Разъярённый трактирщик бегал по всем комнатам, разыскивая нерадивых работников, пока не обнаружил в лучшем номере на белой пуховой перине уснувших Ероши и Онушу.
Нового мастера разбудил удар плетью, и он подскочил на кровати. Через руку протянулась кровавая полоса. Истошно завизжала служанка, прикрывая грудь. Ероши понял, что не время для душеспасительных поучений и бросился бежать, в чём мать родила. Ещё один удар настиг его на подоконнике. Ероши выпал в окно, приземлился на траву и помчался к висевшей на верёвках одежде, которую сам постирал не далее как вчера. Сноровисто оделся и побежал в лес. Из дверей трактира выскочил красный как рак трактирщик. Махал кнутом и дико озирался вокруг, пытаясь разыскать беглеца. Не увидев, в бешенстве сжал кулаки и потряс ими в воздухе. Заорал что есть сил. Брызги слюны оросили густую бороду.
Ероши нашёл знакомую тропинку и углубился в вечернюю сень леса.
- Проклинаю тебя! – кричал вслед разъярённый хозяин. – Нет тебе места в моём трактире, где сухо, светло и где ждала тебя похлёбка из требухи. Отныне дерись с шакалами за кусок падали. Собьёшь свои ноги о камни дорог этого мира и подохнешь в канаве, как собака сбитая повозкой. Так колесница Омиши настигнет тебя. Уходи в дождь и ветер, и пусть земля будет тебе кроватью, а снег одеялом!
Ероши покачал головой. Хозяин совсем рехнулся и не может отличить лето от зимы. Он повернулся и побрёл по сумеречной дороге, освещаемый отблесками первых вечерних звёзд. По дороге шептал.
- Спасибо, Омиши, что даровал мне мудрость. Так легко нести этот иллюзорный груз.
Игра в радость
Ероши далеко углубился в лес, когда понял, что единственная тропинка ведёт его в Ипхирам, город радости, но поворачивать уже было поздно и особо некуда. Мастер переночевал под деревом гупта где цветут благоуханные цветы. А спозаранку отправился по заброшенной тропинке в город, который все путники давно обходят стороной. Но делать нечего, когда есть нечего. Желудок ласково урчал, напоминая, что прозрение прозрением, а обед по расписанию.
Вскоре он услышал треск веток под чьими-то шагами и вскоре на тропинку выбрался молодой парень. Он поддел ближайшую ветку сапогом и улыбнулся Ероши.
- Прекрасный день, не правда ли?
- Я бы его съел.
Услышав эти слова, юноша поклонился.
- Похоже вы мастер.
- Голодный разум готов съесть Омиши.
- Не буду спорить. Ты идёшь в Ипхирам?
- Я уже там, где мне нужно, но мой желудок направляется в Ипхирам.
- И я туда же. Меня зовут Гайташи.
- Я Ероши.
Путники пошли рядом. Мастер спросил.
- Зачем тебе в город радости?
Юноша закрыл своё лицо вуалью воспоминаний, и оно омрачилось.
- Я устал от мерзости и жесткости людей, жизнь страшна, и я хочу найти покой.
- Ты слишком молод.
- Но жестокость не щадит возраст.
Больше Ероши ни о чём не спрашивал. Зато юноша поинтересовался.
- Почёму путь в город радости столь запущен?
- Людям не нужна радость. Людям нужна победа.
- Не понимаю. Мне нужна радость. Я останусь там навсегда.
- Останься там хотя бы на день.
К полудню путники вошли в город, но не сразу заметили его. Ипхирам давно стал частью леса. Ероши тронул юношу за рукав и указал на группу деревьев. Гайташи с изумлением понял, что это деревянный дом, который настолько сросся с окружающей растительностью, что трудно было понять, где начинаются деревья, где кончается дом.
Чем дальше шли путники, тем больше домов они видели. Рядом с одним из них на чёрной от времени скамейке сидели парень и девушка. Они, обнявшись, смотрели вдаль и улыбались. Периодически наклонялись друг к другу и что-то шептали на ухо. Иногда хихикали. В общем, обычная влюблённая парочка. Но путники никогда в жизни не видели людей, которые были бы столь спокойными и улыбчивыми. Казалось, время обтекает их стороной, а сам Омиши баюкает на своих добрых ладонях. Постепенно попадались другие люди. Все они были стройными, одеты в свободную лёгкую одежду. Они приветливо улыбались путникам. Никто не боялся, не беспокоился. Дети играли без присмотра. Они доверчиво подходили к чужакам и улыбались.
Гайташи поймал себя на том, что тоже улыбается в ответ. Никто их ни о чём не спрашивал, ничего не требовал.
- Обратите внимание, мастер, как здесь вольно дышится, - сказал юноша. – Я попал в рай. Я останусь здесь навсегда.
- Дело твоё, - сказал Ероши. Он не улыбался, но с любопытством осматривался.
- Похоже, ты несчастлив, - улыбался Гайташи. - Оглянись вокруг. Ведь человек создан для счастья, как волк для воли, а медведь для мёда.
Ероши покачал головой.
- Боюсь, ты ошибаешься. Человек создан для борьбы и трудностей. Счастье – всего лишь краткий миг победы. Люди любят побеждать.
- Ты всё время повторяешь, что люди любят побеждать. Но посмотри на этих счастливчиков. Они просты и открыты. Им не нужно превосходство. Они свободны и счастливы.
- Для этого им пришлось победить свою волю. Впрочем, давай лучше поищем таверну. Я умираю с голоду.
Мастер остановил проходившую мимо девушку. Она ничуть не испугалась пришельцев, а приветливо улыбнулась, и вызвалась проводить странников до таверны. Они подошли к большому вместительному зданию, которое утопало в побегах плюща и пестрело цветами, посаженными на крыше. На маленькой площади перед таверной стоял деревянный памятник.
- Что это? – спросил Гайташи. – Это похоже на…
Девушка мягко улыбнулась.
- Да, это лист салата.
Юноша приподнял густые чёрные брови. Девушка покраснела.
- Довольно странно ставить памятник салату.
Девушка перестала улыбаться и даже слегка нахмурилась, как маленькое тёплое облачко на ясном небе.
- Не говори так. Салат принёс себя в жертву ради нас. Только благодаря ему мы всё ещё живы.
Гайташи не стал расспрашивать. Он поблагодарил девушку, и путники вошли в таверну. Просторное светлое помещение было почти пустым. Только пятеро жителей, среди них маленькая девочка. Подошла официантка. Худенькая, как и все вокруг, но с румянцем на щеках. Она приветливо улыбнулась.
- Добро пожаловать в Ипхирам! Сейчас я принесу вам салат.
Гайташи улыбнулся в ответ.
- Благодарю, но мы очень проголодались в дороге. Нет ли у вас мяса?
Улыбка исчезла с лица официантки, лица остальных посетителей выразили отвращение.
- Вы видимо не знаете, но мы не едим мяса. Признаться, даже сама мысль об этом отвратительна. Убить живое существо! – официантка вздрогнула. – Не могу представить подобное.
О! – подумал с умилением Гайташи. – Какие прекрасные люди. Сколь они добры и отзывчивы. Мне здесь нравится всё больше и больше. Как долго я бродил среди жестокости и коварства. Но теперь всё позади.
- Извините, - сказал юноша. – Мы не знаем ваших традиций. Не надо мяса. Но тогда возможно, вы сварите картошки.
Официантка побледнела и приложила ладони к груди. Девочка за соседним столом заплакала.
- Мама, они хотят заживо сварить картошку. Ей же больно!
Её родители укоризненно посмотрели на Гайташи.
- Зачем вы пугаете ребёнка! Какое дикое варварство варить живое существо. Жизнь священна.
- Как! Вся?
- Вся, - твёрдо ответила официантка.
- Но как же вы питаетесь?
- Нас спас салат. Он принёс себя в жертву за наш грех голода. Он разрешил использовать себя в пищу, и листья и зелёную плоть свою.
Гайташи посмотрел на мастера, но тот не выглядел удивлённым. Он улыбнулся и мягко сказал.
- Спасибо, милая. Мы утолим свой голод тем, что вы предложите.