– Что ты здесь делаешь? – холодно спросила она.
– Путешествую по окрестностям Парижа, – в тон ей ответил Андре.
Эжени почувствовала некоторое облегчение. Она допускала, что это их встреча случайна. Однако уже через мгновение ей пришло в голову, что Андре появился для того, чтобы испортить ей жизнь.
Следуя за движением его руки, она увидела великолепную машину, отливавшую серебром на солнце. Внутри машины сидела женщина. Женщина вяло улыбнулась, поймав обращенный к ней взгляд.
Эжени мгновенно отреагировала.
– Мне кажется, тебе пора идти. Твоя подружка тебя заждалась. – Она пыталась отмахнуться от мыслей, назойливо жужжащих в голове. Ей было досадно, что он пробуждает в ней страсть, будто они никогда не ссорились. Может быть, он оказался здесь, чтобы похвастаться своим богатством? Или – а это еще хуже – надеялся, что уродливая Эжени будет рада его вниманию?
Ирен рассказывала, что мать Андре потеряла работу на фабрике из-за своего скандального нрава. Эжени знала Урсулу, но не понимала, что они не поделили с бабушкой. Урсула казалось ей очень доброй и открытой женщиной.
Об Андре ходили слухи, что у него каждую ночь бывает новая женщина, поэтому он и спит на уроках. Об этом судачили все девочки в школе. Андре легко мог поступить в университет, он был очень способным. Но его отметки страдали из-за его пресловутой страсти к женщинам.
А теперь он, разбогатевший и вальяжный, появился здесь. Наверняка женился на богачке, изображая влюбленного. Фортуна ему наконец улыбнулась. Какой же дурой она когда-то была!
– Беатрис будет ждать, столько, сколько мне будет необходимо, – проворчал Андре.
Ах он еще и высокомерный шовинист! Эжени с ненавистью посмотрела на Андре. Все ее желания мигом испарились. Андре с некоторой тревогой наблюдал за ней.
Но, стоило ей посмотреть на его чувственный рот, как она снова пришла в замешательство. Андре облизнул губы, кончик языка на мгновение показался и вновь исчез.
Эжени приводило в ярость, что ее тело отвергает доводы рассудка. В ней разгорались желания, которые она считала постыдными.
Испугавшись сама себя, она постаралась припомнить и вновь ощутить ту боль, которую он когда-то ей причинил. Похоже, она совсем потеряла чувство собственного достоинства!
Из-за его предательства она стала почти монахиней, затворницей, перестала кому-нибудь верить, а особенно мужчинам.
– Мне жалко твою подружку. Похоже, ты не изменил своего потребительского отношения к женщинам, – презрительно заметила она, рассматривая его совершенную фигуру, напряженную и расслабленную одновременно. – Женщины для тебя по-прежнему только игрушки, – добавила она с отвращением.
Эжени здорово его разозлила! Опять она со своими дикими, безосновательными обвинениями! Ему захотелось заставить ее замолчать, унизить. Андре ухмыльнулся от этой приятной мысли.
– Одна терпеливая и понимающая женщина в машине не делает меня шовинистом – парировал он.
– Меня это совершенно не интересует.
– Вероятно, – пробормотал Андре. – Ты теперь здесь живешь? – Он слегка растягивал слова.
Она бросила на него взгляд, совершенно не скрывая, что презирает его до кончиков ногтей. Она не понимала, как он еще может находиться здесь, неужели не чувствует ее отвращения? Или он настолько в себе уверен? В конце концов, он просто лгун и мошенник!
Эжени снова накрыла волна ярости. Чтобы не сорваться, она, стиснув зубы, начала со злостью выдирать сорняки. А через мгновение обнаружила, что выдрала по ошибке свою любимую аквилегию. Такого с ней еще не случалось!
– Так что, ты действительно здесь живешь? – Он продолжал настаивать с очень доброжелательной интонацией.
Андре не собирался отставать от нее и не собирался уходить! Неужели ему и так не ясен ответ на этот вопрос?
– Да, – ответила она гордо.
Внезапно Эжени подумала о своем женихе. Скоро наступит день их венчания. Перед ее мысленным взором проплыло лицо Поля, являющееся лишь слабой копией, заменой бесподобного лица Андре. Ее даже передернуло от такой мысли. Поль очень мил и любезен. Но любит ли она его? И достаточно ли этого, чтобы прожить с ним всю жизнь?
– Почему? – Андре закашлялся и, думая, что она не поняла вопроса, повторил медленнее: – Почему вы живете здесь?
– Мы продали свой дом.
Похоже, Андре понравился ответ Эжени.
– Все ясно, денежные проблемы, – сказал он удовлетворенно.
Жестокий! Чего он добивается? Хочет, чтобы она заплакала?
– Не слишком ли он мал после вашей усадьбы? – Андре явно издевался. – В нем всего две комнаты, если я не ошибаюсь. Это дом вашего садовника, я прав? Домик для прислуги!
Похоже, их переезд в маленький домик он рассматривает как свою победу. Эжени, правда, больше волновало, не слишком ли ее шорты и футболка изношены, не грязное ли у нее лицо.
– Нас все устраивает. Прекрасный дом.
– Неужели? Где же спит твоя бабушка? В гостиной? Там же всего одна спальня! – настойчиво продолжал Андре.
– Она в больнице, – ответила Эжени намеренно грубо. – У нее инсульт. Она разорена. Ты доволен?
Но Эжени удивилась, когда высокомерие на лице Андре сменилось тревогой. Это длилось всего несколько секунд.
– Я сожалею, – коротко сказал он.
– Да иди ты к черту! – зло бросила она.
Нахмурив брови, он помолчал.
– Как Ирен сейчас себя чувствует?
– Она практически не разговаривает и частично парализована. – Голос Эжени непроизвольно дрогнул. – Она сильная, она выберется!
Андре согласно кивнул.
– Она выправится! Значит, ты спишь одна, – добавил он с насмешкой.