Гуминский Валерий Михайлович
Черные Лебеди
ЧЕРНЫЕ ЛЕБЕДИ
ПОЗИЦИЯ ПЕРВАЯ:
РАССТАНОВКА СИЛ
Россия, Чечня, 2000 год, октябрь.
Звуки настигающей погони заставляли Шурку бежать из последних сил по лесистому склону горы, к тому же усеянному валунами, скатившимися с самой макушки. Они, как назло, норовили попасть под ноги, и так уже заплетающиеся от бесконечного бега. Три часа Шурка петлял зайцем, со сжимающимся от страха и безнадежности сердцем ожидая последнюю очередь в спину, чтобы навсегда остаться лежать здесь в опрелой осенней траве. Ему казалось, что прошла вечность, когда их группа, возвращаясь из тыла боевиков, наткнулась на засаду, умело устроенную возле горной речушки, которую можно было перешагнуть, не напрягаясь. Старшина Иващук, видя, что их неумолимо настигают, взял у одного из бойцов РПК и остался прикрывать отход остальных сразу за речкой, укрывшись за валунами. Как он собирался потом отрываться от преследователей, старшина не сообщил, но загадочно усмехнулся в усы. Лейтенант Сергунов повел группу уже не по окраине какого-то горного аула, в котором, как теперь думал Шурка, их и срисовали, а чуть ниже, по каким-то козьим тропам. Так они и вошли в лес, где шквальный автоматный огонь выкосил всех. Лишь Шурке повезло несказанно. Он почему-то решил быстренько перешнуровать берцы, и свинцовая смерть, предназначенная ему, вспорола кору дерева. Упав на землю, он откатился в сторону, дал очередь по склону, даже не глядя, так, для острастки, лишь бы выиграть немного времени для осмысления ситуации. На коленях прополз еще несколько метров и укрылся за полусгнившей корягой.
Бросив беглый взгляд на погибших ребят, он закусил в отчаянии губу. Не уйти ему от матерых бородачей, которые уже начали перекликаться между собой. Звучала гортанная арабская речь вперемешку с чеченской. Значит, это могли быть боевики из отряда Хаттаба. Именно его базу искала разведгруппа Сергунова. Как же так они влипли! Может, притвориться мертвым? Ага! Угостят контрольным в голову или горло перережут, станешь по-настоящему неживым! Рука нащупала в разгрузке гранату. Стылыми пальцами он сжал ребристую поверхность "эфки", не решаясь выдернуть чеку. Он боялся, что не докинет ее до боевиков, да и склон идет в его сторону. Нафиг! Валить надо вниз!
Шурка стал тихо съезжать на животе вниз по влажным листьям и корням вниз, изредка упираясь ногами в камни. Гранату он сунул обратно в кармашек разгрузки, разумно рассудив, что она ему еще пригодится на более ровной местности. Тихо, медленно, он удалялся от мелькавших в просветах деревьев нохчей, моля бога, чтобы его не заметили. Зазвучали одиночные выстрелы. Добивают! - вздрогнул Шурка. - Все, валю!
- Эй, урус! - вдруг раздался сверху крик с диким акцентом. - Выходи к нам! Бросай оружие, подними руки, и мы ничего тебе не сделаем! Знаем, что ты один остался! Зачем себя рано хоронить? Ты же федерал? Федералов мы не трогаем!
Хрен тебе, нохча! - зло подумал Шурка. Вам только поверь - без башки останешься! Нет, буду уходить. Авось прорвусь!
Если судить по местности, он находился в десяти километрах от места, где дислоцировалась его бригада. И почему-то крепла уверенность, что он дойдет до своих, а потом по этой площади хорошо поработает артиллерия. А может и пару "сушек" выделят. Только дойти!
Шурка бросился бежать. Сверху закричали. Азартно так, с удовольствием продлить минуту безнаказанности. Грохнула очередь. Стреляли для острастки. Пули прошли очень высоко над головой. Но бородачи видели, куда он рванул. Направление было показано. Теперь все зависело от того, сумеет ли Шурка Горюхин правильно распределить свои силы в смертельном марафоне.
Сначала ему показалось, что боевики махнули на него рукой, рассудив, что не стоит гоняться за одиночкой, но был жестоко разочарован. Нохчи, видимо, посчитали его не менее важной птицей, а это означало одно - об их рейде знали, вели, и, в конце концов уничтожили. Только перестарались, в запале боя убив даже командира. Значит, его будут ловить до умопомрачения. Он им нужен для информации.
Стиснув зубы, Шурка пробирался по сбрасывающему листву лесу. Его угораздило поскользнуться и долбануться левым коленом в замшелый валун, почти полностью вросший в землю. Сначала он испугался, что разнес колено, но в процессе бега оно разработалось, и ноющая боль отступила. Хромота существенно снижала скорость, но для преследуемой дичи стрела в боку не аргумент для прекращения своего спасения. Истеки кровью, но доберись до безопасного места.
Забросив автомат на левое плечо, Шурка стал спускаться по осыпи вниз к небольшому горному ручью, текущему между деревьями. Берега заросли травой, которая длинными космами сползала в воду и развевалась там подобно щупальцам осьминога. Осторожно опустившись на колени, Горюхин жадно припал к ломящей зубы воде. Пил долго, поэтому и пропустил появление пары нохчей. Они вынырнули откуда-то справа, с другого склона горы. Видимо, его преследовали широким охватом, стремясь отрезать от базы. Возможно, где-то была короткая тропа, по которой они спустились к ручью. А значит, можно было ожидать появление еще нескольких бородачей с минуту на минуту.
Сработало периферийное зрение. Какое-то неуловимое движение, а может, шорох камня под неосторожным шагом насторожило Шурку. Он, не разгибаясь, положил палец на курок, завалился набок и дал длинную очередь. Каменное крошево рассыпалось перед боевиками; они зайцами нырнули за валуны. Шурка особо не переживал, что промазал. Главное, застать его врасплох не получилось. Успокоив бешено заработавшее сердце, кубометрами прогонявшее кровь по венам, Шурка прополз по заиленному берегу в направлении укрытия - позеленевшего от сырости валуну, спрятался за ним и перевел дух. Рука сама нырнула за гранатой. Нельзя было здесь задерживаться. А этим басмачи сейчас и займутся. Точно!
Они ударили из двух стволов. Пули ложились кучно, но валун, постанывая от злых свинцовых укусов, надежно защищал Шурку. Рикошетируя, с противным звуком пули улетали куда-то вверх и в сторону. Нохчи даже высунуться не давали, чтобы бросить гранату. Один из них прекратил стрельбу, а второй стал бить короткими очередями. Потом они поменялись. Качественно зажали. Блин, что делать?! Ладно, у него три гранаты. Попробовать навесом, как отвлекающим, и тут же сигануть через ручей в заросли? Как ни крути - бежать придется под огнем. Заденут - хана. Не уйти. Злые слезы навернулись на глаза. Обидно, прижали почти возле своих.
Упав на землю, Шурка выкатился из-за валуна и выпустил остаток рожка по позиции боевиков. Тут же ушел в укрытие, и место, которое он покинул, вспороли две очереди. Осколок гальки посек щеку. Шурка от неожиданности вскрикнул и замер, однако лихорадочно быстро сменил рожок.
Стрельба прекратилась. Несколько секунд стояла оглушительная тишина, только звон ручья пробивался сквозь вату безмолвия.
- Русский! Выходи! Тебе не уйти по любому! - довольно неплохо, на родном Шуркином языке, крикнул один из боевиков. - Обещаем не трогать!
- Обещала лиса курице, когда из курятника тащила, - прошептал Шурка и метнул гранату через голову и валун. Не зная, куда она упадет, Горюхин рванул по камням к ручью, пригнувшись чуть ли не до земли. Шарахнуло так, что заложило в ушах. Памятуя о большом радиусе разлета осколков, Шурка с ужасом ждал, что какой-нибудь из них вопьется в спину. А беда пришла с другой стороны. Ошеломленные наглой выходкой федерала боевики даже не стреляли, когда он прыгал через ручей. Автоматная очередь ударила со склона холма, откуда недавно пришел Шурка. Что-то больно ударило в правую ногу пониже коленного сгиба. В запарке Горюхин даже не понял, что произошло, и только после короткого забега в густые заросли какого-то кустарника понял, что ранен.