— Верно? Вот почему мы увидели этот сон-предупреждение. Всё окончательно решится именно сейчас, так что если вы не покончите с этой схемой облома, вас действительно ждёт псиное будущее — вот о чём он говорит. Это тот долгожданный и единственный в жизни шанс, так что если мы упустим его, другой может уже никогда не представиться.
— …Иначе говоря, в этой поездке мы должны будем действовать совместно и надеяться на лучшее…
— Опять ты со своим пессимизмом! Всё тот же ход мыслей. Нет, мы должны сделать всё возможное именно сейчас. Мы совершенно, абсолютно не хотим закончить так, как в этом кошмаре. Ты не думаешь, что мы должны сконцентрировать все наши усилия, чтобы один из нас помогал другому? Это лучше, чем наш общий крах, верно?
— У-угу…
Поскольку её палец по-прежнему упирался ему в подбородок, он не мог кивнуть, но она, пожалуй, была права. Похоже, раз в жизни и Тайга могла сказать что-то умное…
— Хорошо, тогда забудь о своей собственной ситуации и помогай нам с Китамурой, потрудись как следует, лады? На кону наше будущее, займись им.
— …А?
Она говорила до смешного быстро. Верный признак того, что где-то таится подвох, словно глубоко запрятанный мелкий шрифт в письменном контракте. Полностью ошарашив Рюдзи своим беспрекословным высказыванием, она улеглась обратно на подушку для сиденья.
— А-а, пить хочу. Эй, ты, подай мне ячменный чай. И лёд туда кинь.
Немедленно подумав «Эй, погоди-ка!», Рюдзи продолжал сидеть по-японски, сурово глядя сверху на лицо Тайги, небрежно развалившейся на полу.
— …Кончай прикидываться. Я всё слышал, чтоб ты знала. Почему ты заговорила так, словно мы обо всём уже договорились? Исходя из того, что ты сказала, это ты должна меня поддерживать, верно?
— …
— Не игнорируй меня!
— Ты такой… шумный!
Он выдернул сиденье из-под головы Тайги.
— Я не шучу! Ты тут много и красиво разглагольствовала, а что на самом деле хотела сказать, сказала в самом конце, так ведь?! Как можно быть такой эгоисткой?!
— Какого чёрта ты делаешь, лысый?!
— Я не лысый!
— Я хочу сначала позаботиться о своих делах! Что тут неправильного?!
— С тобой так сложно договариваться…
— Отдай мою подушку!
— Это моё сиденье!
— Подушка!
— Сиденье!
Какое-то время они молча боролись за подушку. По-прежнему сидя, они тянули изо всех сил, словно её обладатель будет провозглашён победителем.
— Ух…
— …Ох…
Неожиданно, услышав, что подушка начинает рваться, Рюдзи инстинктивно отпустил её (назовём это правосудием Ооки). Разумеется, Тайга полетела назад.
— Ай!!!
Её затылок жёстко врезался в стол. Бам! Раздался ужасный звук, и она свернулась клубком, обнимая отобранную подушку и держась за голову.
— Э-эй… Ты как?
Судя по звуку, удар был нешуточным. Если она станет ещё большей дурой, будет действительно плохо. Когда Рюдзи придвинулся поближе и обратился к её спине…
— …!
— Что?!
Ничего не говоря, Тайга с перекосившимся от боли и ненависти лицом, став при этом похожей на якшу[2], принялась лупить Рюдзи подушкой. Рюдзи позорно отступал, пытаясь уклониться от ударов…
— Прекрати, не будь такой жестокой! Пыль всюду разлетается!
— Зат-ткнис-сь!
Это произошло, когда он уклонялся от всесокрушающих атак Карманного Тигра. Неожиданно дверь за спиной Рюдзи открылась, но Тайга не остановилась. В тот же момент от полной неожиданности его домашний любимец Инко-тян стал втрое уродливее и заорал…
— О-ой!
Однако подушка не остановилась.
— Бу-бух!.. Бух… ух-ух-ух…
Шлёп! Её удар был выполнен безукоризненно — прямо в лицо матери Рюдзи, 30-с-лишним-летней женщины с детским лицом, которая высунула голову из открывшейся двери. Подушка поразила главу семьи Такасу, только что улёгшуюся спать после того, как она, вся измученная, вернулась домой в восемь утра.
— И-и-и-из-изви…
Как и ожидалось, Тайга отбросила подушку и поспешила к Ясуко, которая держалась за лицо, словно готовясь заплакать. Но было похоже, что Ясуко, бесстыдно одетая в старые физкультурные шорты Рюдзи и полосатую кофту, оказалась не готова к такому сюрпризу. Она неожиданно рухнула прямо там, где стояла.
Глядя на лицо матери, Рюдзи потерял дар речи. Тайга, почувствовав неладное, отскочила назад. Они вдруг поняли. Если «Ой», которое Инко-тян сказал несколько секунд назад, записать кандзи, это на самом деле будет означать «Старуха!».
Ясуко стремительно постарела. То ли из-за жары, то ли от недосыпа, а может из-за того, что завалилась спать пьяная и не смыв косметику, её обычно гладкая, женственная и вполне юная кожа теперь сморщилась, становясь трагически стареющей.
— Ч-что за лицо… Как это случилось? Поторопись, прими витамины или что-нибудь ещё! Или намажь чем-нибудь лицо, быстрее!
— Фу… Это потому, что вы оба так шумите, не даёте спать… Когда Я-тян не может спать, она стареет…
Увидев свою мать горько плачущей, Рюдзи больше не мог ничего сказать.
Сын и нахлебница продолжали всячески извиняться. А чтобы быть уверенными, что её сну ничего не угрожает, покинули квартиру.
— …Поехали. Ты готова?
— Подавай в любой момент!
Они находились в парке по другую сторону дома Тайги.
Его центральная область была обсажена зелёными японскими дзельквами[3] по периметру. Владельцы собак приходили сюда со своими питомцами прогуляться и поболтать. Детишки, толпой прибежавшие поиграть из расположенного неподалёку детского сада, сидели в тени деревьев, жалуясь «Жарко…», или «Я устал…», или что-то в этом роде. Звук от проезжающих поблизости грузовиков напоминал взрыв, и хоть здесь и дул ветерок, он сильно смахивал на поток горячего воздуха из фена.
Это была середина летнего дня. Жарило так, что казалось, будто глазные яблоки сейчас поджарятся. Рюдзи и Тайга держали бадминтонные ракетки, одолженные у домовладелицы, и стояли лицом к лицу на импровизированном корте, навскидку начерченном собственными пальцами. Оба возбуждённо красные, со вспотевшими лбами.
Они смотрели друг на друга с суровой решимостью. Когда они заходили в квартиру Тайги, она сменила свободное платье, которое носила обычно, на футболку и шорты. Она даже собрала свои длинные волосы, и мерцающий огонь горел в её глазах.
— Кто первый наберёт три очка — выиграл. Победа или поражение — это окончательно, так? Проигравший будет… Ну ты понял, да?
— Я уже сказал, что согласен.
Это не был обычный бадминтон. Это была битва за будущее. Проигравший будет обязан всю поездку помогать победителю.
Воздух был напоён сильным запахом травы. Рюдзи небрежно поиграл воланом, втайне посмеиваясь. Он немного жалел Тайгу, но определённо собирался этот матч выиграть, несмотря на её рефлексы дикого зверя (плавание не в счёт). Может, по виду и не скажешь, но в средней школе он ходил в кружок бадминтона.
Битва на этом импровизированном корте, прямоугольнике без сетки, расчерченном пополам, обещала быть суровой. Они лишь нарисовали линии, но этого было достаточно. Разыграв право первой подачи в «камень-ножницы-бумага», они намеревались играть максимально быстро, чтобы успеть закончить до того, как погибнут от теплового удара.
Он полагал, что раз уж они называют этот кошмар предупреждением, им действительно надо сконцентрировать свои силы. Они действительно не хотели, чтобы дело повернулось именно так. Правда, он не думал, что Тайга окажет сколь-нибудь серьёзную помощь, но выпади ему помогать Тайге — это будет жуткая скука. Как минимум, он хотел не беспокоиться об этом. Всё для поездки, которую он ждал с таким нетерпением, всё ради счастливого будущего вместе с Минори.
— Я начинаю!
Легко подкинув волан, Рюдзи не стал сдерживаться и сразу же взмахнул ракеткой со всей силы. С прекрасным звуком «вап!» волан направился прямиком на столкновение с грунтом.