— Обстоятельства бывают разные. Всему есть предел. Извините… — она поспешно покинула кабинет, не желая продолжать разговор. Исповедоваться перед Рощиным, чужым и ненужным, было глупо и унизительно.
— Таня, теперь я вас расстроил, — спустя минуту в кухне появился Андрей. — Я не хотел.
— Не обращайте внимания, обычные дамские штучки. Пытаюсь в очередной раз привлечь ваше внимание к своей персоне.
— У вас хорошо получается. Я более чем заинтригован.
Таня вспыхнула.
— Андрей, я к вам пришла работать. Мои обязанности: рукописи, набор текстов, сайт, поточные бумажные дела и кухня. В любовницы, жены, друзья я не мечу, потому готова терпеть ваши настроения, капризы и требования, если они касаются дела. С удовольствием выслушаю все, что вы пожелаете мне рассказать. От остального увольте. — Пламенная речь закончилась трусливой мыслишкой: «сейчас он меня уволит».
Нет, Рощин миролюбиво улыбнулся:
— Сегодня, наверное, магнитная буря, — сказал только. — Из всего хочется делать трагедию. Не надо нервничать и ссориться, лучше займемся делом. Сколько вы уже набрали страниц?
— Пятнадцать.
— Почерк разборчивый? Вопросы по тексту есть?
— Почерк разборчивый. Вопросов нет.
— Отлично. Этот роман я накропал одним из первых. Лет десять он валялся у Вали. Часть страниц потерялась, часть истрепалась. И финал плохой, смазанный, не эффектный. Придется переделывать. В общем, работы не початый край.
— Почему вы дали мне именно эту книгу? — спросила Таня, замирая. — вы ведь сказали, что у вас много рукописей.
— Почему этот? Понятия не имею. Наверное, лежал сверху. А может быть из осторожности. Незнакомому человеку доверить готовое произведение рискованно, мало ли. Впрочем, возможно, дело в другом. вы очень похожи на модницу с портрета, а — она прототип моей главное героини.
– Нади Матвеевой.
Рощин встрепенулся.
— Героиню зовут не Надя, а Надин. Надеюсь, вы печатаете правильно? Если нет — исправьте. На-дин… — протянул Андрей. — Именно Надин. вы ведь видели даму на картине, разве ей к лицу простое имя? Нет, она бы непременно выдумала себе что-нибудь звучное и изысканное.
— Вы говорите о ней словно о живом человеке.
— Не знаю как в действительности, а в моем сознании герои вполне одушевлены. Как бы иначе я их описывал?
Таня вздохнула и не ответила. Продолжать было страшно.
РОМАН
— Ничего личного. Это просто работа. — Таня протяжно вздохнула и открыла рукопись.
«…На углу улицы Надин чуть не сбил вихрастый мальчишка лет четырнадцати с охапкой газет в руках.
— Простите, дамочка, — извинился он с сияющей улыбкой на поцарапанной физиономии.
— Как тебя зовут? — спросила Надин.
— Иван.
— Хочешь, заработать?
— Кто ж не хочет, — важно ответил мальчишка.
— Есть у тебя сообразительный приятель?
— Как не быть.
— Тогда приходите сюда через час, получите по полтиннику.
Вскоре Надин знакомилась с новыми помощниками.
— Где живете? Где родители работают?
— Так у вас же, Надежда Антоновна, на заводе. И мой батя, и Витькин, — Иван ткнул пальцем в крепкого мальчонку с густой лохматой шевелюрой. — А живем в Радужном, — так назывался, прилегающий к Матвеевскому заводу, поселок.
«Не город — большая деревня, все всех знают», — хмыкнула Надин и продолжила:
— Есть задание. Не будете трепать языком — получите серьезные деньги.
— Сколько? — вмешался Витек, за что немедленно получил подзатыльник от Ивана.
— Не лезь поперек батька в пекло. Командир здесь я. Что надо делать и сколько дадите?
— Надо понаблюдать за одной барышней. Такса: двадцать копеек в день каждому.
— Не-ее… — пренебрежительно скривился Иван, — двугривенный мы и в другом месте срубим.
— В каком еще другом месте? — удивилась Надин чужому нахальству. Она предложила хорошую цену, мальчишки должны были согласиться.
— Мы одному газетчику помогаем собирать сведения, так он нам платит по … — Пацан явно не знал что соврать. — По полтиннику…
— Пятьдесят копеек я не дам. Двадцать пять — последняя цена.
— Себе в убыток работать? Поищите других дураков.
На тридцати копейках ударили по рукам, и уже через час возле дома Матвеевых встал караул. Вечером Надин принимала доклады.
В пять часов Оля покинула квартиру, не спеша направилась на улицу Садовую, где в № 25 пробыла до сумерек. Из парадного вышла в компании полутора десятка юношей и девушек и на извозчике вернулась домой.
— Как ты знаешь, что домой? — удивилась Надин.
— Так барышня адрес назвала, — несообразительность руководства вызвала у расторопного мальчишки насмешливую ухмылку. — Да и по времени можно посчитать. — Иван достал из кармана штанов часы (выданные Надин для оперативных целей). Постучал грязным ногтем по стеклу циферблата. — Как раз восемь отзвонило.
Оля появилась около половины девятого и стало быть по дороге никуда не заезжала.
— Все?
— Не-а… — Иван скорчил многозначительную физиономию.
— Что еще?
— За «еще» — отдельная такса.
— Почему это?
— Мы подрядились только следить за барышней. Остальное — наша личная заслуга. Так что, барыня, хотите узнать кое-что интересное — платите. Нет — мы домой пойдем.
Надин смерила мальчишку уважительным взглядом. Понимает человек, как взять клиента за горло, молодец, ничего не скажешь.
— Я денег не пожалею, был бы толк от твоих делишек.
За два серебряных полтинника Ваня поведал: молодые люди, вместе с Олей покинувшие Садовую, 25 были обычными и подозрений не внушали. А вот одна парочка: плохо одетый, неопрятного вида парень лет девятнадцати и очень стройная, очень красивая дамочка лет двадцати пяти выглядели довольно странно.
— Уж больно она хороша для такого прыщавого обалдуя и уж больно он против нее жалок, — решительно заявил Иван.
— Не факт.
— Если я говорю, что дело не чисто, значит так оно и есть. Уж я то жизнь понимаю, — уверил Ванька. — Стало быть, за барышней я послежу. А там видно будет.
— Что еще?
В кругу молодежи было двое мужчин средних лет. Один подозвал извозчика и, сторговавшись за пятнадцать копеек, укатил в неизвестном направлении. Второй, покружив по городу, отправился пешком в номера купца Радченко.
— Я заметил, какой экипаж увез первого типа, — продолжил рапорт Иван. — Если повезет, завтра поймаю его у трактира Анисимова. Там в полдень извозчики завсегда чаи гоняют. Вдруг наш ямщик вспомнит, куда доставил пассажира.
На площади у фонтана стоял шум и гам: ржанье коней сливалось в криками возниц и грохотом от проезжавших мимо экипажей, ломовых телег и водовозных бочек. Вдоль тротуара стояли пустые запряжки. Пока лошади жевали овес из подвешенных на шею торб, извозчики пили чай. Иван с Витьком заглянули в прокуренный сумрачный зал трактира, потолкались между столами и покинули заведение. В дыму и суете обнаружить «субтильного и коротко стриженного» — как описал извозчика, воодушевленный парой гривенников, сторож — им не удалось.
Прикупив для веселья по куску пирога, ребята заняли пост у фонтана.
— Вот он, касатик, — обрадовался Витек невысокому худощавому типу, подошедшему к «их» пролетке. — Айда, потолкуем.
— Погоди, — одернул приятеля Иван. Что-то, буквально в последнюю минуту, остановило его.
Мужичок, в новом перепоясанном обрывком выцветшей вожжи коротком кафтане, отличался от других, снующих по площади, извозчиков. Чем, задумался Иван и не смог себе ответить.
— Чего годить-то? — прошипел сердито Витек.
— Какой-то он странный.
— Ладно тебе. Обычный мужик.
— Не-а.
Словно в подтверждение тип достал из кармана белый чистый носовой платок и аккуратным движением вытер нос.
Ребята притихли настороженно. Нормальные люди выдували сопли на землю, зажав ноздрю пальцем, или громогласно сморкались в кулак, растирая затем влагу по штанине. Платками пользовались только буржуи или те, кто старался на них походить.