– Тогда какие ещё вопросы. – Обрадованно спросил незнакомец.
– Как насчёт небольшой страховки. – Спросил человек с лавочки.
– Вы это о чём? – спросил незнакомец, насупившись в серьёзность.
– О расписке. Где вы укажите, что я взламывал систему безопасности вашего банка в строгом соответствии с планом по проверке работы службы безопасности, и всё под вашим патронажем. – Не сводя своего взгляда с незнакомца, выдвинул такое предложение человек с лавочки. Незнакомец постоял, поразмышлял и со словами: «Пойдёт», протянул человеку с лавочки руку, чтобы зафиксировать договорённость.
– Ну это уже что-то. – Говорит человек с лавочки, пожимая руку незнакомцу.
– Тогда до встречи. – После того как рукопожатием была скреплена договорённость, на этом незнакомец решает оставить человека с лавочки, чем само собой вызывает в том лицевое недоумение и немые вопросы. И незнакомец, спохватившись, останавливается на полпути к своему отходу от этого места, и делает так ожидаемые от него человеком с лавочки уточнения. – Встретимся на этом месте, в тоже время. Вы получите от меня необходимые инструкции, и да, расписку. – Добавил поспешно незнакомец, заметив дёрнувшийся глаз человека с лавочки.
Тут он ещё под задержался на месте, остановленный промелькнувшей мыслью, и добавил: «И вообще, я думаю, что нам для решения возникающих по ходу всего этого дела вопросов, а они возникнут непременно, не будет лишним пересекаться время от времени друг с другом. А это место как нельзя лучше для этого подойдёт. Так что если у вас возникнут вопросы, то жду вас в это время, скажем, по нечётным дням». И на этом всё, незнакомец, не дожидаясь от человека с лавочки может быть возражений: «А почему именно по нечётным, когда мне по чётным ближе?», развернулся и направился вначале было в сторону этого монументального кредитного сооружения, но на пути к нему и чуть ли не сразу, он передумал туда идти и повернул в сторону концептуального сооружения в виде бога торговли Гермеса.
А человеку с лавочки и вправду захотелось задаться ему этим и ещё другими вопросами, где в первую очередь ему хотелось бы знать, почему он так и не представился ему (а чего сам не спросил, то это не ответ), и тогда получается, что незнакомец не хотел перед ним раскрывать эту информацию, плюс у человека с лавочки появились новые соображения насчёт всего этого дела, – чую, что тут дело не чистое и этот тип явно держит меня за дурака, и хочет использовать в тёмную, преследуя совершенно иные цели, – и он со всеми этими мыслями сейчас не сводил своего взгляда с незнакомца и ждал от него каких-нибудь специфических выходок, иллюстрирующих его и делающих уже ему знаковые посылы, расшифровав которые, он получит для себя дополнительную информацию о предстоящем деле. – Шифровальщик чёртов. – Отреагировал вот так человек с лавочки на такую свою мысль.
Ну а незнакомец не подвёл ожидания человека с лавочки, подойдя к стоящему у скульптуры Гермеса уличному артисту, изображающего собой мима, застывшего в одном положении, без всякого движения. Где он изображал играющего на флейте музыканта. И всё бы хорошо, – он с таким воодушевлением и запалом в лице обращался за звуками музыки к своему инструменту, что не поверить ему было невозможно, – да вот только музыка из его флейты не звучала, видимо неся в себе отражение его внутренней сущности (это говорит о том, что музыкант добился совершенного понимания от своего инструмента), где из неё лилась лишь застывшая, без всякого звука музыка, недоступная для ушей обычного человека, кому далеко до понимания такого звучания.
И вот незнакомец подошёл к нему, посмотрел на него пристально и как показалось человеку с лавочки, очень внимательно. Затем таким образом послушал, чем он тут пытается растопить на щедрость сердца прохожих, и видимо, получив от этого уличного музыканта обратный заряд своего расположения, на скупость, вместо ожидаемого музыкантом действия: вытащить из кармана битком, под завязку набитый купюрами портмоне, и подбросить пару купюр ему в шляпу, стоящую на мостовой рядом с ним, берёт и наклоняется к его шляпе, и вынимает оттуда блестящую на солнце монету.
А вот это уже вызывает вопросы не только у мима, кому его профессиональная закалка и артистический образ мима не даёт права сорваться с места и вступиться за свою честно заработанную собственность в шляпе, ведь тогда у этого хищного до чужих накоплений типа возникнет резонная претензия к нему, – я вынул монету лишь для проверки твоего профессионализма, а ты, гад, вот как меня подвёл, так что не видать тебе этой монеты, я её забираю по праву обманутого в своих ожиданиях зрителя, – но и человек с лавочки спрашивает себя. – И для чего он мне показал эту монету? Что он хочет мне этим сказать? То, что мой выбор им стал результатом жребия? А так что, можно было? – Непроизвольно сунув в карманы руки, где сегодня было особенно пусто, человек с лавочки в итоге скатился к самым обыденным вопросам.
А незнакомец между тем забрал окончательно монету у мима, положив её себе в карман пиджака, затем выпрямился в полный рост и ещё раз крепко так посмотрел на мима, у кого быть может имеются на этот счёт возражения, и тогда пока он здесь, он готов их выслушать. А так как у того возражений не имелось, – он как стоял в одном беззвучном положении, выдувая из флейты свою мелодию, так и продолжал всех вокруг мучить загадкой своей мелодии (хотя как вариант, он мог начать играть Паганини, чтобы через него выдуть весь душевный надрыв своего сердца, ведь его так беспринципно ограбили среди белого дня), – то незнакомцу здесь больше делать нечего, и он пойдёт дальше по своим делам в это здание.
И вот он скрылся в массивных дверях этого здания, кои сразу на входе предупреждали (а может это был тест такой) всякого случайного, собравшегося сюда заглянуть прохожего о том, что путь сюда будет тяжёлый для всякого экономически не грамотного человека, кто не обладает финансовой дисциплинированностью и не умеет с той самой расчётливостью мыслить, позволяющей такому человеку извлекать для себя пользу из приложения другими людьми своего труда, за счёт которых он в частности легко и проскакивал в эти двери. И как было видно, то незнакомец свой человек в этом здании, и он, пуская вход свою воспитанность, пропуская вперёд не такого вежливого как он человека, за его счёт и усилий и попадает внутрь этого здания, и на этом человек с лавочки с ним на своё время расстаётся. Но только буквально, а так-то память о нём ещё тревожит человека с лавочки.
– Ну, меня на такой трюк не проведёшь. – Усмехается человек с лавочки, глядя на то, как закрываются двери здания этого кредитного учреждения за незнакомцем. – Я отлично знаю руководство банка. Чтобы их заставить спуститься со своего поднебесья, – человек с лавочки задрал вверх свою голову, чтобы попытаться заглянуть в высоту этажей этого стоящего перед ним небоскрёба, – нужно, чтобы случилось нечто экстраординарное. А может оно случилось? – Вдруг задался вопросом человек с лавочки, в лице изменившись в сторону сомнения. – Я ведь в лицо никого из них не знаю. – На этом моменте человек с лавочки останавливает свой взгляд на миме, несмотря на свои потери, а не на прибыток, на который он рассчитывал, продолжающего собой впечатлять мимо проходящих прохожих.
Здесь у человека с лавочки возникает в голове некая мысль, он складывает газету в четверо, затем вместе с тем, что осталось от билета убирает её себе в карман и поднимается с лавочки, тем самым теряя для себя вот такую именную характеристику и теперь он будет зваться …Инкогнито? Нет, не пойдёт. Ведь инкогнито подразумевает под собой намеренное скрытие своего имени, а человек буквально только что с лавочки, с зада которого ещё не выветрилась тёплая память о поверхности лавочки, ничего такого о себе не замышлял, и тогда ему такое именование в данный момент не подходит. Но тогда, как же его звать, если он сам не спешит как-нибудь через своих знакомых с собой познакомить? Тогда пусть пока зовётся знакомым, раз он уже не столь не знаком для нас.