Люди в деревне Ревунов — это кощунство. Это богохульство! Преступление! Но Ревуны, по-видимому, решили не замечать святотатства. Файнес всё больше злился. Он готов был применить огнемётное ружьё, чтобы проложить путь к тому, что, он знал, там находилось. Он был готов сеять смерть. Он явно намеревался совершить то, что Правила называли преступлением. Но Ревуны симулировали рассеянность.
Их становилось всё больше по мере приближения к деревне. Мужские особи. Женские особи. Малышня — не понять какого пола — вертелись вокруг долговязых фигур взрослых. Все следили за ним украдкой и понимали, что он совершает кощунство против их богов, приближаясь к деревне. Ни один не сделал никакого жеста, ни единого знака, что они действительно осознают его присутствие. Файнес резко остановился, чуть ли не в трех метрах от Ревуна, сосредоточенно нагребающего землю вокруг корневища растения.
— Друг мой, — насмешливо произнёс Файнес, зная, что Ревун не поймёт. — Я в поражён твоим усердием. Но разве это не напрасный труд? Разве ты не должен защитить своих богов, свой домой и очаг? Разве ты не понимаешь, что я вламываюсь в твою деревню? Тебе не приходит в голову, что я собираюсь ограбить вашего самого громогласного бога? Короче, разве тебе не кажется, что ты должен что-то делать? Конечно же, если ты попытаешься, я наверняка убью тебя, но притворяться, что меня нет — глупо.
Ревун трудился без единого признака на его кожистом, невыразительном лице, что он услышал слова человека. Файнес разозлился, его взгляд стал угрожающим без особых причин.
— В чём дело? — глумливо спросил он. — Ты боишься за свою зелёную шкуру? Где же твоя набожность? Вот я собираюсь совершить кощунство против, я уверен, твоей самой главной святыни, а ты симулируешь слепоту!
Ревун продолжал мотыжить. Файнес внезапно плюнул.
— Чёрт с тобой! — яростно выкрикнул он. Им овладела ненависть к этому зеленокожему аборигену потому лишь, что ему приходится совершать преступление против целого племени. Ему требовалось сопротивление, чтобы подтвердить свой ум и храбрость. Он жаждал страха в своих жертвах. Он хотел бы вновь переживать в своём сознании сцену великолепного безумства, что ляжет в основу той щедрой роскоши, в которой он будет купаться всю оставшуюся жизнь.
— Ты такой же осёл, как и Боулес! Ты и твои боги! Он со своими правилами! К дьяволу всех вас!
Он уставился на тощую, нечеловеческую фигуру, которая перебралась к следующему растению и начала мотыжить там, не выказав никакого признака, что знает о присутствии Файнеса.
Файнес двинулся дальше, стиснув зубы от гнева. Он прошёл мимо других Ревунов. Мимо многих из них. Все притворялись, что не видят его. Ему точно не было страшно. Огнемётное ружьё могло бы уничтожить всех Ревунов на Ориксе, если бы они попытались напасть на него. Он был в ярости, потому что он не мог понять этого конфузливого игнорирования его присутствия.
Наконец он вошёл в деревню. Все дома были построены из тщательно вырезанных блоков стеатита, украшенных сложными орнаментами, которые, в данный момент не затрагивали вкуса Файнеса. Мыльный камень или иначе стеатит, говорил Боулес, Ревуны доставляли на горбу с расстояния в семьдесят пять километров или больше. Только таким образом могли строить дома там, где под почвой совсем не было красной глины, которую могла поднять неосторожная мотыга. Деревня стояла здесь в течение нескольких поколений. Возможно, на протяжении тысячи лет.
Она казалась покинутой, но Файнеса трудно обмануть. Ревуны в деревнях сидели по домам, так что им было легче не замечать его. Это оскорбление. Это глупость. Но это принижало храбрость и хитроумие Файнеса, который бросил вызов богам Ревунов и правилам Компании и шёл грабить их бога, который так ужасно ревел в последний час перед рассветом.
Файнес снял ружьё с плеча. Свой план он проработал тщательно, и никакие Ревуны не смогут его портить. Побелев от напряжения и беспричинного гнева, он приготовился заставить Ревунов играть предназначенную им роль. Трюк нужно проделать быстро, и смертоносное оружие очистит деревню от тех, кто прячется в домах, и заставит их прийти в ярость.
Затем последует поспешное ограбление храма Росного Бога, что теперь перед ним, а после этого совершенно немилосердный рейд обратно к фактории, с беспощадным применением огнемётного ружья для безопасного отступления, но не перебарщивать, чтобы озлобленные Ревуны всё же надеялись одолеть его и наказать за кощунства и убийства.
Ревуны будут осаждать факторию, когда грузовой корабль начнёт снижаться. Его рассказ о религиозном безумии, начавшемся с убийства Боулеса — который на самом деле жив-живёхонек — будет весьма убедительным. Под инструкции капитан грузового судна обязан эвакуировать факторию, унося Файнеса с укрытым награбленным к ближайшему цивилизованному поселению, где он бесследно затеряется с бесценным богатством.
Он потребует, чтобы шкипер обдал деревню горячим душем реактивного пламени при взлёте. С учётом его рассказа наверняка так и будет. Такое требование убедит их в его яростном желании отомстить, потому что обычно только в состоянии аффекта человек требует мести, а Боулес был весьма популярен среди служащих Объединенной Торговой Компании.
Он выстрелил. Сверкающее пламя окутало ближайший дом. Раздался гул от резкого перемещения воздуха и пожара. Второй взрыв ненасытного уничтожения. Третий — четвертый.
Он увидел редкое, скрытное, торопливое движение. Ревуны сбегали из деревни. Они продолжали бежать. Его план сработал, и будет работать, и Боулес рано или поздно разберётся в нём по единственному культовому кристаллу Ревунов, оставленному для него в качестве ключа для разгадки.
Файнес оказался на краю деревни. С грязной беспричинной руганью, с пересохшим горлом и бешенством в глазах, он подошёл к храму Росного Бога, чтобы завладеть богатством, которое он был уверен, находилось там. Оно должно там быть. Такой мозговитый человек, как Файнес, смог по фотографии Росного Бога, с головного убора которого упал сверкающий кристалл, по наличию голубой глины, такой же, как голубая глина Кимберли на Земле, и благодаря способности сопоставить одно с другим, только такой мозговитый человек, как Файнес, сумел расколоть орешек, подтверждающий, что в храме находится несметное богатство.
Древность деревни только увеличила оценочную стоимость сокровища. Ревуны обрабатывали поля из голубой глины вероятно в течение тысячи лет. Поклоняясь Росному Богу и находя блестящие кристаллы, похожие на застывшие росинки и так же отражавшие солнечный свет, конечно же, они совершали культовые подношения таких кристаллов Богу!
Целые пригоршни их он носил на своём головном уборе! У Файнеса в кармане один из этих кристаллов, оброненный богом, когда тот испугался фотовспышки! Даже один головной убор сделал бы Файнеса богатым, но к гадалке ходить не надо, что в течение тысячи лет каждый Ревун от всей души передавал храму все необработанные алмазы, найденные в зерновых полях. И тысяча лет такой набожности означала невероятное богатство.
Он снова метнул сгусток разрушительного пламени, затем, оскалясь, вошёл в храм, готовый разить насмерть любого, кто посмеет пойти ему наперекор.
Высокий Ревун сидел на корточках снаружи фактории и суетливо подбирал слова на языке землян. Боулес слушал с чувством негодования.
— Ваш гонец догнал меня и заставил вернуться, — сердито говорил Боулес. — По инструкциям я должен помогать вам всеми возможными способами. Но это плохо!
Ревун изо всех сил снова пытался передать смысл своей речи на земном языке. Затем перешёл на собственный язык.
— Господин, — с достоинством произнёс он. — Это кара Росного Бога. Мы не понимаем. Человек прошёл через наши поля и приблизился деревне. Это не по Закону, потому все наши люди, сделали вид, что не замечают этого, чтобы ему стало стыдно. Таки же он не постыдился нарушать закон. Он накричал на нас в полях. Он прошёл в деревню, где снова все, кто находился там, не подали виду. Тогда он взял инструмент, который мы не знаем, и поразил им дома, полностью их уничтожив.