– Ты должен быть поосторожнее, Гомер. Нельзя показывать, что ты знаешь что‑то, чего знать не можешь. Люди начинают беспокоиться.
– Я не Гомер, Она вскинула бровь:
– Знаешь, он был пилотом космического корабля…
– Мы должны уходить, мама.
– Мне не хочется никуда идти. Ты делай то, что нужно, а я подожду здесь. Это мне нравится больше всего ‑
Ждать твоего возвращения. Я жду‑жду, и вот ты возвращаешься. Мне так это нравится. Когда ты возвращаешься.
– Мама, если ты сейчас не пойдешь со мной, я уже никогда не вернусь.
Она отвернулась.
– Не угрожай мне, Джэйс. Это некрасиво.
– Если меня не поймает начальство школы, за мной пошлют Маменькиных Сынков! Кроме того, за мной сейчас гонится один человек, он хочет убить меня и СДЕЛАЕТ ЭТО, поскольку он очень могущественен.
– О, не принимай все так близко к сердцу, Джэйс, ты еще маленький мальчик.
– Он и тебя убьет.
– Где это видано, чтобы люди вот так, беспрепятственно, убивали друг друга?
– Мама, все, что говорят о Разумниках, это правда! – взорвался Джэйс. – Отец убил миллиарды людей, и Радаманд Вортинг – он тоже убийца! Он убил своего отца, братьев, всех родственников, которых только мог найти – вот что такое Разумники, это убийцы, и он знает, что я направился сюда и что тебе все известно! Он замышляет убить нас и УБЬЕТ! Мама, я тоже Разумник! Вот что ты наделала, родив меня, – подарила этому миру еще одного Разумника.
Она в ужасе зажала ему рот:
– Джэйс, что ты говоришь, дверь ведь открыта, люди могут не понять твоих шуток!
– Мы можем спастись, только если…
Но она не слушала. Она ждала. Одна‑единственная мысль засела у нее в голове – она должна дождаться возвращения Гомера. И тогда все вернется на круги своя. Она не может справиться с обрушившимися на ее голову бедами, поэтому должна ждать, пока не вернется Гомер.
– Мама, он не придет. Мы сами должны отправиться к нему.
– Не говори глупостей. – Ее глаза изумленно расширились. – Он давным‑давно забыл про меня.
Но Язон знал, что мать, эта безумная женщина, все‑таки верит ему. Он может управлять ею, потому что она верит ему.
– Дорога будет долгой.
Она покорно направилась вслед за сыном, навсегда покидая квартиру.
– Значит, сомек, да? Мы будем Спать? Я не люблю Спать. Почему‑то, пока Спишь, все так изменяется.
– На этот раз все останется по‑старому, так мне пообещали.
Шагая по коридору, Джэйс все время ожидал, что их остановит окрик какого‑нибудь констебля или, еще хуже, кого‑нибудь из отряда Маменькиных Сынков. Радаманд не будет прятаться по углам, он воспользуется всем своим влиянием, чтобы найти и уничтожить Язона. Поэтому Джэйс был порядком удивлен, когда им удалось без приключений добраться до местного пункта записи колонистов. Он ввел мать внутрь.
В комнате оказалось прохладно, работал вентилятор. Одну из стен украшала панорама утеса, окруженного осенними деревьями с опадающей листвой. Противоположный, более пологий склон каньона покрывал целый ковер из ярко окрашенных крон.
– Земная колония, – тихо шептал чей‑то голос. – Возвращение домой. – Затем панорама изменилась, и появилась гора, по заснеженным склонам которой стремительно мчались лыжники. – Макор, планета вечной зимы.
– Где это? – спросила мать.
– Поймайте звезду на Макоре и привезите домой ее застывший луч. – На стене появилась россыпь фантастических кристаллов, растущих в расщелинах утеса. К ним взбирался альпинист.
Язон отпустил руку матери, заглядевшейся на охотника за кристаллами, и подошел к человечку за стойкой.