Либо она врёт, либо я слетаю с катушек.
Проснулась я от того, что кто-то толкал меня в бедро. Свет в комнате
был выключен. Но увидеть фигурку сестры мне помог свет с улицы.
-Ксюха, ты чего? – спросонья пробормотала я, пытаясь разлепить глаза.
-Ты это слышишь? – пробормотал сестренка, забираясь ко мне в
кровать.
Я прислушалась. Щелчок. Шипение. Щелчок. Шипение.
-Да. Где мама?
-Спит. Наверное, - пробормотала сестра, прижимаясь ко мне.
-Ты почему её не разбудила? – ну почему, если страшно – бегут ко мне,
а не к маме.
-Я толкнула – она не проснулась, - честным голоском известила меня
Ксюха. А я могу руку на отсечение отдать и утверждать, что к маминой
кровати она даже не подходила – сразу ко мне ломанулась.
15
-Ладно, пусть спит, - погладила я бесплатное приложение к кровати
рукой по голове, - Пойду тогда я гляну, что шумит.
-Не ходи! – вцепилось в меня дитё обеими ручками.
-Ты можешь остаться тут, - отдирая от своей ночнушки по пальчику,
предложила я, - Ты ведь меня разбудила. Теперь я обязана пойти проверить.
Ксюха вроде бы смирилась и отпустила меня, подобрав колени к
подбородку.
-Давай я свет включу, - предложила я, обращаясь к мелкой.
-Нет. Что шумит?
Я уже несколько раз пожалела, что поддалась на провокацию сестры и
встала с тёплой кровати в расцвет ночи, когда из шкафов и отдушин
выползают все бяки-буки и кушают тех, кто не спит. Мало ли что шуметь
будет. Кто знает, может соседи стиралку включили на ночь, вот и шум такой
из-за тишины в доме.
«Главное чтоб посторонних не было» - мысленно твердила я себе и
старалась не шлепать ногами по полу, пробираясь к выключателю.
Щелчок. Шипение. Щелчок. Шипение. Тёмный коридор, казалось,
удлинялся с каждым шагом. Звук расходился по квартире, как круги по воде.
Шипение. Щелчок. Шипение.
Глубоко вдохнув, я зажгла свет. Пустая кухня. Кран закрыт – не вода.
Окно закрыто – не воры. Взгляд метнулся к холодильнику – тишина.
Щелчок. Я подпрыгнула на месте, встретившись с собственным взглядом в
выпуклом отполированном боку электрического чайника. Щелчок – зажглась
зеленая лампочка. Шипение – вода на самом донышке мгновенно закипела и
лампочка погасла. Щелчок – огонек опять подмигнул мне. Шипение. Я всего
секунду наблюдала за тем, как техника начинает жить собственной жизнью, а
потом заорала.
Мама выползла из-под одеяла почти сразу. Нашла она меня в кухне. Я
сидела на полу и, вцепившись рукой в косяк, смотрела на чайник, из носика
которого шел пар.
-Вик, ты всех соседей перебудила. Что случилось?
-Чайник, - дрожащей рукой ткнула я в названный предмет.
-Чайник, - подтвердила мама, пытаясь понять, что происходит, - И?
-Он сам кипятил воду…
-Чайники для того и придумали. Иди спать.
-Нет, ты не поняла, - мотнула я головой, переведя на нее взгляд, - Он
кипятил воду, когда я спала.
16
-И как же ты услышала? – начала закипать мама, как та вода на
донышке – моментально.
-Меня Ксюха разбудила. Это она услышала.
-Ксюха всё это время проспала у меня под боком, - так что не
выдумывай и иди спать.
-Но она же…
-Я спать, а ты, если хочешь, сиди тут, - махнула она на меня рукой и
вернулась обратно в спальню.
Проводив ее до угла взглядом, я опять глянула на чайник. Мигнула
лампочка. Щелчок. Шипение. Щелчок. Шипения. У меня не хватило
смелости выдернуть его из розетки, я просто вскочила на ноги и ломанулась
к себе в комнату. Включила свет и захлопнула дверь. Одеяло на кровати
было смято, будто в центре этого «гнезда» сидел ребенок. До утра я
пролежала без сна с включенным светом под звуки закипающего чайника.
К утру, мама даже не вспомнила о ночном инциденте, а меня
передергивало каждый раз от резких звуков. Ксюшка тоже молчала.
Наверное, я все-таки схожу с ума. Позавтракав, эта женщина коварно мне
улыбнулась и, напомнив о домашнем аресте, сообщила, что собирается
сегодня встретиться с подругами и пройтись по магазинам. Стараясь не
скрипеть зубами, я лишь мило ей улыбалась и давилась пережаренной
яичницей.
-Поиграем сегодня в прятки? – мило улыбнулось мне дитя, сидя
напротив за белым кухонным столом.
-Может лучше в куклы? – предложила я, надеясь, что пластмассовые
игрушки не начнут вести себя как техника.
-Можно и в куклы, - согласилась она, погрустнев.
-По-моему кто-то пересмотрел телевизор, - хмыкнула мама, узрев
полопавшиеся сосудики в глазах Ксении.
-Она не смотрела вчера телевизор, - вступилась я за малышку, хотя
тоже увидела покраснения. Да и голубые радужки избороздили фиолетовые
зигзаги.
-А что тогда с глазами?
-Может, мыло попало, когда умывалась…
Сама же Ксенька всё это время, молча, наблюдала за нами, пытаясь
уловить суть разговора. Мама скептически изогнула бровь. Хотя это
движение я, скорее всего, надумала, так как видеть этого нельзя было из-за
челки. Не могу понять, почему она скрывает от посторонних глаз эту
17
родинку. У меня вон на щеке и ничего. А она даже дома маскирует свой, как
она считает, недостаток.
-Так ладно, - подскочила она, глянув на время, - Меня уже Ирка
заждалась. Побежала я. – И, чмокнув нас поочередно в макушки – выполнила
эту угрозу.
-Что мама про телевизор говорила? – спросила меня сестра,
проглатывая свой завтрак.
-Глаза у тебя красные, - объяснила я, - У тебя голова не болит?
-Нет.
-А горло?
-Нет. Идем уже играть, - откинул ребенок вилку и соскользнул с
табурета на пол.
-Иди, начинай играть. А я подойду чуть позже. Кофе хочу выпить, -
объяснила я сестрёнке. Бессонная ночь сказывалась. Глаза слипались, и
настойчиво тянуло к кровати. Опасливо косясь на электрический, с виду
безопасный, чайник, я поставила на газовую плиту обычный. Закипит в нем
вода конечно не так быстро, но он хотя бы выбрыки мне показывать не
будет,… надеюсь. Я подошла к окну и, отмахнувшись от воздушной
розоватой занавески, оперлась руками о подоконник. На улице перепархивал
снег. Он целовал прохожих ледяными прикосновениями в лицо и руки. А они
отмахивались от него, прячась за капюшонами и шарфами лица и запихивая
окоченевшие руки в карманы. Спирт, окрашенный в красный цвет, сполз до
отметки в минус пятнадцать градусов по Цельсию.
От дыхания запотело окно. Проведя по нему пальцем, я оставила
пустой след. Вскоре большая часть стекла была в узорах. А потом закипела
вода для кофе. На скорую руку плеснув в чашку с растворимым порошком
кипятка и сливок, я, обжигаясь, глотала бодрящий напиток, всё еще бросая
взгляды на улицу. Вчерашнее происшествие постепенно стиралось
рациональностью дневного мышления. Может из-за перепадов напряжения
его так клинило? Дом то старый, так что и с проводкой немудрены
проблемы. Вкинув опустевшую чашку в рукомойник и пополнив гору
немытой посуды, поспешила к мелкой.
Она уже вывалила на пол все свои игрушки из большого сундучка. Ей
его купил еще папа на каком-то аукционе. Он словно вышел из-под пера
средневекового художника. Деревянный с причудливым узором и массивным
железным засовом. Ксюха его немедленно обклеила яркими наклейками,
возмущаясь, что он старый. Папа улыбался и гладил ее по голове,
18
приговаривая, что это раритет. Что такое «раритет» ребенок не знал, но
выражать недовольство перестал.
-Во что играть будем? – поинтересовалась я, опускаясь на пол и
поджимая под себя ноги.
-В дочки-матери, - обрадовала меня малышка, протягивая барби в ярко-
желтом платье. – Это будет дочка.
Казалось, время тянулось вечно, пока я выполняла все поручения