— Да нет, Пеньков, дружище, не поможет это. — Сергей, поджав губы, помотал светлым чубом. — Надо что-то уметь. А что я умею? Чинить блинки. Считать до двух и интегрировать на малой машине. Краулер умею водить, да и то непрофессионально… Что я еще умею?
— Ныть ты умеешь профессионально, — проворчал Матти. Ему было неловко за Сережку перед Феликсом.
— Я не ною — я злюсь. До чего мы самодовольны и самоограниченны! И откуда это берется? — Почему считается, — что найти место для обсерватории важнее, чем пройти планету по меридиану от полюса до полюса? Почему важнее искать нефть, чем тайны? Что нам — нефти не хватает?
— Что тебе — тайн не хватает? — спросил Матти. — Сел бы и решил ограниченную Т-задачу…
— Да не хочу я ее решать! Скучно ее решать, бедный ты мой Матти. Скучно! Я же здоровый, сильный парень, я гвозди гну пальцами! Почему я должен сидеть над бумажками?
Он замолчал. Молчание было тяжелым. И Матти подумал, что неплохо было бы переменить тему, но не знал, как это сделать.
Наташа сказала:
— Я с Сережей вообще-то не согласна, но это верно — мы немножко слишком погрязли в обычных делах. И такая иногда берет досада… Ну пусть не мы, пусть кто-нибудь все-таки занялся бы Марсом как новой землей. Все-таки ведь это не остров, даже не континент — терра инкогнита, — это же планета! А мы тридцать лет сидим тут тихонько и трусливо жмемся к воде и ракетодромам. И мало нас до смешного. Это правда досадно. Сидит там кто-нибудь в Управлении, какой-нибудь старец с боевым прошлым, и брюзжит: «Рано, рано!»
Услыхав слово «рано», Пеньков вздрогнул и посмотрел на часы.
— Ох, ты! — пробормотал он, вылезая из-за стола. — Я уже две звезды здесь с вами просидел. — Тут он посмотрел на Наташу, открыл рот и торопливо сел.
У него было такое забавное лицо, что все, даже Сергей, засмеялись.
Матти вскочил и подошел к окну:
— А ночь-то какая! Качество изображения сегодня, наверное, наводит изумление. — Он оглянулся через плечо на Наташу.
— Наташа, — предложил Феликс, — если нужно, я посторожу, пока вы будете работать.
— Чего нас сторожить? — удивился Матти. — Я и сам могу посторожить. У меня все равно камера полетела.
— Так я пойду? — спросил Пеньков.
— Ну ладно, — согласилась Наташа, — Во изменение моего приказа…
Пенькова уже не было. Сергей тоже поднялся и, ни на кого не глядя, вышел. Матти стал собирать со стола, и Феликс, аккуратно засучивая рукава, подошел к нему.
— Да брось ты! — сказал Матти. — Пять чашек, пять тарелок…
Он взглянул на руки Феликса и осекся.
— А это зачем? — спросил он.
На правом и на левом запястье у Феликса было по две пары часов. Феликс серьезно сказал:
— Это тоже одна гипотеза… Так ты сам управишься?
— Сам, — ответил Матти. «Странный все-таки парень этот Феликс», — подумал он.
— Тогда я тоже пойду, — сказал Феликс и встал.
Рация в углу комнаты вдруг зашипела, щелкнула, и густой, усталый голос сказал:
— Первая! Говорит Сырт. Сырт вызывает Первую.
Матти крикнул:
— Наташа, Сырт вызывает!… — Он подошел к микрофону: — Первая слушает.
— Позовите начальника, — сказал голос из репродуктора.
— Одну минуту.
Вбежала Наташа в расстегнутой дохе и с кислородной маской на груди:
— Начальник слушает.
— Еще раз подтверждаю распоряжение, — сказал голос. — Ночные работы запрещаются. Теплый Сырт окружен пиявками. Повторяю…
Матти слушал и вытирал тарелки. Вошли Пеньков и Сергей. Матти с интересом следил, как у них вытягиваются лица.
— …Теплый Сырт окружен пиявками. Как поняли меня?
— Поняла вас хорошо, — расстроенно проговорила Наташа. — Сырт окружен пиявками, ночные работы запрещаются.
— Спокойной ночи! — сказал голос. И репродуктор перестал шипеть.