Меня зовут Изольда - Юлия Макарова

Тетушке

…Ларец был довольно увесист, и многообещающе оттягивал руки. С крышкой, правда, пришлось немного повозиться. Замка на ней не было, но даже незамысловатая защелка от времени заклякла и не сразу поддалась. Но, наконец, повинуясь силе человеческих рук, и она уступила. Раздался сухой щелчок, и запыленная крышка ларца со скрежетом пошла вверх…

ПРОЛОГ

В просторном зале старинного замка довольно прохладно и сыро. Горящий камин не дает столько много тепла, чтобы разогнать царившую вокруг стылость, только находясь рядом с ним можно чувствовать себя достаточно комфортно.

Массивный стол из самых дорогих пород дерева, роскошный во всем своем великолепии, легко вместил вокруг себя несколько человек в богатых одеждах, носимых три века назад.

За столом в основном сидят мужчины, дам среди них только две. На столе возле каждого человека стоит по два больших кубка: в одном – вода, в другом – красное вино. Но, хотя все собравшиеся уже не один час сидят на своих местах, никто пока к кубкам так и не притронулся.

Во главе стола сидит крупный мужчина; по правую его руку – очень худая женщина, лица которой практически не видно за довольно плотной вуалью. Лишь острый подбородок поражает своей бледностью, словно под вуалью скрыто не живое лицо, а маска.

Каждый из собравшихся по одним им известной очередности что-то говорит. В высоких сводах зала голоса теряются, но за столом всем все прекрасно слышно. Так специально устроена акустическая система замка, ведь во все времена, как известно, стены имеют уши.

И вот начинает говорить одна из женщин, красивое смуглое лицо которой сильно напудрено. Что поделать – мода требует соблюдения определенных правил… Женщина делает неуловимое движение, и в ее руках появляется небольшой свиток. В тот же миг возле нее словно из воздуха материализуется слуга с подносом. Неслышно ступая, он передает сидящему во главе стола мужчине положенный на поднос свиток. Главенствующий долго рассматривает великолепно выполненный на бумаге рисунок. Дама продолжает свой рассказ. Голос женщины звучит немного резко, и до чуткого уха давно уже удалившегося слуги доносится несколько звуков, из которых он успевает разобрать похожее на выдох слово «Мон» и столь созвучное ему «Эон». На бесстрастное лицо слуги на мгновение набегает тревожная тень. Но он знает, что делать дальше. Столь тщательно скрываемая заседавшими в зале людьми информация скоро будет передана кому нужно…

* * *

День сегодня выдался какой-то странный.

Сначала у Зои Борисовой все вроде было как обычно: утром встала, позавтракала давно ставшей привычной овсянкой, заплела и уложила на затылке «в корзиночку» длиннющие светлые волосы. Потом натянула на себя трикотажный костюм, состоявший из пуловера и длинной юбки грязно-зеленого цвета, накинула поверх этого «богатства» черный пуховик, прихватила потрепанную временем сумку-торбу, и пошла на работу.

Библиотека, где без малого два десятка лет трудилась Зоя, находилась в получасе неспешной ходьбы от ее дома. И все годы она преодолевала это расстояние пешком. Сначала Зоя проделывала это просто потому, что ей нравилось ходить тем маршрутом. Загруженность машинами лет двадцать назад была еще не такая ужасающая, а в этом местечке транспорта и вовсе было мало. С годами она привыкла. Поход до работы вполне компенсировал Зое прогулку на свежем воздухе. Тем более, что вернувшись домой, она квартиру больше не покидала до следующего утра.

Некуда было идти Зое Борисовой.

Просидев все школьные годы «серой мышкой», девушка так и не сумела сменить свое «амплуа». Подруги у нее, правда, время от времени появлялись. Но, как поправляла ее мама, это были даже не подруги, а просто приятельницы. Нет, Зоя не была занудой! Она много читала, соответственно и знала тоже много. С ней было интересно, тем более что от природы Зоя обладала очень красивым голосом, и была наделена даром отличного рассказчика. Но современные люди мало говорят правильным языком, еще меньше общаются с хорошей литературой. Молодежь предпочитает иную музыку, нежели нравилась Зое и ее маме.

Проблема выбора будущей профессии перед девушкой вообще не стояла. Кем еще может стать зачитывающаяся классикой Зоя? Ну, конечно, библиотекарем!

Время летело незаметно. Приятельницы постепенно обзавелись семьями. И все реже встречались они друг с другом. Потом потихоньку сошли «на нет» даже и без того редкие телефонные звонки.

Так постепенно Зоя Борисова осталась наедине с собой и обожаемыми ею книгами. Пять лет назад, после смерти бабушки, родители отселили ее в освободившуюся бабулину квартиру. (Дом, где проживала теперь Зоя, стоял по соседству с родительским гнездом, и это было вполне удобно). Конечно, мама и папа надеялись, что так у их дочери будет больше шансов устроить личную жизнь. Но время шло, шансы таяли с каждым днем.

Однажды, правда, у Зои почти случился роман с одним мужчиной. Он работал преподавателем в университете, был холост, умен, начитан и проч… В общем, как сначала показалось Зое, они были с ним «на одной волне».

Но как-то раз, в одно не очень прекрасное утро, Зоя, решив вопреки всем своим многолетним привычкам сменить маршрут, по дороге на работу свернула в другую подворотню. И застукала там почти идиллическую картину: ее (как она сама до этого момента думала) мужчина выходил из подъезда под ручку с миловидной девчушкой лет двадцати. На роль дочери ему, сорокалетнему, она, может, и годилась, но дочери ТА-А-А-К не висят на своих папашах, а тем более не целуют их столь страстно, словно готовы вот прямо тут слопать!!!

Смутившийся сердечный друг (дрянь, сволочь, подлец!!! и проч…) замер на месте. Зоя не была бесчувственной амебой, и ей очень-преочень захотелось сейчас же вцепиться ему в лицо! Сдержало ее то, что рядом была та девчушка… Она растерянно пробормотала как-то совсем по-детски: «Ой, милый! А это кто?»

«Милый» сначала побагровел, потом моментально побледнел. Кажется – еще чуть-чуть и с ним может приключиться удар. (О, господи! Как бы красиво прозвучала подобная строка в каком-нибудь романе! Хотя, кажется, эти слова там и звучали, да и не раз…). В общем, чуть не грохнулся о землю этот ее – почти – возлюбленный. И так вдруг Зое стало противно смотреть на его мгновенно осунувшееся лицо, на поникшие плечи…

Зоя Борисова красиво вскинула голову, язвительно усмехнулась. А потом развернулась и с достоинством удалилась.

После этого все связи с мужчинами у нее прекратились. Не сказать, что она была какая-то уродина, или еще что было с ней не так… Нет. Скорее… в ее глазах просто не было того магнетизма, что непременно притягивает мужчин к дамам. Зоя не «не хотела» любви. Зоя очень даже ее желала. Но. И это было не просто слово из двух букв, это было огромное – ну просто ПРЕОГРОМНЕЙШЕЕ «НО!!!» Зоя Борисова хотела настоящей любви. Не платонической, нет (она не была ханжой, и что такое «секс» знала не понаслышке). Она мечтала встретить человека, в котором ей захочется раствориться всей до капельки. Сгореть ли в одну секунду, светиться ли потихоньку долгое время – не важно. Главное, чтобы именно с этим человеком ей хотелось жить. И быть самой собой, такой, какая она есть.

Конечно, Зоя понимала, что задрала планку слишком высоко, да к тому же четких критериев для своего будущего избранника так и не обозначила. Может быть, такие мужчины давно закончились. А может статься, что их и вовсе не существовало, они жили только на страницах классических романов. Все может быть. И поэтому Зоя Борисова не ждала милости от жизни, не очень фантазировала, но и подбирать первое попавшееся не спешила. Ей вполне комфортно жилось одной, в маленькой бабушкиной однушке, среди знакомых с детства вещей и любимых книг.

Один день Зои Борисовой мало чем отличался от другого. Небольшое разнообразие, правда, вносили выходные. В воскресенье она ходила в гости к родителям. Мама к ее приходу непременно готовила что-нибудь вкусненькое, Зоя и сама прихватывала свою стряпню (а готовить она умела потрясающе!). В передней комнате накрывался круглый стол, и папа начинал выпрашивать у мамы что-нибудь «для души». Так отец обычно называл «горячительное», в чем, собственно, жена ему никогда и не отказывала, разве что переговаривалась с ним для порядка.