4
ПОЗЖЕ ПОСЛЕ СОЛНЦА СОЛНЦА сияло в окнах гостиной Блэкс, осветляя белую плетенную мебель и цветущие подушки, горшечные красные герани на подоконнике, сделанный крючком коврик Бекки. Наклонный солнечный свет усилил резные детали античного пирога, который принадлежал к великой тете, которую Бекки никогда не знала. Все сокровища, собирающие дневное свечение, обычно успокаивают ее, тепло и гостеприимно; Но теперь, в этот момент, любимое отступление Бекки показалось близким и сжимающим, цвета слишком яркие, солнечный свет ливенький. Она сидела на краю стула, как незнакомец, в собственном доме, неловко держа ее белый кошелек на коленях, ее темные волосы были влажными от пота. Она понятия не имела, как долго она сидела там. Думая слишком много, а затем не думая вообще, просто сидя, оцепенев и бесчувственно,
Суд закончился. После долгих и разрушительных трех дней в жарком, переполненном зале суда Морган был признан виновным в одном убийстве, трех пунктах нападения и покушении на убийство, а также одном грабеже с вооруженным разбоем, приговор был вынесен после продолжительного полдня.
Во время судебного разбирательства она долго не спала ночью, просыпалась, глядя в темноту, не в силах справиться с концепцией смертного приговора. Молитесь, молясь, что это по крайней мере будет пожизненным заключением, но потом интересно, что это будет с Морганом. Интересно, была ли вся оставшаяся часть его жизни проведена в тюрьме лучше, чем смерть, когда он ничего не сделал? Когда он не убил этого человека?
В суде сегодня вечером, ожидая, что судья вынесет приговор, она была настолько шаткой и ужасно холодной. Она присутствовала на всех испытаниях самостоятельно, не желая приглашать Сэмми в зал суда, заставляя ребенка слушать уродливые обвинения. В одиночестве она слушала, как Морган получил приговор. Жизнь плюс двадцать пять лет.
Она не помнила, как покинула здание. Последние формальности судебного разбирательства обернулись вокруг нее без смысла. Ей разрешили принять Моргана и неловко поцеловать его, когда он стоял в наручниках и опустошен между двумя стражами. Его увезли в камеру, скованную и беспомощную. Завтра утром его отвезут в Атланту в машине маршала США. Она и Сэмми должны быть там на восемь, если они попрощались. Несколько минут с ним в тюрьме, прежде чем его увезли. После этого она и Сэмми увидели бы его, только когда они поехали в Атланту, чтобы навестить его, как незнакомца внутри тюремных стен.
Ей было неуверенно в том, что утром Сэмми отправится в тюрьму, чтобы попрощаться. Сэмми должен был расстаться с ним там за решеткой, часть с ним, возможно, навсегда. Но как она не могла взять ее? Ребенок имел право быть там независимо от того, насколько болезненным является прощание. Чтобы быть исключенным, было бы гораздо более душераздирающим.
Она не помнила, что возвращалась домой после вынесения приговора. Она вспомнила, как пришла в дом, садясь в кресло. Она не знала, как долго она сидела там, но вечер падал, солнце низко наклонялось. Она не пошла к матери, где она и Сэмми остались. Ей нужно было собраться вместе, прежде чем она столкнулась с Сэмми, прежде чем она отправилась рассказывать Сэмми.
Скажи ей, что они должны начать теперь прожить всю оставшуюся жизнь без него.
Если они не смогут получить апелляцию, они могут выиграть апелляцию. Это был единственный шанс, который у них был. Единственный шанс, что Морган вернется домой, чтобы снова войти в его собственный дом, чтобы он мог жить своей жизнью на свободе, единственный шанс для них сблизить друг друга, чтобы снова стать семьей.
Разве он никогда больше не играл в мяч с Сэмми, отвез ее в автосервис, чтобы передать ему свои инструменты, как она так любила делать? Завтра он покинет Рим в последний раз, чтобы быть запертым в этой обширной бетонной тюрьме, которая поднималась на южную сторону Атланты, ее серые серые стены были строги и запрещены, его сторожевые башни ловят свет, где загруженные винтовки сияли в руках мрачных, с защитой. Мир, который они построили вместе, закончился. Тщательно воспитанная жизнь их семьи, их нежная защита друг от друга от любого хаоса, существовавшего в мире, были зря. Войны Моргана, сражавшиеся против тирании Японии и Германии, его безопасное возвращение были зря.
Но, подумала она, вклад Моргана в его страну, к успешным кампаниям Америки, не был зря. И все же теперь, после всего, что он дал, сам Морган был предан.
Жюри своих соседей поверило - все они верили, что Морган убил охранника, избил этих женщин и взял деньги в банке. Единодушное голосование присяжных было вне ее понимания. Такая несправедливость не произошла, а не под свободным правительством, которое на войне Морган и многие люди боролись за сохранение. Морган долгое время стоял за тюремными стенами за преступления, к которым он не имел никакого отношения, их беспокоили вооруженные охранники, издевались и, возможно, избивали другие заключенные, на милость людей, столь же злобных, как животные в клетке. Он не принадлежал там, она не хотела, чтобы он там был; она хотела кричать и никогда не переставала кричать, хотела вставить кулак в окно и разбить его, обидеть и окровавить. Она хотела вооружиться и найти Брэда Фалона и убить его, Хотел уничтожить Фалона так же, как он уничтожил Моргана и разрушил жизнь своей маленькой девочки. Он убил бы его, кроме Сэмми, за то, что он сделает с Сэмми.
Фалон всегда ненавидел. Когда они были детьми в старшей школе, Морган не видел, как извращенный Фалон был, он видел призрачную сторону Фалона, его смелость, восхищался Брэдом Фалоном за нахальные вещи, которые он делал, что Морган не хотел делать. Хотя Морган не хотел, чтобы Фалон висел вокруг нее. Она никогда не рассказывала Моргану о нежелательном внимании Фалона, когда он нашел ее в покое; Она старалась никогда не быть с ним наедине. Фалан был одержим жестокостью, которую она догадалась, что некоторые молодые люди со всей энергией животных нашли возбуждение. Они были на полпути в средней школе, прежде чем Морган понял, как искривился Фалон и отступил, оставив Фалона вытащить свои мелкие кражи в одиночку. Но после того, как Морган ушел на флот, Фалон начал ходить, все более настойчивым, отказываясь оставить ее в покое. Тогда он напугал ее. Теперь он испугал ее.
Не было никаких сомнений, что Фалон поставил Моргана, напал на него, оставил его без сознания в собственной машине Моргана днем. Если бы он оставил его в лесу на ночь, а сам Фалон, переодетый Морганом, вошел в берег, убил охранника, избил банковских клерков, запер их в хранилище и ушел с деньгами. Насажденные свидетельства Фалона, разбросанные стодолларовые купюры и сумка на холсте в машине Моргана, достаточно хорошо показали Моргана в сочетании с неспособностью Моргана вспомнить, где он был весь день и ночь. Хотя это свидетельство Натали Хупер, в конце концов, запечатало убеждение.
Любой здравомыслящий мог видеть, что женщина лжет, но жюри этого не увидело. Скупой и немыслимый, они купили рассказ Натали о том, что Фалон провел день и всю ночь с ней в своей квартире. Присяжные полагали, что это была ложь Натали. Только этот факт оставил Бекки ненавидеть своих соседей.
Рим был маленьким городом, все знали Моргана, знали, что он хороший человек, знали, как сильно он работал в автомобильном магазине, который он построил. И все знали Брэда Фалона, знали, что у него были проблемы в школе, были в Ювенальном зале, а затем в тюрьме. Все знали, что Фалон имел в виду неприятности, и что Натали была не намного лучше. Какое темное и скрученное плечо, какая иллюзия, работали в зале суда, когда эта неряшливая женщина заняла стенд свидетеля? Эта планка с ее дикими черными волосами и узкими юбками и переплетенными украшениями, которые уже прошли через трех мужей и дюжину любовников? Какой магнетизм играли среди невидимого жюри горожан, из шести мужчин и шести женщин, чтобы заставить их поверить Натали, чтобы позволить ей успешно их обмануть?
Бекки не знала, как она собирается рассказать Сэмми, что ее папа не вернется домой. Она чувствовала себя опустошенной, хотела быть со своей матерью, хотела, чтобы Кэролайн держалась и успокаивала ее, как будто она снова была ребенком. Хотела Кэролайн успокоить и укрепить ее, поскольку теперь они должны поддерживать Сэмми. Она снова хотела быть маленькой девочкой, чтобы ее держали и успокаивали, чтобы ей сказали, что делать, рассказали, как жить своей жизнью, теперь, когда они остались одни.