Моя невинная овечка - Лебедева Жанна

Another tricky little gun

Giving solace to the one

That will never see the sunshine

Another inch of your life sacrificed for your brother,

In the nick of time,

Another dirty money “heaven sent honey”,

Turning on a dime…

(С)«Another Way to Die» Alicia Keys, Jack White

Девственница за дверью вздрогнула и попятилась.

Он остановился, принюхиваясь к теплому и сладкому аромату добычи. Их разделяла лишь стальная дверь, сломать которую ему не представляло труда. Он приложился лбом к холодному металлу, слушая, как участился пульс жертвы. «Чш-ш-ш-ч-ч-ч, ш-ш-ш-ч-ч-чш-ш-ш» – шумела кровь в ее венах. Он сглотнул и облизнул клыки, выпуская из угла губ тонкую нитку слюны. Пальцы единственной кисти заскребли ногтями по металлу. Девственница за дверью задрожала и прижалась к противоположной стене – ему не нужно было прислушиваться, чтобы разобрать ее легкие шаги. Страх. Чужой страх всегда заметен, отчетлив и красноречив. Когда он витает в воздухе, наступает время охотничьих инстинктов…

– Идем, Ян, не про твою честь! – окликнул брат, идущий впереди.

– Идемте, идемте! – сладким голоском тут же подпел ему толстый низкий работорговец. – Не надо пугать товар, у них от этого вкус крови меняется, покупатели потом недовольствуют.

      Он отстранился от двери и покорно двинулся следом, но в ушах сладкой музыкой шумели в чужих венах кровавые волны…

***

Братья-вампиры мало походили друг на друга. Оба высокие и широкоплечие – единственное сходство. Старший, Лука, отличался аристократической бледностью кожи и тонкими чертами лица, носил белый костюм и всем своим видом являл квинтэссенцию британской аккуратности и чопорной строгости.

Ян отличался от него примерно так, как полудикий уличный пес отличается от благородного бегового грейхаунда. Смуглокожий, темноволосый, с ног до головы забитый татуировками, он носил спортивную одежду и обычно прятал нечеловечески желтые, звериные глаза под надвинутым на лоб широким капюшоном. Он никогда не скупился на грубости и ругань, поэтому во время деловых бесед предпочитал молчать, предоставляя слово предприимчивому и представительному брату.

Несмотря на существующую разницу, все дела братья вели совместно, независимо от обстоятельств оставаясь опасной и сильной командой. В Восточной Европе Лука и Ян работали вдвоем. Двое – все, что осталось от непобедимой когда-то четверки, ровно ее половина…

В семье их было четверо. Четверо братьев – несокрушимая команда, стая, клан. Они всегда держались вместе, и будучи людьми и став вампирами. Даже решение о переходе в новую ипостась принимали дружным советом. Это заманчивое предложение сделал им один из знакомых Луки, у которого имелась своя алхимическая лаборатория, в которой он и разработал уникальную практику по созданию искусственных вампиров, эдаких вампиров-гомункулов, обладающих некоторыми свойствами привычных носферату, а местами даже превосходящих их.

Преобразившись, братья по достоинству оценили новые возможности. Приобретенная сила позволила проложить тропу к богатству и власти. Теперь с ними считались. Их остерегались даже уважаемые лондонские «старики», которые имели здесь охотничьи угодья не первую сотню лет.

Однако, триумф братьев длился недолго – до того момента, когда кровавая четверка задумала провернуть одно рисковое дело, в котором им не повезло. Старые вампиры Лондона, будучи не в силах разобраться с обнаглевшей молодежью, решили убрать зарвавшихся наглецов, стравив их с местными охотниками. Луку убедили в том, что штаб Ордена Святой Матильды, адепты которого жизнь положили на борьбу с созданиями тьмы, не слишком надежен и укреплен. Тут ведь главное, убедить, а дар убеждения у «стариков» имелся в наличии всегда.

Задуманный штурм штаб-квартиры охотников за нечистью оказался не под силу четверке самодовольных молодых вампиров, ведь самоуверенность хороша лишь при наличии немалого опыта. Недооценивать Орден оказалось не только глупо, но и рискованно. Так, с треском провалив задуманное дело, братья лишились всего, что имели, и в спешке убрались из Британии. Только Ян и Лука не побоялись остаться в Европе. Двое других, Саймон и Дориан, затерялись где-то в Азии, и ни слуху, ни духу о них не было известно…

Каждый раз, припоминая об этом скверном провале, Ян ругался про себя. Из-за роковой неудачи все в его вампирьей жизни теперь обстояло по-другому. Ян и сам сильно изменился. Потеряв руку во время драки с боевиками Ордена, он стал осторожнее и злее. Регенерация шла медленно, и за несколько месяцев рука кое-как восстановилась лишь до локтя.

Ян с тоской вспоминал Лондон. Там жизнь била ключом. Там они с братьями владели клубом и беспредельничали сколько угодно душе. Там в их распоряжении были деньги, сила и власть. Ян вспоминал, как он, опьяненный кровью врагов и беспредельной свободой, наслаждался, громя охотничье логово. Тогда в ответ Орден Святой Матильды показал ему всю свою силу и мощь…

Восточная Европа Яну не нравилась совершенно. Здесь на «прародине» всех истинных вампиров жизнь текла своим чередом. Здесь царили спокойствие и тишина, словно в санатории для старперов. Руки лондонского Ордена не дотягивались до этих благословенных тьмою мест. Поэтому в городе у подножья Татр, названия которого Ян даже не старался запомнить, царили скука и уныние. Это был тихий словацкий городок – горнолыжный рай, переполненный цветастыми толпами курортников. Безусловно, тысячи приезжих обеспечивали братьям спокойный прокорм. Редкие человеческие пропажи всегда можно было свалить на очередную лавину.

Вот только Яна такой расклад событий устраивал мало. Во-первых, пришлось позабыть о роскоши. Никакого шика, никаких лишних денег, никакого кутежа. Во-вторых, здесь полностью отсутствовал драйв. Подсвеченная золотым горным солнцем скука топила все…

Местные вампиры приняли их с меланхоличным безразличием. У здешних родовитых аристократов с многовековой историей пара лондонских юнцов вызывала лишь чувство снисхождения.

Восточноевропейским вампирам были чужды кровавые драки за территорию. Они жили размеренно, лениво и относительно спокойно. Рядовые кровопийцы перебивались человечиной в узеньких каменных двориках средневековых застроек. Знатные семьи купались в роскоши и позволяли себе любые капризы. Здесь, в предгорье, существовала целая сеть, поставляющая им людей на заказ. В одном из ее подпольных убежищ братья нашли себе пристанище.

***

Вампира-азиата, заправлявшего всеми делами этого места, звали Моро. В помощниках у Моро ходило несколько людей. Для Яна, привыкшего считать их едой, это выглядело странным, но, глядя на брата, который, всеми возможными средствами желал наладить дружеские отношения с местными, он уже ничему не удивлялся.

И теперь толстый помощник Моро вел их по коридору, где за прочными бронированными дверьми был скрыт особый товар. Лука шел впереди, беседуя с толстяком, Ян чуть отстал, принюхиваясь к будоражащему сладкому молочно-кровавому запаху.

– Вы ведь знаете этих аристократов, любят побаловаться деликатесами! – толстяк расплылся в слащавой улыбке. – За этими дверьми девственницы, за которых богатые скряги отвалят горы бабла. Так что, парень, даже не гляди в их сторону, – обратился он уже к Яну.

– И что в этих девках такого особенного? – огрызнулся тот, смерив человека хмурым взглядом из-под надвинутого на глаза капюшона.

– Они говорят на трех языках, играют на музыкальных инструментах, поют и танцуют – сущие ангелы! Драгоценные, словно черный трюфель, – мерзкий толстяк плотоядно облизнулся и потер потные жирные руки, – а богачам подавай что-нибудь эдакое!

«Поют и танцуют» – усмехнувшись, подумал Ян, вспоминая стриптизершу Хизар из их клуба, которая тоже неплохо танцевала. Ян затащил ее в сортир, прижал к стене, поцеловал в губы, просовывая язык ей в глотку и раздвигая ноги коленом. Девка тут же хрипло застонала, от нее пахнуло перегаром и отвратительными, приторно-сладкими духами. Охота к развлечениям сразу пропала. Не медля, Ян разорвал ей глотку, но так и бросил тело в туалете. От вкуса крови его чуть не вывернуло, она воняла потом, грязью и сотнями чужих мужиков…