким пальцам текла кровь цыплят. Она положила их останки у камня и, раскрасив свое прекрасное юное лицо остатками их крови, продолжила жуткий, но в тоже время, завораживающий танец.

Удары барабана нарастали. Ее ноги танцевали все быстрее и быстрее, израненные ступни оставляли кровавые следы. Ее одержимость духом Лоа, сказывалась на танце. Тело начало трястись в дикой агонии. Солнце припекало. Сознание Марджани затуманилось, глаза девушки закатились, и она упала на колени головой вниз. Ее изящные руки во множестве браслетов раскинулись в разные стороны. Она почти не дышала. Люди молчали. Все ждали. Ждали минуту, две, час. И вдруг небо потемнело. Сразу стало чуть прохладнее. Крупная капля упала на сухую, измученную жаждой землю, за ней другая, потом еще и еще. И пошел сильный проливной тропический ливень. Живительная вода начала разливаться по земле, наполняя собой озера, реки и водоемы страны Ганы. Люди кто уже не мог встать, так и сидели прямо под дождем, они поднимали свои уставшие руки к небу и наполняли их водой, жадно пили из своих сухих ладоней. Дети оторвались от матерей и с радостью, шлепали по лужам. Силы начали прибывать. Ритуальный камень стал очищаться, кровь, смешанная с дождевой водой, потекла по земле, подтекла к Марджани и, окружив ее, потекла дальше. Девушка подняла голову и так и осталась сидеть на коленях, глядя прямо перед собой, невидящим взглядом, легко покачиваясь.

Народ Эве закричали все наперебой:

– Слава Дамбалле! Слава Богу, Олоруну!

Маленький ребенок, тот, что был в язвах, от солнечных ожогов, не выжил. Его мать рыдала без остановки. Хунган подошел к ней и попытался забрать труп ребенка, но женщина не отдавала. Она вцепилась в него, словно мертвой хваткой, истошно крича и мотая головой в разные стороны, тогда он крепко схватив его, все же выдернул из рук несчастной женщины и сердито проговорил:

– Как смеешь, ты, женщина, препятствовать уходу его души в мир духов?

Он держал левой рукой труп ребенка в грязной тряпке, в которой он был замотан, а правой очень сильно ударил женщину по лицу. От удара она упала на землю в грязь, что образовалась от пыли и дождя, так и рыдая. Тело ее содрогалось от громких и сильных криков.

Люди из племени Эве схватили ее за руки и потащили подальше от этого ужасного места. Она упиралась ногами в землю и кричала, но ее тащили и тащили.

Хунган держал труп ребенка и ждал, пока его дочь разводила костер. Теперь это было сделать совсем нелегко после сильного дождя.

– Быстрее, Марджани, пока его душа еще не улетела окончательно и не заплутала, мы должны отправить ее в мир духов.

Марджани невозмутимо делала свое дело. И слабый огонек начал гореть. Она раздувала его, размахивая пальмовым листом. Огонь набирал силу. Вскоре он стал сильным костром и устремился к небу. Хунган подошел, взял труп ребенка обоими руками, поднял над головой, прокричал свои заклинания и опустил его крошечное мертвое тельце в костер.

Огонь лизнул детское тело один, потом другой раз и окутал его полностью. Глубокий сизый дым поднялся к небесам.

Они вдвоем стояли рядом с костром, не шевелясь, словно бронзовые статуи, и их взгляд был устремлен в огонь.

Как только труп ребенка сгорел полностью, хунган собрал рукой горсть, еще не остывшего пепла, и высыпал его в деревянную коробочку. Потом перевязал ту коробку веревкой и пошел закапывать ее под пальмой. Он подошел к людям, что столпились неподалеку, с таким грозным видом, что они невольно отпрянули назад.

– А теперь, вы, должны отпраздновать его уход в мир духов. Начинайте танцевать и петь! Немедленно! А мать его в центр круга! Пусть танцует!

Вся толпа стала медленно собираться в круг. Мужчины начали бить в огромные барабаны деревянными палками, что стояли по углам поляны. Женщину, мать умершего ребенка, вытащили на середину круга. Она молчала и медленно начала шевелить, уставшим телом, в такт древней музыке. Удар. Еще удар. Удары барабанов слились в единый цикл бесконечных звуков. Люди танцевали. Они кружились вокруг своей оси, но все же выдерживали круг. Хунган и Марджани дополняли своим танцем это зрелище. Со стороны это было пугающе и чарующе одновременно: все женщины с обнаженной грудью, множеством украшений блестящих в лучах солнца, бронзовые торсы молодых и зрелых мужчин. Марджани вошла в центр круга и приблизилась так близко к женщине, что там была, что их розовые соски соприкасались в танце.