И вот Знакомый приближается к миму, останавливается рядом с ним примерно на том же месте, где чуть ранее остановился незнакомец, и начинает быть к нему внимательным так же, как в своё время незнакомец, но со своими отступлениями. Где он в отличие от незнакомца решает разговорить мима, обратившись к нему с вопросами.
– И что же тебя заставило выбрать для себя вот такую роль мима-музыканта? – глядя глаза в глаза мима, задался вопросом Знакомый. – Может тебя до этого довели обстоятельства своего быта, где слова и звуки потеряли всякое значение, и ты решил помолчать, наговорившись? А может за всем этим скрывается нечто большее, и ты от всех таким образом, нет, не скрываешь, а ты, наоборот, хочешь предупредить человечество о нечто таком катастрофически надвигающем, о чём он слышать не хочет, а услышав, ни за что не поверит? А значит, только тот, кто захочет услышать услышит. И на самом деле твоё молчание об этом и есть наиболее действенное глашатайство об этом. – Знакомый здесь, конечно, слегка увлёкся в своём философствовании насчёт побудительных поступков мима, которого, тем не менее, не поколебало в движение эта придирчивость к нему со стороны ещё одного зеваки, кому самому всё не стоится на одном месте, а всё потому, что он терпеть не может, когда видит, что кто-то иначе мыслит и на этот мир смотрит из тишины своего застывшего положения.
И тогда этот непоседливый зевака для начала начинает словесно задирать такого как он, созерцательно мыслящего и зрячего на мир человека-мима. Где он пускается в различного рода предубеждения насчёт стоящего на одном месте и никого не трогающего мима, – да вы на рожу его глупую посмотрите, дурак, как есть дурак, а может его так сильно и притом неожиданно приспичило, что он и пошелохнутся не смеет, в обоснованном на все сто страхе, что прямо здесь, не сходя с места, разрешится от бремени давления на него своего естества, – затем, не добившись от него никакой реакции, в том числе самой ожидаемой, разрешения от бремени своего естества, как он со всей своей интеллигентностью назвал акт под себя хождения, приступает к более грубым нападкам к миму.
– А что ты скажешь, если я возьму и не посмотрю на то, сколько здесь народа, и со всей силы залеплю тебе пощёчину, или прямо сейчас тебе в лицо плюну. – Вроде с трезвым лицом и видом всё этого говорит этот достающий мима интеллигентного вида тип, кому не удалось от него добиться с первого наскока желаемого – показать всем, что и мим такой же как и все тут люди, неустойчиво на месте мыслящий человек. С чем он, приблизившись к лицу мима в упор, начинает угрожающе демонстрировать свои наплевательские намерения насчёт мима. А тот, что за упорный тип, всё стоит не шелохнувшись и не подаёт признаков жизни, хотя может он от страха впал в кому и значит у него есть уважительная причина не оправдывать надежд на него со стороны этого прилипчивого человека, кто не может пройти мимо того, что ему непонятно, не плюнув в него.
А раз так, то этому беспокойному человеку, кто не может равнодушно смотреть на то, как тут над простыми людьми подтрунивают вот таким изощрённым способом, – я своим не как все поведением, хоть и молча, а противопоставляюсь всем вам, живущим в суете своих проблем и жизни людям, в общем, тьфу на вас, – ничего другого не остаётся, как плюнуть на всё это дело, и, отдавив ноги этому мимо, – всё равно гад не пошевелился и даже не дёрнулся от боли, – выдвинуться дальше по своим делам, при этом по чём свет склоняя этого мима, не такого уж и дурака. О чём этот беспокоящийся о спокойствии людей-прохожих узнает лишь тогда, когда его попросят расплатиться за покупки в магазине, а он раз, и хватится руками не за кошелёк в кармане, а за провал в своей памяти, непомнящей того, когда это у него кошелёк мог так незаметно для него затеряться, если и дырки в кармане не наблюдается.
И тут-то перед ним встанет ухмыляющееся лицо мима, для кого точно не такой большой секрет, в какое время и куда подевался его кошелёк из кармана – в тот самый момент, когда ты баламут наслаждался моей видимой беспомощностью, отдавливая мои ноги, я и произвёл с тобой этот свой расчёт. Сам понимаешь, на обуви экономить нельзя, вот мне и пришлось взять всё, что у тебя было.
– Ах ты, сволочь! – в шоке от того, как ловко облапошил его этот мнимый мим, вскричал вот так на продавца этот беспокойный гражданин и тем самым стал жертвой этого удивительного стечения обстоятельств и больше, конечно, недоразумения, приведшего его в итоге на задний двор магазина, а там под ноги двух крепких молодцов, кто следит тут за порядком и они не любят, когда кто-то нарушает общественный порядок вот так выражаясь.
Но Знакомый не стал далеко заходить в своём провоцировании мима на некие хитрые действия со своей стороны в его адрес, а он бросил свой взгляд в его шляпу, а вернее, в её содержимое. – Так, – призадумавшись, говорит Знакомый, изучая содержимое шляпы, – а со мной в свою очередь ты чем хочешь поделиться, как на этом настаивает твой куратор из банка. – На этих словах Знакомый глазами кивнул для мима в сторону банка. А так как он ничего не сказал против этого, – я знать не знаю того типа, и в первый его раз вижу как тебя, – а молчание по гражданскому кодексу означает согласие, то Знакомый имеет все основание посчитать всё собой сказанное за правду. А это уже подразумевает, как минимум, наличие связи между ним и подходом незнакомца к миму.
– И на что я должен обратить своё внимание? – задался вопросом Знакомый, разглядывая содержимое шляпы, после того как он ответил для себя на первый вопрос: «И на что я должен был обратить внимание по замыслу незнакомца? На шляпу!».
– Мне нравится колечко. – Забирая из шляпы колечко, проговорил Знакомый. – И кто интересно разбрасывается такими артефактами? Не знаешь? – С иронией спросил мима Знакомый, разглядывая на солнце кольцо, как вроде золотое и всего вероятнее обручальное.
– Я бы решил, что это ты сам его бросил туда со скрипом души, которое переломило твоё отчаяние, охватившее тебя, когда ты столь неожиданно столкнулся с настоящей действительностью, где любимыми тобой людьми движет не любовь, а природный расчёт, указывающей твоей любимой её будущее совсем не с тобой, а с тем, кто материально подкрепит её требования к этому миру. А как только ты своими глазами убедился в этом и с них спала пелена иллюзий, то ты и застыл во всём в себе в одном положении, выронив в шляпу кольцо, это последнее, что тебя связывало со своей надеждой на любовь и активной жизнью. И с этого момента твоя жизнь вот так созерцательно остановилась, уперевшись взглядом в эту стену действительности. Но это было бы слишком банально для тебя. Так ведь? – Рассудил Знакомый. – И поэтому я предположу, что тут имеет место другая история. А вот какая, то дай мне время над ней подумать, и тогда ты не разочаруешься. Я тебе обещаю. – На этих словах Знакомый убирает кольцо себе в карман, и как в своё время незнакомец, поворачивает в сторону этого монументального здания, и буквально таким же манером, как и он, попадает внутрь него.
Ну а так как дальнейший путь незнакомца внутри банка был неочевиден и здесь можно было только предполагать, то Знакомый решил полагаться только на самого себя и на своё служебное положение, какое он, как бы это не удивительно сейчас прозвучало, занимал в иерархии этого кредитного заведения.
Правда, первые его шаги, сделанные им по направлению операционного зала, ничего из того, что стало сейчас известно о Знакомом (он типа для местного финансового сообщества человек не с улицы) не предполагали, и их мог сделать любой человек, не имеющий никакого отношения к банку, а всего лишь решивший сделать в нём некий вклад в сумме такой-то. Но об этом молчок и лучше положите её в серьёзно охраняемую ячейку.
А вот оказавшись в операционном зале, он повёл себя несколько необычно, как будто он в первый раз здесь был, или же он так явно готовится к будущему ограблению этого отделения банка, раз он вон как внимательно ко всему вокруг оглядывается и чего-то по сторонам ищет (само собой камеры наблюдения и считает, какое сопротивление ему и его парням с помповыми ружьями придётся сломить в лицах охранников). И он, естественно, оказался замечен сотрудницей этого операционного зала, кто сюда специально и поставлен, чтобы с первого взгляда вычислять людей сюда в первый раз заблудших и не знающих как себя правильно вести и к кому приткнуться, чтобы ему объяснили, куда ему нужно обращаться со своей насущной проблемой.