Она покачала головой.
— Спасибо, мне от тебя ничего не надо.
— Шейла, я же знаю, как ты относишься к тем, кто ошивается в пабах! — с досадой пробурчал он. — Садись, тогда к тебе никто не привяжется.
— Это точно, — согласилась она, но продолжала стоять, глядя на него с вызовом. — Однако лучше я рискну, а то…
— Не беспокойся! Тот, кого ты ждешь, вряд ли приревнует тебя ко мне. Да никому и в голову не взбредет, будто между нами что-то есть.
— Не могу не согласиться! — со смешком подтвердила Шейла.
— Позволь, я все же закажу тебе что-нибудь выпить! — стоял на своем Артур.
— Чем ты собрался меня напоить? Уж не приворотным ли зельем?
— Боюсь, тебя и зельем не проймешь!
— Вот и не пытайся! — фыркнула Шейла и собралась уйти.
Артур схватил ее за запястье и тихо сказал:
— Брось, Шейла! Не заводись, это всего лишь шутка.
— Арти, я до смерти сыта твоими шуточками! — прошипела она. — В этом-то вся и беда. Ты просто не способен ни к чему относиться серьезно!
— Вот тут ты не права! — возразил он. — К некоторым вещам я отношусь вполне серьезно. И даже очень.
— Ну да! Только не к тем, к которым нужно, — примирительным тоном заметила она и села рядом с ним.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что ты весь наш брак превратил в дурацкую шутку, — произнесла она громким шепотом. — И даже не соизволил заметить, когда все большое и светлое накрылось медным тазом.
— Нет, я заметил, только не хотел в это верить! — тоже шепотом откликнулся он. — Пока в один прекрасный день не явился с работы и не увидел коробки со своими вещичками за дверью. Задержись я минут на десять — и пришла бы машина из транспортного агентства.
— Никакой машины я не вызывала, — сдерживая нервный хохоток, возразила Шейла.
— Ну да, конечно. Значит, машина случайно проезжала мимо?
— Дело в том, Арти, что я никак не могла заставить тебя объясниться, — уже спокойно, точно вспоминая вслух, продолжила Шейла. — Ты же не говорил, что именно тебя не устраивает. Пойми, я просто не могла больше все это терпеть. Вот и пришлось пойти на крайние меры.
— И ты выкинула мои вещи, а заодно и меня. Отличный выход! — с горечью бросил Артур и подозвал официанта повторить заказ. — Выходит, вся моя беда в том, что я оказался крайним?
— Ну вот! Ты и сейчас паясничаешь! — возмутилась Шейла. От обиды она совсем позабыла, что их могут услышать. — И так было всегда! Ты не пытаешься решить проблему и даже не хочешь ее обсуждать. Ты просто увиливаешь! Очень по-мужски, нечего сказать! Да ты…
Подошел официант, и ей пришлось прервать свою гневную тираду.
— Дорогая, что ты будешь? — ласковым голосом спросил Артур, взяв ее за запястье. — Как всегда?
От такого нахальства «дорогая» на миг лишилась дара речи, и Артур заказал ей стакан имбирного пива.
— Шейла, ты забываешь одну маленькую деталь, — продолжил он как ни в чем не бывало, отпустив ее руку, как только официант отошел выполнять заказ. — В тот раз меня никто и ничего не просил решать. — Он горько усмехнулся. — Да и зачем? Ты решила все за нас двоих! — Он заглянул ей в глаза. — Взяла и выкинула из дома мои вещи, а заодно и меня самого. И дело с концом! Молодец, нечего сказать.
— Ты не оставил мне выбора.
Глаза Артура потемнели и стали цвета штормового неба.
— Нет, я сейчас заплачу! — И он нервно хохотнул. — Знаешь, что я тебе скажу, радость моя? Если у кого из нас двоих и были причины чувствовать себя обиженным, так это у меня.
— У тебя?! — чуть не задохнувшись от гнева, произнесла она. — Вот это новость!
— Представь себе, у меня, дорогая моя Шейла!
— С какой стати? — Она удивленно округлила глаза. — Ты что, серьезно?
— Вполне. А ты не догадываешься?
Он снова заглянул ей в глаза, и Шейла невольно поежилась и молча помотала головой.
Официант принес эль и пиво. Она поблагодарила и, когда он ушел, переспросила:
— И чем же я тебя так разобидела?
— Ну что ж, скажу, раз уж ты теряешься в догадках! — Артур помолчал и с расстановкой произнес: — Мне пришлось соперничать с собственной женой в самый решающий момент моей профессиональной карьеры.
Теперь Шейла не сомневалась: Артур говорит совершенно серьезно.
— Твоей карьеры? — эхом повторила она. — А как же я? Обо мне ты подумал?
Она сокрушенно покачала головой и, заметив в дверях человека, назначившего ей здесь встречу, устало заметила:
— Впрочем, что толку все это обсуждать? Ты и тогда не хотел ничего понимать, и теперь не желаешь. Спасибо за угощение. — Она отодвинула нетронутый стакан и добавила: — Было очень вкусно! — Шейла поднялась, повесила сумочку на плечо и, уже уходя, бросила скороговоркой: — Арти, я бы и хотела сказать, как велит долг вежливости: мол, приятно было поболтать и все такое… Только, боюсь, ты все равно не поверишь! — И направилась к стойке бара.
А Артур смотрел ей в спину и думал: ну почему ему и теперь все так же больно, как и восемь лет тому назад.
Поздно вечером, когда Шейла заглянула в редакцию сбросить с дискеты текст очередной статьи, она застала главного редактора у себя в кабинете.
— Вы все еще тут? — удивилась она. — В чем дело? Третья мировая началась?
Томас Бридлингтон оторвал от корректуры воспаленные глаза и поднял голову. Когда он засиживался на работе допоздна, — а такое случалось частенько! — вид у него был неважнецкий, как после тяжелого запоя. В свои сорок пять он выглядел на все шестьдесят с хвостиком. Столь раннее старение Томас не без кокетства называл профессиональным заболеванием журналистской братии.