<p>
- Доброго утра, батюшка. Вы, кажется, вызывали меня.</p>
<p>
- Вызывал.</p>
<p>
Николя всё-таки улыбнулся.</p>
<p>
- Я очень скучал.</p>
<p>
Он бросился вперёд и повис на шее у едва поднявшегося во весь рост отца. Отец погладил его по спине, прокашлялся, прогоняя собственную усмешку с лица, и скомандовал:</p>
<p>
- А ну прекратить! Совсем распустила тебя мать!</p>
<p>
Николя торопливо шагнул назад и отвесил ещё один поклон.</p>
<p>
- Прошу меня простить.</p>
<p>
- Обед готов. Иди, переоденься, я велю подавать.</p>
<p>
</p>
<p>
За столом говорили ни о чём и Николя стало ещё легче, он будто бы плыл по воздуху в светлой неге, только теперь поняв, как скучал по родне. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не расслышал, когда разговор зашёл о нём, и сквозь марево радости пробился голос матери:</p>
<p>
- А Лизоньку ты не хочешь повидать?</p>
<p>
- Что? – Николя резко выпрямился. Его будто бы обдало холодной водой.</p>
<p>
- Она всё время только и делала, что скучала по тебе. Надо бы связаться с ней, пусть приедет на чай.</p>
<p>
- Хорошо… - растерянно произнёс Николя, - прошу простить меня… я с дороги очень устал.</p>
<p>
Он поднялся из-за стола под пристальным и суровым взглядом отца. Мать, однако, накрыла ладонь супруга рукой, заставляя его промолчать, и сказала:</p>
<p>
- Иди. Отдыхай.</p>
<p>
Всю ночь Николя не спал. Он вспоминал круглощёкую и сероглазую Лизоньку, которой когда-то дарил колечко из луговой травы, и которая одевала на его чело венок из веточек шиповника. Лиза и сама была нежная, как цветок. Но как бы он ни хотел соврать, он никогда по ней не скучал. Что было - то было для него и давно прошло. Она была подругой детских лет, но не более того. И вопреки всему разумному другое - мужское - лицо вытесняло её.</p>
<p>
Однако утром, за завтраком, мать снова завела прежний разговор.</p>
<p>
- Ты должен повидаться с ней, - говорила она, - Лизонька стала чудо как хороша. Ты, конечно, в столице навидался ухоженных и разодетых барышень, но поверь мне, такой ты нигде не найдёшь. Есть вечная, неизменная красота.</p>
<p>
- Я ведь уже сказал, - ответил Николя, - я готов.</p>
<p>
И к вечеру Лизонька в самом деле была приглашена на чай. К своему удивлению Николя обнаружил, что она и правда прелесть как хороша. Но это не меняло того, что он не чувствовал к ней ровным счётом ничего, и когда в его руку ложилась её маленькая ладошка, невольно вспоминал тонкие длинные пальцы темноволосого незнакомца, лежащие на стекле. В сердце его просыпалась неясная тянущая боль, и каждый новый день в усадьбе Троекуровых наполнялся для него всё новой тоской.</p>
<p>
Николай отлично знал, как излечивается эта душевная немощь. В бою все пустые мысли вылетали из головы, в кабине помещались только двое – смерть и ты. Однако нового назначения всё не приходило, и даже ротмистр, которому он послал запрос с просьбой разрешить ему вернуться назад в казармы, ответил, что нужды в этом нет. Николай был отпущен отдыхать.</p>
<p>
После обеда - и до самого вечера - гуляли они с Лизой по берегу озера. Лиза щебетала о красоте облаков и пыталась расспрашивать его о дальних мирах. Николай старался как можно меньше говорить – он не любил болтать, а теперь и вовсе необходимость вести разговор навевала на него тоску. Будто чувствуя его настрой, Лиза тоже стала больше молчать, и Николя почти что мог бы поверить, что им вместе хорошо.</p>
<p>
- Не пора ли что-нибудь решать? – спросила мать, когда в саду под окном уже зацветали груши, и стоило приоткрыть окно, как ветки их начинали ломиться в дом.</p>
<p>
- Решать… что?</p>
<p>
- Уверена, тебе после твоих подвигов император легко даст разрешение на брак.</p>
<p>
Николя хмыкнул и ничего не сказал, но, когда мать опять завела разговор, произнёс:</p>
<p>
- Матушка, вы же знаете меня. Мне совесть не позволит жениться на той, кого я не могу полюбить. Ведь это сделает несчастным не только меня, но и её. А Лизонька очень уж хороша. Любой в округе будет рад сделать её своей женой. Так зачем же мне мучить её?</p>
<p>
Мать скрипнула зубами, и взгляд её стал неожиданно жёстким.</p>
<p>
- Брак – это ещё не любовь, - сухо произнесла она, - ты ведь можешь не полюбить и вовсе никогда.</p>
<p>
- И всё-таки…</p>
<p>
Звонок стереофона, донёсшегося из спален, прервал их разговор, и, узнав мелодию, Николя бросился отвечать.</p>
<p>
- Да, - произнёс он, поняв, что звонит кто-то из военных чинов.</p>
<p>
- Троекуров Николай?</p>
<p>
На экране показалось бледное лицо незнакомца, о котором он не переставал мечтать, и сердце Николая замерло, а сам он едва ли не оглох.</p>
<p>
- Да, - повторил он сдавленно, - слушаю вас.</p>