(Не) чужие объятия - Воронина Алена

(Не) чужие объятия

Алена Воронина

© Алена Воронина, 2020

ISBN 978-5-0051-2388-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Желающего судьба ведет, нежелающего – влачит»

Клеанф

Над городом бушевала гроза: летняя, матерая, с ослепительными молниями, прорезавшими все то небо, что было видно в просвете меж высоких старых тополей и вязов, и с жутким грохотом, следовавшим незамедлительно за разрядом электричества.

Уже глубоко перевалило за полночь, но в такую погоду не спалось. И несмотря на все внушаемые с детства правила поведения… Вы же их помните? Закрыть окна и держаться от них подальше, выключить все электроприборы (и помолиться, для усиления эффекта) я стояла на балконе и курила.

Блеклому питерскому небу даже гроза не помогла окраситься в положенный ночи черный цвет. Хотя дождик знатный, вон какая туча! Наверняка улицы во многих частях города погрузились под воду, и машины тех, кто решился сесть за руль, рассекали грязновато мутные воды, словно катера.

Деревья поникли под мощью льющейся с неба воды, сжались, как дворовые псы, боявшиеся, что на них вот-вот обрушится град ударов – были бы ноги и хвосты, и хилые березки, недавно высаженные вдоль высокого забора, закрывавшего промзону, сбежали бы в укрытие. А так, приходилось тонким, но упорно цеплявшимся за существование белоствольным красавицам показывать всю мощь русского духа – выживать под ударом стихии.

Противный сладковатый привкус от заправки электронной сигареты заставил провести языком по губам. Недельки три уже я трачу деньги на то, чтобы бросить курить. И хоть эта редкостная гадость хорошо справлялась со своей функцией, но порой руки чуть подрагивали, так хотелось достать толстую дурно пахнущую (и это после трех недель!) сигарету и глубоко затянуться.

Ох уж эта антитабачная кампания! И я сейчас не о законах и вредных квартирных хозяевах, недовольных дымом, якобы просачивающимся в их жилища (есть тут у нас такая соседка с верхнего этажа, посетив ее разок в целях проведения инструктажа о том, как надо перекрывать кран, дабы не затапливать тех, кто снизу, я убедилась, что в жутком кошачьем царстве учуять запах табака пусть и с примесями просто невозможно). Нет! Все началось с мамы! Она попросила… А когда просит мама, сложно отказать. Я бы даже сказала, невозможно. И причиной тому, подозреваю, в этот раз далеко не мое здоровье, объектом ее заботы ныне являлся Сашка, чья испуганная мордашка белым пятном застыла за стеклом балконной двери.

Светлые волосы пацаненка были всклокочены, ворот майки с роботами съехал набок, и, хотя он и пытался показать, что смелый, но по глазам было видно, дай ему шанс – забрался бы на руки, аки на дерево кот от собак спасающийся и сидел бы там, сжавшись в комок.

Я, по привычке почти коснувшись губами москитной сетки, выдохнула дым и дернула дверную ручку. В этот самый момент вспышка молнии слилась с оглушительным грохотом, и мальчишка оказался у меня на руках, крепко обхватив за шею.

– Ну ты даешь, супермен! – я погладила его по горячей спинке и крепко обняла.

– Страшно! – сообщили мне на ухо дрожащим голоском.

– Да, крольчонок, но ты не бойся! Я же с тобой! – пришлось конечно же сделать шаг в погруженную во тьму спальню. Хорошо, что налетевший ветер, несмотря на преграду для комаров, сумел нагнать нам вслед свежего, пахнущего мокрым асфальтом, листвой и озоном воздуха.

– Бабушка говорит, когда гроза, надо прятаться!

Разве поспоришь с бабушкой?!

– И она права, гроза – опасная штука! Лучше быть в укрытии, когда она начинается!

– Да, я знаю, там электричество! И оно делает так! Бу-бух! – уселся на моих руках поудобнее мальчик.

– Умница! Только с этим «бубух» не так все просто! Я тебе утром покажу, у малышариков твоих наверняка есть мульт об этом! И кстати, у нас есть Театр молний. Можно съездить и посмотреть. Пить хочешь?

Пацан закивал, и мы отправились на кухню, где Сашке был предложен стакан теплого компота из пачки. После чего я отвела малыша в комнату, где, поплотнее зашторив окна и накрыв его тонкой простынкой, пожелала спокойно ночи, он уснул быстро, благо и гроза ушла, похоже в сторону центра города.

В своей спальне я бухнулась на кровать, косясь на гору книг на компьютерном столе. Из них получилась весьма забавная такая фэнтезийная башенка, прямо, как и мои помыслы. По-хорошему, мне бы не спать, а засесть за учебу, но сил не было. Я не привыкла отвечать за маленького, но быстро растущего человека, и Сашка требовал в связи с моей неопытностью полной концентрации внимания. Да-да, и это в мои тридцать пять лет! В свое оправдание скажу, что своих детей у меня нет, хотя вру, сначала была целая сестра, а теперь вот Сашка, которого она умудрилась зачать, будучи еще школьницей. Наличием мозгов Олька не отличалась, зато с детства пятой точкой крутить умела, вот и накрутила – сын родился через месяц после того, как ей стукнуло восемнадцать, как, впрочем, и ее тогдашней школьной любви, что собственно и дало молодой бестолочи возможность отвертеться от уголовной ответственности.

Те, кто не могут трусы на месте удержать, как вы понимаете, нормальными родителями быть не в состоянии. И хоть прошло уже пять лет, ума молодой мамаше они не прибавили, и теперь бабушка являлась пусть по бумагам и временным, но официальным опекуном внука, а я (когда позволяло время) своеобразной «мамотетей». Сама же сестрень пребывала в поисках себя, на данный момент в Гонконге, приезжая раз в полгода обновить визу, ибо, закончив учебу в не особо престижном техникуме, но таки имея некие природные «данные», ныне танцевала в каком-то клубе перед китайцами, клятвенно заверяя маму, что это не имеет отношения хостес клубам и прочей гадости. Отец Сашке кроме своего отчества ничего не дал. Его родители одно время подкидывали Ольке «подачки», но мама моя послала в далекое путешествие бабушку и дедушку «с той стороны» с их жалкой благотворительностью, и с моей помощью лишила отца Сашки родительских прав. После чего и мы и они перекрестились левой пяткой и разошлись, как в море корабли. Не знаю, правильно или нет, но жизнь виделась нам именно так…

Недавно бабушка запросила разрешение на отдых и, получив от меня добро, укатила на неделю в Эстонию к старой подруге, а нам с Сашкой пришлось вспоминать, как готовить борщ, жарить котлеты и даже (великий боже!) варить манную кашу.

Воспитатель из меня тот еще, как и преподаватель (объяснить ребенку, как складывать буквы в слоги у меня терпения просто не хватало), и я возила Сашку по всяческим важным, с точки зрения ребенка, местам: мы пробежались по всем видам зоопарков, заглянули в дельфинарий, океанариум и даже зубровник, почтили своим присутствием все аттракционы, детские интерактивные спектакли и съели гору мороженого… В общем, я теперь была самой любимой тетей, хоть и заставляла рисовать прописи с утра, дабы активный и готовый к свершениям малыш дал мне время хотя бы поднять веки и выпить кофе.

Бабушкин автобус должен был въехать в город на Неве только послезавтра, так что нам еще развлекаться и развлекаться, одна проблема – дожди, которые, судя по прогнозу, зарядили на ближайшую неделю.

А еще в той самой кипе книг на столе…

Попробовать поспать что ли?

Завтра же по работе надо, прихватив подмышку Сашку, посетить одно весьма занятное местечко под названием питерский Минюст, знатное такое зданьице, выходящее главным фасадом на Исаакиевский собор. Темно-коричневое из-за облицовывавших его плит финского гранита, точно монолитное, тяжелое не только внешне, но и своей судьбинушкой, это бывшее здание Германского посольства, которое петербуржцы до Первой мировой именовали постаментом для медных коней и медных же брутальных юношей, располагавшихся на его крыше, петербуржцы Первой мировой, громившие его три дня – просто ненавидели, а нынешнее поколение, часто и не знающее о том, что под носом у них маленький кусочек Великой Германии, на него обращало внимания приблизительно ноль.