– Я сплю? Это сон? Может быть я сошла с ума? Почему я вижу все эти невозможные вещи?! Тот мужчина в клубе, вы… почему я здесь?
– Ты здесь, потому что ты моя правнучка и в тебе течёт моя кровь. Малая доля, конечно, но и её достаточно. Твоя бабка Лейла была моей дочерью. И ты потомственная ведьма, Лейла, принадлежащая Змеиному Клану по праву рождения, со всеми вытекающими обязанностями и привилегиями.
Василиса вздохнула, закинув ногу на ногу:
– Моя неразумная дочь, взбунтовавшись, сбежала от Магического сообщества теперь уже, без малого, добрую сотню лет. Ей хватило умения наложить укрывающие чары, через которые мне никак не удавалось пробиться всё это время. Но вот вчера вечером что-то изменилось, поисковые силки сработали, хоть я уже на это давно потеряла надежду. И вот – ты моя гостья, – развела она руками.
Застыв столбом, Лейла какое-то время раздумывала над тем, что услышала.
Вернее, пыталась это сделать, но в голове не укладывалось.
– Я – ведьма? Из змеиного клана? Это, твою мать, вообще, как? – потрясённо выдохнула она. – Да быть не может! Скажите правду, я умерла? Я попала в чистилище?
– Можно сказать и так, если тебе будет от этого легче.
– Нет!
– На самом деле вокруг всё тот же привычный физический мир. И всё та же жизнь. Лишь для тебя кое-что существенно изменится – кое-что важное.
– Нет, – покачала головой Лейла. – Не могу поверить. Это всё бред! Вы меня разыгрываете?
– И зачем бы мне это делать? Эй! Ты куда? Не делай глупости!
Попятившись, Лейла рванулась туда, где, как она воображала, находилась дверь. Наткнувшись на стену, словно слепая, на ощупь, она принялась искать выход. Металась, будто затравленный зверек, туда и сюда, но проемов не было – всюду ладони встречали лишь камень.
В отчаянии Лейла замолотила кулаками по кирпичам, не обращая внимания на боль:
– Выпустите! Выпустите меня! Слышите?! Я больше не буду! Выпустите! – у неё начиналась самая настоящая истерика.
– Не будешь – что?.. – с равнодушным любопытством спокойно поинтересовалась Василиса.
– Ходить в проклятые клубы!
Лейла, рыдая, сползла по стене на пол и, как страус, спрятала голову, закрыв их руками, словно пытаясь такими нехитрым способом убежать от действительности.
Господи, как же ей было в этот момент страшно!
Стол, стулья, зачехленная мебель запрыгали, застучали, забились по полу и стенам. Вазы с треском разлетались на осколки. Языки пламени удлинились, разрастаясь, точно тени от экрана, поставленного перед прожектором.
– Прекратите! – заорала Лейла, зажимая руками уши. – Прекрати это! Я хочу домой. Отпустите меня! Я этого не вынесу! Да что не так с вашей мебелью?!
– Ты сама её двигаешь.
– Это не я! Хватит! С меня этого хватит! Я… я не сумасшедшая!
– Конечно, не сумасшедшая, – певуче прозвучало из темноты. – Пока нет, но, если немедленно не возьмешь себя в руки, можешь стать ею.
Лейла крепко зажмурилась.
Когда она открыла глаза, всё стихло. Мебель перестала танцевать.
– Вот так-то лучше, – улыбнулась Василиса.
***
Приблизившись, она протянула Лейла руку:
– Вставай.
Сомкнув пальцы на протянутой ладони, девушка послушно поднялась. Как оказалась в уютном кресле, с теплой чашкой в руках, не очень хорошо понимала.
– Выпей, – велела Василиса. – А пока станешь пить – слушай.
Лейла без возражений пригубила предложенное горячее питье.
– Мир, в котором ты существуешь, – в котором все мы существуем, – поправилась она, – не так прост, как твои современники представляют. В нём магия, колдуны и демоны такая же реальность, как электричество, магнитные поля и телекоммуникационные сети. Откровенно говоря, вся ваша наука это адаптированная под обычного смертного магия.
– Глупости! – возразила Лейла. – Наука – это наука. Она базируется на законах природы и мироздания.
Между бровями Василисы залегла морщинка, а губы сложились в улыбку:
– Точно! А законы природы и мироздания есть законы трансформируемой энергии, иными словами – магии. Это мы, маги, открыли смертным их науку и, признаюсь, сделали это не из благих побуждений – так проще контролировать человеческое стадо с минимальными усилиями.
– Вот как, значит? Всё правда? Заговор иллюминатов? Орден масонов? Все сказки – это реальность, – насмешливо протянула Лейла.
Василиса пропустила её слова мимо ушей, не обратив на них внимание:
– Когда-то люди знали в лицо своих богов, тех, что управляли ими. Но позже забыли – их заставили забыть колдуны. Так было надо. Лучший способ обезопасить что-то, внушить всем вокруг, что этого не существует. С приходом христианства люди стали бояться нас, всё чаще предпринимая попытки истребить, и мы были вынуждены вести войну. Мы были сильнее, но истребить род человеческий было не вариант. Не гуманно, да и пустая трата ресурсов.
– Ресурсов?! Это ты так о человеческих жизнях отзываешься?
– Я стара и цинична. Не вижу смысла заворачивать истину в блестящую фольгу лицемерия. Да, люди для таких как мы это ресурс. Так было со дня творения. Так будет дальше. Их создали с этой целью.
– Уже не колдуны ли? – язвительно протянула Лейла, зло щурясь.
– Высшие силы. Колдуны появились на свет позже, от союза людей со змеями. Так что мы с тобой, дорогая, наполовину люди, наполовину – ангелы или демоны, – тут как повезёт. Именно от предков-Змеев нам передались наши сверхъестественные способности. Часть магов выполняли Древний Завет, сражаясь за людей, охраняя их от вторжения инфернальных тварей – таких магов стали считать Белыми. Другая часть посчитала, что слишком жирно будет этим тупицам-человечкам иметь в слугах того, кто по силам и по разуму превосходит их в разы, и попытались нарушить установленный правопорядок, подчиняя себе людей, используя их, заставляя служить себе, как богам. Таких обозначили Тёмными.
– А в каком качестве можно использовать людей?
– В качестве жертвы, подношения демоническим силам. В качестве доноров. И, совсем банально, в качестве слуг или средств для обогащения. Естественно, стоя на столь принципиально разных позициях, Белые и Тёмные не могли избежать вековой вражды. Войны ведутся столько, сколько свет себя помнит. Есть ещё Священная Инквизиция, гоняющаяся за колдунами по всему свету, истребляющая без разбору и Белых, и Чёрных – всех, до кого дотянется, кто под руку подвернётся. Как говорится, во избежание – если правый глаз тебя искушает, коли и левый, за компанию, кабы чего дурного не вышло. Слепой-то ты точно ничем искуситься не сможешь.
– Ты принадлежишь к Чёрным?
– Я серая. Держу нейтралитет, поскольку это вообще возможно, стараясь оставаться в стороне от любой заварушки. Война не кажется мне чем-то интересным или достойным внимания. Людей я не трогаю без крайней необходимости, а если уж припрёт, всегда без труда нахожу гнилую душонку, выполоть которую – благое дело.
– А не много ли на себя берёшь – решать, кому жить, а кому умирать?
– О! Стихи! Поэзия и музыка, одно из того немногого, что мирит меня с существованием человечества на земле. А кому по-твоему решать? – с искренней заинтересованностью в голосе спросила Василиса.
– Богу.
– Веришь в Бога? Похвально. Это правильно. Я тоже верю. Но видишь ли в чём смысл, дорогая правнученька, вершится воля божия в этом низкочастотном мире через другие создания, во плоти и крови, через таких как ты и я. Каждый раз, отрывая голову педофилу или маньяку, запуская клыки на всю глубину ему в шею, я в собственных глазах совершаю очень даже богоугодное дело – творю божественное правосудие. Жаль, большинству людей не ведомо, что, нарушая правила, написанные Им, они получают реальный шанс попасть в руки таким, как я.
Лейла со страхом смотрела в сторону собеседницы. Клыки? Оторванные головы? Она ведь это чисто иносказательно, да? Метафора такая? Но ей было жутко. Хорошо, темнота набросила на лица и предметы непрозрачный полог. Видеть глаза Василисы сейчас совсем не хотелось.