Последствия этого замысла были воистину кошмарны – люди, не обладающие телепатическими способностями Разумников, быстро оказались не у дел, так что та и другая стороны вскоре осознали, что Разумники, которые могли связываться друг с другом посредством силы мысли, вполне могут объединиться и против Империи, и против Восставших, сместить правительство и завладеть сомеком, а следовательно, и всей бюрократической машиной. В общем, было вынесено решение, что до тех пор, пока обычные люди не будут точно знать, что у Разумников на уме, этим проклятым телепатам не следует, да и просто нельзя доверять космические корабли.
По сути дела, пилоты‑Разумники действительно намеревались в скором времени покончить с войной, примирив враждующие стороны. Когда же Империя и Восставшие попытались отстранить Разумников от командования, те сочли, что возможность добиться своего еще вполне реальна. Они захватили суда и объявили, что оба правительства распущены. В ответ Империя и Восставшие на какое‑то время объединили свои усилия, дабы каленым железом выжечь телепатов. Сначала пилоты‑Разумники только отступали. Даже несмотря на то, что каждого плененного Разумника немедленно убивали, они пытались избежать кровопролития, надеясь вначале на победу, затем – на компромисс, а в самом конце – на милосердие. Однако во вселенной им места не было; Разумники должны были умереть. Гомера загнали в угол, и надежды на бегство у него не оставалось. Тогда‑то он и принял решение унести с собой в могилу восемь миллиардов человек.
«И Я его СЫН».
Воспоминания в один миг пронеслись перед мысленным взором Язона Вортинга. Хартман Торрок даже не догадывался, что происходит за непроницаемой маской, в которую превратилось лицо Джэйса.
– Анализ крови, – произнес Торрок.
Язон запротестовал, требуя объяснения причин.
– Вытяни руку.
Джэйс подчинился. Он знал, что анализ ничего не покажет. О, как они были умны, эти ярые ненавистники Разумников. Ученые были уверены в том, что способность проникать в разум другого человека переходит от матери к детям, она пассивна в дочерях, чтобы проявиться в сыновьях. У матери Джэйса ген Разумника не обнаружили, поэтому и у Джэйса его не могло быть, да и не было. И все‑таки он обладал даром Разумника, он ВИДЕЛ, что творится в умах людей. Он прекрасно понимал, что когда‑нибудь кто‑нибудь догадается, что, возможно, дар телепатии можно перенять не только от матери, но и от отца – вместе с глазами, голубыми, как грудка сизокрылки. Дар проникать внутрь людского разума проснулся в нем не сразу – он пришел, подобно волосяному покрову на теле, проступающему в период возмужания. Впервые заметив, что происходит, он страшно перепугался, ему показалось, что он сходит с ума. Однако позднее он понял, что невозможное свершилось: он унаследовал проклятие своего отца. Одна эта мысль приводила в ужас – насколько он похож на отца, на этого монстра‑убийцу? И все‑таки от дара Разумника было не так легко отказаться. Он старался действовать как можно осторожнее, постоянно заставлял себя притворяться и делать вид, будто понятия не имеет о тайнах, выведанных в умах других людей. Проще всего было вообще не заглядывать к ним в разум. Но тогда он ощущал себя калекой, чьи ноги только что вылечили – как это можно не сорваться с места и не побежать, теперь, когда он знает, что ему это по силам?! За эти месяцы – или с тех пор минул уже год? – он научился осмотрительности, одновременно овладев искусством контроля и управления данной ему силой. А сегодня он позабыл про осторожность. Сегодня он показал, что знает то, чего в принципе не может знать.
«Но я же не из разума Торрока взял эту цифру, – успокаивал он себя. – Я всего лишь ПОДТВЕРДИЛ ее, прояснил. А ответ сам высчитал».
Джэйс чуть не сорвался и не крикнул об этом вслух – «Я сам додумался до ответа на последний вопрос!» – но вовремя спохватился и прикусил язык.