Может быть, ей стало бы легче, если бы она заплакала или попросила кого-то о помощи. Но Оайве не привыкла лить слезы и еще меньше — искать совета или утешения. Она была жрицей, Хранительницей Святилища, она была одна.
Оайве медленно покинула Хранилище, пересекла двор и вышла на дорожку над бухтой, выложенную из деревянных досок. Небо было серым, звезды поблекли. Море отступило от побережья. Все вокруг казалось мрачным, лишенным света, бесформенным, слышался только слабый шум ветра и рокот волн.
Оайве думала: «Если я никогда не скажу о том, что случилось, кто об этом узнает? Никто, кроме жриц не знает о реликвиях» Тут она вспомнила, как незнакомец сказал, что в дальних землях их Святилище называют Домом Кости. Или это тоже была ложь? Неправда, как и он сам? Человек он или зверь?
Если под священной крышей Бог был как у себя дома, зачем тогда вообще нужны реликвии, таинства, символы? И все же эта ужасная пустота внутри ее оставалась, будто чужак украл этой ночью часть ее души. Что значила для него кость, для этого серого мужчины, Серого волка, если он, чтобы получить ее, должен был решиться на кражу?!
Она размышляла, раздумывала, как ей поступить. Сейчас ей не поможет даже Древняя Книга. Она не нашла в ней ни строчки о краже, перевоплощениях, изменении облика или демонах.
С приближением утра небо над морем постепенно светлело. Взошло пурпурное солнце, и его первые лучи сверкали на волнах. Шесть или семь рыбацких лодок в нескольких милях от берега выделялись темными точками на фоне солнечного восхода. Рыбаки везли домой ночные уловы.
Оайве обернулась и посмотрела в глубь страны. Кармин утра уже окрасил ближайшие горы, но на дальних вершинах уже лежали фиолетовые сумерки. Наверное, овцы там только просыпались, как и люди, пасущие их, как и охотники с собаками, которым нужно добыть дичь прежде, чем зима скует леса стужей.
Каждый год они молились о мягкой зиме, которая обошлась бы с ними не слишком жестоко. Но даже самые мягкие зимы на их суровом Побережье были лютыми. Запасов еды не хватало, и к весне немало людей умирало.
«Какой же будет предстоящая зима? — спрашивала она себя. — Ведь треть того, что приносило им счастье, похищено из Храма»
И вдруг Оайве все стало ясно. Новое знание испугало ее, но в тоже время подняло настроение. Ее путь лежал перед ней так же отчетливо, как тропинка, вытканная солнечными лучами на волнах моря.
Уверенно и спокойно она начала произносить слова ритуала прямо здесь, под открытым небом. Огонь она вызывать не стала. Закончив свои молитвы, Оайве отправилась в деревню рыбаков.
Трое Старейших по одному от каждой деревни, заседали в Длинном доме общины «Людей моря», а все остальные протискивались вовнутрь, узнав, что их созвала сама жрица. Солнце стояло высоко в небе.
В Длинном доме не было окон. На потолочных балках чернели ряды развешанных для копчения рыбин. Факелы и огни светильников излучали яркий, но не уютный свет, свет без тепла.
Большинство присутствующих здесь были старше Оайве, а Старейшие были просто стариками, но их годы не позволяли ей чувствовать свою юность. На самом деле душа ее значительно старше любого из пришедших сюда, потому что на ее плечах лежали столетия Храма.
Оайве сообщила им о похитителе, но не упомянула о его колдовских силах. Они бы догадались, что он более искусный маг и смог победить ее.
— Леди, — спросил Старейший рыбацкой деревни, — что вы намерены предпринять?
— Я должна найти его и вернуть украденное. Испуганный шепот пронесся среди молчавших до сих пор людей:
— Если Вы уйдете, что станется с Храмом, кто будет о нем заботиться? Он никогда не оставался без Хранительницы…
— Святыни старше любой жрицы, которая когда-либо там служила. Хранилище появилось ради реликвий.