Титов Владимир
Робинзон
Владимир Титов
Робинзон
Познакомился я с ним совершенно случайно на одной из планет не то системы Омеги Рыбы, не то Тау Пегаса - вечно их путаю. Вообще-то, я не специалист по контактам, шофер я. И круг моих контактов чаще всего кладовщиками ограничивается: принял груз - распишись, погрузил - я распишусь.
В тот раз, как сейчас помню, вез я с Земли в туманность Андромеды пломбир марочный, бананы свежие и пи-мезоны консервированные - все скоропортящееся. Ясное дело, гнал свой старенький сверхсветовик как мог, на всю железку. И надо же было случиться такому: полетел у моего драндулета стабилизатор тахионов! Что делать? Хоть плачь! Пропадает груз - премиальных лишат. Да что премиальные! На собственную свадьбу опоздаю! В анабиозную ванну лезть придется - на досветовой скорости сколько тысяч лет ползти?
Нет, думаю, не устраивает меня такая перспектива. Приткнуться к какой-нибудь планетке надо, подлатать стабилизатор. Осмотрелся я внимательно. Вижу, в парсеке от меня эта самая: не то Омега Пегаса, не то Тау Рыбы подмигивает. Отыскал в каталоге. Числится за ней подходящая необитаемая планета.
Дотянул на гравитонной тяге, припланетился. Воздух прекрасный, горы, реки, леса, цветочки, пташки и зверушки всякие - рай, не планета! Следующий раз, думаю, прикачу сюда в отпуск, если сейчас укатить смогу.
Осмотрел стабилизатор - поломка пустяшная. Деталька, верно, дефицитная вышла из строя, но и я не новичок на трассах - имею кое-что в заначке. Одним словом, через час я стабилизатор тахионов отремонтировал, настроил и в ближайшем ручейке руки мыл.
В это время и появился абориген. Одет он был более чем странно. На голове возвышался меховой колпак. Плавки или шорты - сразу и не поймешь - были сшиты из пятнистой звериной шкуры. На шнурке, переброшенном через плечо, болтался колчан со стрелами. Рядом с колчаном, на кожаном поясе с медной пряжкой, висели пять подстреленных уток и здоровенный ржавый бластер без кобуры. В руках абориген держал лук.
Он остановился в трех шагах от меня, оценивающе окинул взглядом, потеребил длинные черные усы и спросил:
- Эки есть?
Я удивленно посмотрел на него, потом встряхнул наручный самонастраивающийся переводчик с обертонной диафрагмой двухстороннего действия и приложил его к уху - тикал!
- П-п-повторите, пожалуйста, - пробормотал я растерянно.
- Эки, спрашиваю, есть?
- Н-н-нет, - промямлил я неуверенно. - А...
- А батарейка к экопроигрывателю найдется? - перебил он.
- Нет. А что такое: эки?
Абориген презрительно посмотрел на меня, сплюнул в ручей и молча побрел в сторону ближайшей рощицы. Я ошарашен но смотрел ему вслед.
Отойдя на некоторое расстояние, абориген вдруг вернулся и спросил:
- Выпить-то хоть что-нибудь найдешь?
- Наверное, - пролепетал я, все еще не придя в себя от совершенно неудачной попытки контакта.
- Это уже лучше, - буркнул он и присел на травку. - Наливай по стопарику.
- Аш-два-о? - поинтересовался я.
Взгляд, которым одарил меня абориген, был мощностью не менее двухсот мегатонн презрения.
- Цэ-два-аш-пять-оаш, - процедил он сквозь зубы по слогам, испепеляя меня радиацией взгляда. - Плюс энное количество аш-два-о.
- Вообще-то такого напитка у меня нет... - начал я, но, видя, что он собирается уйти окончательно, постепенно добавил: - Если не очень спешите - могу синтезировать.
- Валяй, - разрешил абориген и развалился на зеленой лужайке, подставив жаркому солнцу шоколадный от загара живот. - Только в темпе.
Я хотел спросить: сколько, но передумал - чего доброго обидится, и плакал тогда контакт с неизвестной цивилизацией. А что цивилизация неизвестная - я не сомневался. В каталоге Академии наук Ассоциации планета числилась необитаемой. Забравшись в кухню звездолета, я быстро задал программу синтезатору пищевых продуктов. В ответ на его дисплее вспыхнула надпись: "Заказ выполнить не могу. Применение данного напитка за рулем категорически запрещается!"
Что делать? Я выглянул в люк. Абориген сладко посапывал на травке. А, будь что будет! Контакт с неизвестной цивилизацией важнее какой-то там инструкции. Сорвав пломбу, я открыл программный отсек синтезатора, извлек самый вредный блок логического сопротивления и быстренько соорудил "жучки" - перемычки из толстой проволоки. Захлопнув дверку, я вновь нажал клавишу выполнения заказа. Синтезатор зафыркал. Из передней панели его выдвинулась трубка, опутанная заиндевелой охладительной спиралью.
Во что бы налить напиток? Ага! Вот эта канистра, думаю, сгодится. Я установил канистру, и из трубки тотчас закапала в нее прозрачная жидкость с резким запахом. Э-э-э! Да это длинная история! Я поколдовал у пульта синтезатора. Агрегат задрожал и взвыл. Жидкость побежала бойким ручейком.
Минут через пять канистра наполнилась. Еще через минуту я поставил ее рядом со спящим аборигеном. Тот сразу же проснулся, сел и оторопело уставился на сосуд.
- Что это? - хрипло спросил он, моргая не то спросонья, не то от удивления.
- Вы же сами хотели стопарик...
- Х-х-хорош стопарик! - буркнул он, с уважением глядя на меня. Затем открутил пробку, налил в нее жидкость из канистры, понюхал, удовлетворенно хмыкнул и выпил. Лицо его скривилось, словно от боли.
Я испугался и бросился было к нему на помощь, но он предостерегающе поднял руку с пробкой, а другой покрепче прижал канистру к животу. Переведя дыхание, абориген спросил:
- Неразбавленный?
- Ох! - всполошился я. - Вы меня извините, пожалуйста, совершенно забыл про аш-два-о.
- Мелочи, - простил он великодушно. - Так даже лучше. А воды и здесь сколько хочешь. Закусить есть чем?.. - Сейчас синтезирую что-нибудь.
Абориген скривил кислую мину:
- Терпеть не могу синтетику. Идем ко мне. Зажарим этих птах пальчики оближешь! - Он похлопал по своим трофеям на поясе.
- Да, понимаете, какое дело, - начал я, - грузы у меня скоропортящиеся, из графика могу выбиться, чего доброго, на свадьбу опоздаю...
- Ерунда, - Ттеребил меня абориген. - Здесь рядом.
Он встал, подхватил одной рукой лук, другой - мою канистру и пошел вдоль ручья в сторону рощицы. Минуту я колебался. Грузы... график... свадьба... Успею! Неизвестные цивилизации на дороге не валяются. Я махнул на все рукой и догнал аборигена.
Пробраться через рощицу было очень даже непросто. Абориген уверенно петлял между стволами и кустами по ему только известной тропинке. Я все время спотыкался, но старался не отставать. Неожиданно заросли кончились, и мы оказались на солнечной полянке. На противоположном ее краю, у основания небольшой горы полукругом стоял, высокий забор, сооруженный из плотно пригнанных друг к другу толстых кольев, вбитых в землю. Верхушки кольев были заострены.
Когда мы подошли к забору, абориген поставил на землю канистру, положил лук, подпрыгнул и, повиснув на одной руке, другой достал из-за забора легкую лесенку.
Перелезли через частокол. За первым забором был второй. Мы оказались как бы в коридоре из двух частоколов. Здесь валялись пустые корзины, горы глиняных котлов, горшков, амфор. Пройдя метров тридцать по коридору, мы уперлись в основание горы. В горе была дубовая дверь. Абориген постучал в нее условным стуком, и дверь сама открылась. Мы вошли в прохладное подземелье, освещенное слабыми электросветильниками. Потолок его подпирали толстые бревна. Вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные всевозможными ящиками, мешками, сосудами, неизвестными мне приборами, механизмами, агрегатами.
Преодолев еще несколько подземных комнат, мы вышли на большую солнечную лужайку у основания горы, окруженную забором из кольев. Я прикинул в уме наш маршрут и пришел к выводу, что это внутренняя ограда и что попали мы за нее, сделав круг под горой. Правда, забор мне показался теперь пониже. В нем было проделано несколько бойниц, и у каждой на турели стоял тяжелый бластер. Я перегнулся через острые колья и увидел тот самый коридор из заборов, заставленный корзинами и горшками, по которому мы подошли к двери в горе. Внутренняя лужайка возвышалась над окружающей местностью на метр-полтора. Именно поэтому снаружи забор был высоким, а изнутри - низким.