Саша стремительно упорхнула.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что всё это было попыткой извиниться. Она не в состоянии обеспечить безопасность патрулей, а в моём случае накладываются ещё и личные факторы.
***
Меня перевели на патрулирование пятой палубы. Причём я обратила внимание, что попадающие под моё командование патрули неизменно были составлены из весьма неопытных служащих, которых ещё и постоянно туда-сюда тасовали. Для моего самолюбия тут был, конечно, плюс: опытный неформальный лидер сработавшегося патруля мигом отстранил бы меня от фактического командования. Но с точки зрения эффективности, такая кадровая политика была значительным минусом.
Первые несколько смен на пятой палубе прошли относительно мирно, правда, оружие обнаруживалось процентов у семидесяти встречных. Но потом сопротивление начало расти и становиться более организованным. То и дело вспыхивали перестрелки. Впрочем, местные бандиты были вооружены только устаревшим ручным стрелковым оружием, которое не могло причинить особого вреда патрульному в бронекостюме. Мне, в бестолковой парадной форме, приходилось прятаться за спинами подчинённых.
***
Очередная смена началась как обычно. Но где-то на середине маршрута, когда мы углубились в лишённую связи зону, начались проблемы. Сканер засёк впереди подозрительную группу людей, прятавшихся за углами перекрёстка. Я, конечно, решила, что это очередная кучка придурков, решившая "преподать урок этим гебешникам". Едва я отдала приказ прижаться к стене, как нас уже атаковали. Причём на этот раз огонь вёлся не только из пистолетов, но и из гранатомётов и крупнокалиберных пулемётов. Одному из патрульных не повезло в самом начале, его изрядно продырявленный труп валялся посреди коридора. Наш ответный огонь не принёс видимых результатов, но по крайней мере не давал противнику высунуться. Связи нет, подкрепления не вызвать, следовательно, надо отступать. Тут очень "кстати" послышались выстрелы и со стороны противоположного перекрёстка. Я отстранённо подумала, что назначать меня командиром в боевой обстановке было редкой глупостью. Нас окружили, а я весьма смутно представляла, что же делать дальше. Подумав, я решила, что было бы неплохо проникнуть в здание, к стене которого мы сейчас были прижаты. Судя по всему, это был какой-то склад, об этом говорило отсутствие окон и несколько широких ворот. К счастью, обычные двери там тоже были. С грехом пополам мы добрались до ближайшей, конечно же запертой. Я, не колеблясь, воспользовалась гебешным доступом, дверь открылась. Мы максимально быстро ввалились в не освещённое помещение, и я закрыла и заблокировала дверь.
Через несколько секунд выяснилось, что тут нас уже ждали. Судя по звукам, где-то в помещении были установлены две турели с противопехотными автоматическими пушками, запросто пробивающими любые бронекостюмы. Между прочим, военная технология, утечка которой недопустима. Я ещё только разворачивалась и падала на замусоренный и уже залитый кровью пол, пытаясь определить, куда же стрелять, а всё снова стихло - очевидно, мой патруль уничтожен. Не понятно только, почему не подстрелили меня - ясно же, что с приборами ночного видения у противника всё в порядке. Я мысленно перебирала варианты дальнейших действий (палить наугад? Сдаться? Попытаться выбраться обратно на "улицу"?), и ни один мне не нравился. Тут меня осенило. Я прощупала основные диапазоны в поисках беспроводных сетей. Между прочим, этим следовало бы заняться первым делом, вместо хватания за бластер. Непростительная ошибка. Конечно же, сеть там была - по ней передавались команды на турели, расстрелявшие патруль. Естественно, шифрование работало на всю катушку, но это была наша технология, и у меня были нужные ключи. Я уже почти перехватила управление, когда сигнал неожиданно исчез. Наверно, противник отрубил электропитание.
- Не так быстро, милочка, - произнёс по-немецки явно издевающийся голос.
Говорившему, видимо, было известно, что немецкий как второй государственный обязаны знать все госслужащие НСДФ.
Послышалось несколько тихих хлопков. Вероятно, стреляла мелкокалиберная автоматизированная турель, или малошумная снайперская винтовка. Первая пуля выбила из моей левой руки бластер, сломав при этом запястье, а вторая и третья перебили мне ноги. К счастью, нейрофильтры погасили большую часть боли (правда, при этом они ещё и снизили эффективность всех органов чувств), а остатки были заглушены эндорфинами, генерируемыми подсистемой поддержания боеспособности. Ну, ноги - это пустяки, система регенерации восстановит их на автомате секунд за сто двадцать - сто сорок. А вот с запястьем всё гораздо хуже - для его восстановления моих познаний не хватало, а об автоматическом режиме регенерации суставов мне оставалось только мечтать - машинерия агентов слишком примитивная для этого. Кроме того, изоцикловерм усиливает эффективность эндорфинов, и я начала скатываться в опасную эйфорию. Из дальних уголков сознания полезли самоубийственные мыслишки в духе "а если ещё пару костей сломать, то ведь всякой весёлой химии сгенерируется ещё больше...". Напомнив себе, что до выходных я ещё не дожила, и что я не с Сашей развлекаюсь, а всё ещё участвую в боестолкновении с врагом, я всё же смогла сосредоточиться и вернуть самоконтроль. Очень некстати вспомнилась инструкция, где говорилось, что перед курсом "верма" следует прикрутить настройки болеглушилки, о чём я позаботиться не удосужилась. Идиотка.
Но тут была и умеренно положительная новость: очевидно, меня старались взять живьём. Интересно, зачем?
В помещении зажёгся тусклый свет. Я тупо уставилась на достаточно тихо приближающуюся ко мне пару громил в силовой броне. Один был вооружён обычным автоматом, а второй сжимал в руке какое-то странное приспособление, которое я предположительно отнесла к категории монтажных пистолетов. Только этот был заряжен достаточной длинной спицей или чем-то вроде.
- Не дёргайся, крошка, а то у тебя появится пара дополнительных дырок, - тот же голос.
Интересно, он и в самом деле немец, или этот язык используется в целях конспирации?
Громила с автоматом встал так, чтобы я видела нацеленное на меня оружие, а второй зашёл сзади и прижал меня ногой к полу. Что он делал дальше, я увидеть не могла, но судя по звукам, возился с каким-то приборчиком. Мне это очень не понравилось.
- Прицел взят, - прогудело у меня над ухом. Тоже по-немецки.
- Всаживай.
И он всадил. Эту дурацкую спицу точно в левый желудочек моего сердца. Естественно, и лёгкое продырявил.
Первой моей реакцией было удивление. Стоило столько возиться, чтобы просто-напросто убить меня. Может, они не хотели слишком сильно портить тело? Так всё равно глупость получается: во избежание утечки секретных технологий в каждого агента встроен механизм ускоренного распада, срабатывающий через двести секунд после отключения мозга.
Тем временем громилы потащили меня куда-то вглубь помещения. Через пару секунд встроенная машинерия отрубила мне для экономии кислорода зрение и слух, и я поневоле сосредоточилась на своём внутреннем мире. Аварийный резерв способен продержать меня в сознании сто семьдесят секунд. Предполагается, что этого времени достаточно, чтобы агент перевёл систему регенерации в ручной режим и соорудил себе эрзац-сердце. Только вот я этот фокус и в спокойном состоянии осилить не способна.
Смерть сама по себе меня не пугала. В конце концов, это был бы уже четырнадцатый раз только официально. Плюс "тестовые" смерти на этапе отладки, плюс та заварушка в подземельях деф Граца... Правда, мои воспоминания о предыдущих воплощениях обрывались на моменте последней записи личности, но я по крайней мере была уверена, что шеф восстановит меня из резервной копии. А благодаря переизбытку эндорфинов эта конкретная смерть будет достаточно приятной. Жаль, конечно, что всё так обернулось: судя по армейским пушкам, я попала в лапы как раз тех шпионящих гадов, ради поимки которых шефа и перевели на станцию. Но активно влиять на события в тот момент я уже не могла. Наконец резервы истощились, и я потеряла сознание.