— Скажите, чтобы этому слабонервному принесли нашатырь, — она разрешила двум мужчинам унести ее, усевшись на их сплетенные руки и царственно оглядев напоследок холл. Девочка Лера подошла к лежащему папе и посадила ему на грудь щенка.
Придя в себя, папа Валя решил немедленно идти в палату к жене.
— Не надо, — уговаривала его Лера. — Маме не понравится, что мама Муму беременна от тебя.
— Вы только послушайте этот бред! — взвыл он, схватив себя за волосы. — Ты хотя бы не повторяй то, чего не понимаешь! Это невозможно, в конце концов! Я должен поговорить!..
— Давай поговорим, — Лера отвела его к дивану и силой усадила.
— Пойми, я не могу говорить с тобой на эту тему! — отбивался папа Валя.
— Я хотя бы не беременная, — пожала плечами Лера. — С мамой говорить сейчас не стоит, вдруг из нее тоже воды вытекут.
Папа Валя опять взвыл и закрыл глаза, покачиваясь из стороны в сторону.
Девочка Лера думала — кто родится у мамы Муму? После скандальной сцены она стала думать об этом ребенке как о второй проблеме в своей жизни.
Роды
Мария Ивановна рожала с сотовым телефоном в левой руке. Она звонила, пока схватки не перешли в непрекращающуюся боль. Вызванная из дома акушерка Лиза в этот момент бежала по коридору к родилке, на ходу надевая халат и фартук.
— Ты одна? — спросила акушерка, закрывая лицо маской. — Где они?
— Авария, — выдохнула мама Муму. — Адвокат ничего толком не говорит. Позвони в милицию. Узнай об аварии на Волгоградском шоссе. Иностранные номера.
— Чек получила? — Лиза шлепнула Марию по коленкам, чтобы та их раздвинула.
— Нет. Послезавтра должна была… Мне рожать по срокам через пять дней.
— Специалист! — хмыкнула Лиза, вынула руку и показала Марии четыре пальца. — Через двадцать минут родишь. Пойдешь на стол?
— Посмотри Капустину Валентину в шестой палате, — выдохнула мама Муму.
— Обойдется, — хмыкнула акушерка. — Я от тебя не отойду.
— Посмотри. Мне не нравится ее состояние. Слабая она. Ну, что уставилась? Сходи и посмотри, если начальница приказывает!
— Не ори, припадочная. Я к твоим родовым припадкам привычная.
— Это ужас какой-то, — шептала Мария, прижав подбородок к груди и выдыхая воздух короткими порциями, — меня перед родами нужно запирать в психушке. Ведь убью кого-нибудь, ей-богу! Его — точно убью, если еще раз попадется мне в таком состоянии!
Акушерка скатала пеленку и засунула ее в открытый рот Марии. Легонько стукнула под подбородок, чтобы та сжала челюсти.
— Закуси покрепче и помолчи заодно.
Мама Валя, с трудом оторвав фольгу от упаковки, прогулочным шагом прошлась по коридору родильного отделения, поедая йогурт и заглядывая в открытые палаты. Она добрела до родилки, уже выскребывая остатки сладкой массы из коробочки. Заглянула в огромный зал, обнаружила там всего одну роженицу на столе, пригляделась, да так и застыла с ложкой во рту. Акушерка Лиза в этот момент уносила с родильного столика ребеночка, завернутого в пеленку, больше рядом никого не было, и Валентина тихонько подошла к столу, все еще не выпуская изо рта ложку.
— Маруся?… — в ужасе прошептала Валентина, пошатнулась, ухватилась за край стола, а выпавшая при этом ложка с оглушительным звоном упала на кафельный пол.
Мама Муму повернула голову, посмотрела на Валентину и совершенно буднично поинтересовалась:
— Как дела? Схватки не начались?
В глазах у Валентины потемнело, ужасом подступила к горлу тошнота.
— Что ты тут делаешь? — шепотом спросила она.
— Ты прямо как твой муженек, ей-богу! Рожаю я тут! А ты? Пришла на выставку собак? Лиза! — крикнула мама Муму громко.
От ее крика Валентина вздрогнула и вдруг почувствовала себя в невесомости.
— Опять — собаки?… — прошептала она, пошатнувшись.