– И что же, удалось открыть хлорофилл?
– Нет, не удалось. Полос поглощения в спектре, присущих хлорофиллу, на Марсе нет. Более того, если сфотографировать зеленые пятна Марса в инфракрасных лучах, то они не становятся белыми, как земные растения.
Все это как будто говорило против существования на Марсе растительности, но Гавриил Адрианович Тихов сделал замечательный вывод. Почему земная растительность выходит белой на таких снимках? Потому что она отражает тепловые лучи, они не нужны ей. Но на Марсе солнце светит скупо. Там растения должны стараться использовать все возможное тепло. Не потому ли зеленые пятна не становятся белыми в инфракрасных лучах? Короче говоря, поэтому мы, астрономы, в Арктике. Мы проверяем, отражают ли северные растения тепловые лучи.
– И что же? – спросили все мы хором.
– Не отражают! Не отражают! Они поглощают их, как и марсианские растения! – вскричала Наташа. – Мы можем доказать, что жизнь на Марсе существует, что зеленые пятна – это сплошные хвойные леса! Что знаменитые марсианские каналы – это полосы растительности шириной от ста до шестисот километров!
– Подождите, Наташа, – остановил астроном свою помощницу.
– Каналы? – повторил Низовский. – Значит, они все-таки есть? Ведь недавно говорили, что это оптический обман.
– Каналы на Марсе сфотографированы. Фотопластинка не обманывает. Их сфотографировано больше тысячи. Они изучены. Доказано, что они появляются, постепенно удлиняясь от полюсов к экватору, по мере таяния полярных льдов Марса.
– Полосы растительности удлиняются со скоростью трех с половиной километров в час, – вмешалась Наташа, которой было не под силу молчать.
– Со скоростью течения воды в водоводах? – изумился географ.
– Да. С этой скоростью, – подтвердил астроном. – Кажется поразительным, что вся эта сеть полос растительности состоит из идеально прямых линий, главные из которых, как артерии, идут от тающих полярных льдов к экватору.
– Несомненно, это грандиозная ирригационная сеть, созданная марсианами для орошения полей, которые мы и принимаем за каналы. А каналов, конечно, нет. Есть заложенные в земле трубы, – уже увлекаясь, предположил Низовский.
Крымов с улыбкой поправил его:
– Заложенные не в Земле, а в Марсе.
– Значит, жизнь на Марсе есть! Значит, вы правы! – продолжал Низовский.
– Пока с уверенностью можно только сказать, что жизнь на Марсе не исключена.
– Чего доброго, марсиане действительно могли прилететь на Землю в тысяча девятьсот восьмом году, – оказал капитан.
– Могли, – невозмутимо ответил Крымов.
– Вот только этого земным людям не хватало, – проворчал Борис Ефимович, раскуривая трубку.
– Марс – планета умирающей жизни. Обладая меньшим размером и меньшей силой притяжения, чем Земля, Марс не смог удержать около себя первоначальную атмосферу. Ее частички отрывались от планеты и улетали в космическое пространство. Воздух на Марсе редел, испарялись моря, и водяные пары исчезали в глубинах космоса… Воды на Марсе осталось так мало, что она вся могла бы поместиться в одном нашем Байкале.
– Значит, они летели для того, чтобы захватить нашу Землю! – решил Низовский. – Им нужна наша цветущая планета.
– Мало нам гитлеров, – проворчал капитан, – теперь имей дело еще и с марсианами.
– Я думаю, что вы ошибаетесь. Уэллс и другие писатели Запада, задумываясь об общении миров, не мыслят себе ничего другого, кроме захватов и войн. У них, на Западе, мозги уж так устроены. Свои звериные законы капитализма они готовы распространить на все галактики. На мой взгляд, зная положение с водой на Марсе и видя грандиозные ирригационные сооружения марсиан, мы можем сделать другой вывод об их общественном устройстве, которое позволяет им вести плановое хозяйство в масштабе всей планеты.
– Вы хотите сказать, что там какой-то совершенный общественный строй? – воскликнул Низовский.
– Развитие общественной жизни разумных существ не может привести ни к чему другому, – убежденно сказал географ.
– Несомненно, – подтвердил Крымов. – Но вода исчезает с Марса, продолжает исчезать. Обитатели планеты должны заботиться о том, чтобы жизнь была возможной для будущих поколений, как заботятся о жизни будущих поколений и наши современники. Марсианам необходимо добыть для Марса воду… Она есть, вода. Есть на ближайших к Марсу планетах, и в первую очередь в избытке на Земле. Возьмите Гренландию. Она покрыта трехкилометровым слоем льда. Если бы его удалить, климат Европы значительно улучшился бы. Под Москвой росли бы апельсины. В то же время переброшенный на Марс лед, растаяв там, покрыл бы всю планету пятидесятиметровым слоем, то есть практически заполнил бы впадины былых океанов и снова оживил бы планету на многие миллионы лет!
– Значит, марсианам понадобится только земная вода, а не сама Земля? – спросил Низовский.
– Конечно. На Земле условия жизни настолько отличны от марсианских, что марсиане не могли бы ни дышать, ни свободно передвигаться по нашей Земле – ведь здесь они весили бы вдвое тяжелее. Представьте самих себя с удвоенным весом. Марсианам совсем не к чему завоевывать Землю. Кроме того, достигнув высокой культуры и совершенного общественного строя, они, быть может, знают войны лишь по своим историческим исследованиям. Они придут к нам на Землю, как к друзьям, за помощью, за льдом.
– Дружба планет! – воскликнул Низовский. – Но как же можно перебросить на Марс гренландский лед?
– Если металлический корабль может совершить межпланетное путешествие, то такое путешествие может совершить корабль, сделанный из льда или наполненный льдом.
Такие корабли, посылаемые с Земли на Марс, конечно, не сразу, может быть, в продолжение многих столетий, перебросят наконец весь гренландский лед на Марс, который за это время приспособится к новым, лучшим, чем прежние, условиям. Атомная энергия даст межпланетным кораблям необходимую силу.
– Атомная энергия, – сказал географ. – Вы уверены, что в тунгусской тайге взорвалось атомное топливо?
– Вполне уверен. Этому очень много доказательств. К сказанному еще могу добавить. Светлые ночи после катастрофы. Тогда наблюдались проникающие даже сквозь тучи зеленоватые и розоватые лучи. Несомненно, это было вызвано свечением воздуха.
В момент взрыва корабля все его вещество превратилось в пар и умчалось вверх, где остатки радиоактивного вещества продолжали свой распад, заставляя светиться воздух. Вспомните легенду о боге Огды, поражавшем невидимым огнем. Что это за огонь, который не оставляет ожогов на теле? Ведь это было не чем иным, как радиоактивным последействием, которое а течение определенного времени имеет место после атомного взрыва.
– Все это чрезвычайно походит на то, что было в Нагасаки и Хиросиме, – сказал географ.
– Но кто же летел к нам, почему они погибли? – спросила Наташа.
Крымов задумался.
– Я обратился к видным астронавигаторам с просьбой рассчитать, когда было выгодно марсианам вылететь с Марса и прилететь на Землю. Ведь Марс приближается к Земле особенно близко один раз в пятнадцать лет.
– Когда же это было?
– В тысяча девятьсот девятом году! – выпалила Наташа.
– Значит, не получается, – разочарованно заметил капитан.
– Если хотите знать, то не получается. Марсианам было выгодно прилететь на Землю в тысяча девятьсот седьмом году, в тысяча девятьсот девятом году, но никак не тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года.
– Какая жалость! – воскликнул Низовский. Крымов улыбнулся.
– Подождите. Я не сказал всего. Расчет астронавигаторов указал на поразительное совпадение.
– Какое? Какое?
– Если бы межпланетный корабль летел с Венеры, то самым выгодным днем прилета было бы тридцатое июня тысяча девятьсот восьмого года.
– А когда произошла катастрофа в тайге?
– Тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года.
– Черт возьми?! – вскричал Низовский. – Неужели это были жители Венеры?
– Не думаю… Кстати, астроиавигаторы указывают, что условия полета с Венеры на Землю в те дни были удивительно благоприятны. Ракета должна была вылететь двадцатого мая тысяча девятьсот восьмого года и, летя в том же направлении, как и Венера и Земля, все время находиться между ними, прибыв на Землю за несколько дней до противостояния Венеры и Земли.