– Он из Дроника?
– Да, будь он не ладен! - староста отвечал, чуть помедлив, будто хотел откреститься от вора.
– Отведи его за ворота. Пусть привяжут к лошади.
– Государь, пощади!! По дурости, по убогости нашей! - начал причитать Ядых, гнусавя и всхлипывая носом. Он подгибал ноги и пытался бухнуться на колени, но могучая ручища Алгоя не давала ему упасть.
– Раньше надо было думать, когда уток ловил!
– Все по дурости, по дурости… Кушать детишкам нечего!!
– Работал бы поболе, так и было бы детям пожрать! - возмутился староста. - Ты ж ведь с медовухи носа не высовываешь! Государь, оставь его нам, мы его так выпорем, что он всю свою жизнь больше на стул не сядет!
– Нет, Алгой, порками их уже не испугать. Они до того обленились, что не идут в лес - хоть бы там браконьерствовали, уж оленей да кабанов в чаще много бродит. Нет, их тянет к жирным уткам, которые и летать-то толком не умеют… Я решил взять его в город и там примерно наказать. Пора приструнить таких, как он!
Чтобы не обращать внимания на усилившийся плач вора, Малгори отвернулся от него, опять взглянув на небо, на его безбрежную синь.
– Что это? Неужели Замок-Гора? - воскликнул он вдруг.
– Где? - спросил подошедший Галид. Король указал рукой. На северо-востоке, над зеленым боком холма, в серо-белесо-голубом мареве жаркого воздуха угадывалось расплывчатое темное пятно, имевшее форму треугольника с пологими боками.
– Не знаю, - покачал седой головой его наставник. - Ни я, ни кто-либо из моих знакомых или предков не бывали за Рекой. Кто ведает, что там есть, чего нету?
– А мой отец? Ведь он был там!
– Если и был, то никогда не рассказывал об этом мне, - Галид вздохнул, очевидно, вспомнив старого короля, а потом пошел, чтобы сесть на коня. Малгори некоторое время стоял, не шевелясь. Глаза его закрылись, и тело тут же пронзило ощущение неясной угрозы. Темное пятно все еще стояло перед ним, отпечатавшись в сознании, оно звало к себе и дышало тревогой. Король открыл глаза и нахмурился. Предчувствия. Они приходили, когда он закрывал глаза, и после обязательно случалось нечто, подходящее для доказательства их истинности. Правда, раньше это были мелкие неприятности, мелкие радости… Малгори вскочил на коня, обуреваемый непонятными чувствами. Внезапно он схватил Галида за плечо и прошептал: "Учитель! Утром я был слишком груб. Передай мои извинения Селии, и пусть она, как прежде, приходит с тобой на трапезу". Старик удивленно взглянул на него, затем легонько улыбнулся и кивнул. Они начали обратный путь.
2.
Обедали они уже впятером - пятым был сидевший рядом с девушкой молодой человек, смуглый, черноволосый красавец. Узкое лицо и глаза, черные, как ночное небо, выдавали в нем уроженца южных краев. Молодого человека звали Олек, а его отец, умерший десять лет назад, был кочевником, пришедшим из пустыни вместе с отцом Малгори.
– Как повеселился, паренек? - спросил его король, поигрывая полуобглоданным бараньим ребрышком. Олек мечтательно осклабился, показывая безукоризненно белые зубы:
– Ну, а как бы ты думал? Ночи без сна. Там оказалось слишком много красивых девушек.
– Ладно, ладно. Потом наедине расскажешь мне в подробностях! - Олек, ухмыльнувшись, поглядел на Селию и хитро ей подмигнул.
– Опасаешься за даму? Ха, но ведь ей, рано или поздно, придется с этим столкнуться! Пусть бы тоже послушала…
Малгори засмеялся и бросил в хулигана скатанным кусочком хлеба. Девушка, нахмурившись, опустила голову. Кажется, румянец на ее щеках стал сильнее, хотя в полумраке обеденного зала точно этого рассмотреть нельзя было… Некоторое время после этого все молчали, сосредоточившись на еде.
– Я слышал, - промолвил Олек, когда обед уже почти закончился и все потягивали пиво из глиняных кружек с росписью. - Я слышал, что ты собрался устроить какое-то представление на площади?
– Скорее, показательную экзекуцию. Вонючий крестьянишка забрался на заповедный пруд около Дроника и убил двух уток. Я хочу наказать его так, чтобы все наконец поняли, как плохо и опасно нарушать королевские указы. Заодно будет хоть какое-то развлечение в нашей серой жизни…
– О чем ты говоришь!! - с жаром воскликнула Селия. - Разве можно убивать человека ради развлечения?
– Ну, развлечение - это так, к слову сказано. Главное же - наказание за нарушенный закон. Он преступник, и вообще, когда ты увидишь его мерзкую рожу, то сама захочешь, чтобы его казнили.
– Он несчастный, которого наверняка толкнула на это нужда!
– Откуда у тебя такие крамольные мысли? Или ты хочешь сказать, что я замучил подданных непосильными налогами? Мне казалось, в моем государстве нет нищих крестьян.
– А ты откуда знаешь? По рассказам старост? Так ведь они не станут рассказывать тебе, у скольких семей они отобрали последнее, чтобы уплатить подать! Ты не ходишь на рыночную площадь и не слушаешь, о чем
говорят. Ты не ездишь в деревню и не видишь воочию, как там живут! - теперь яркий румянец на щеках Селии был отчетливо заметен.
– То есть я настолько глуп, что живу в придуманном мире? - Малгори медленно, очень медленно вытер губы. Лицо его тоже понемногу розовело. - Я простил твою утреннюю выходку в надежде, что ты осознаешь свое неправильное поведение, но ты ничего не поняла! Похоже, ты посчитала, что это я признал твое право критиковать короля сколь угодно долго?!
– Я считала, что я прежде всего твой друг, а уж потом подданная. Я старалась помочь тебе! Ты становишься грубым и жестоким, совсем не похожим на того Малгори, каким был еще недавно… - с горечью сказала Селия. Она уже поняла, чем кончится их перепалка, и пыталась спасти ситуацию, но, как оказалось, лишь усложнила свое положение. После ее слов король вздрогнул, как от удара.
– Ах так! - прошептал он зловеще. - Если это значит, что я превратился в строгого правителя, не дающего спуску беспорядкам, настоящего хозяина страны, а не тряпку на троне, как мои братцы, то так оно и должно быть! А ты, несносная девчонка, вконец обидела меня. Ни один король не мог бы терпеть так долго, как я; теперь мое терпение кончилось!
К концу тирады он уже кричал. Садбал с отсутствующим видом допивал пиво, Галид закрыл лицо большой ладонью, а Олек одобрительно кивал.
– Вон! - уже негромко, справившись со своими эмоциями, сказал король и указал дрожащим пальцем на дверь. Селия встала, гордо выпрямилась и медленно пошла к двери. Взявшись за ручку, девушка обернулась, устремив взгляд на короля. Сквозь пелену слез на голубых глазах тому вдруг увиделись разом и жалость, и любовь… Однако, он ведь считал себя настоящим королем, а не сопливым юнцом.
– Обед окончен! - громогласно объявил он. - Увидимся с вами вскоре, на площади.
Двор перед башней был пуст. На площади, на высокой пирамидальной основе, стоял выносной трон из старого, потемневшего дуба с позолотой, с алой обивкой на сидении и спинке. Рядом на мостовой настелили ярко-желтые, свежеструганные доски. В середину настила была вбита скоба, к которой короткой ржавой цепью приковали преступника. Ядых сидел скрючившись и не обращая внимания на собравшуюся толпу, возбужденно гудевшую в ожидании зрелища за жидкой цепочкой воинов. Базарный люд забыл про торговлю, все сбились в плотную кучу около места экзекуции. Обладатели наиболее крепких локтей пробрались в первые ряды, богачи купили себе места на стульях, поставленных на телеги. Мнения всех зрителей сходились к одному: браконьера засекут насмерть плетями, ибо не было видно ни виселицы, ни возвышения для отрубания головы.
Ровно в полтретьего из ворот королевского двора вышли одетые во все черное горнисты и протрубили "Внимание!". Следом появился король, также облаченный в черные одежды - шаровары, сапоги, кафтан, пояс. Только рубаха под кафтаном была белой, и ее ворот и манжеты, обрамлявшие загорелую кожу Малгори, выглядели ослепительными. В волнах свежевымытых по такому случаю волос сиял изящный золотой обруч, символ королевской власти. Спереди, посреди тончайших кружев-узоров, мрачно чернела огромная жемчужина, вселявшая ужас во всех, кто хоть мельком посмотрел на нее вблизи.