Антиватник - Лупахин Андрей

Андрей Лупахин

Антиватник

Глава 1.

Заключенный № 157613 шагал по узкому коридору второго корпуса Северогорской колонии особого режима, которая за последние годы прославилась на всю Россию-матушку как место содержания так называемых «политиков». Это был Сергей Иванович Крамольников собственной персоной – один из местных узников совести, посмевших разевать гнусную оппозиционно-настроенную пасть, выступая против режима. Хотя посадили нашего героя совсем не за это.

Господину Крамольникову несказанно повезло, когда папка с его делом оказалась в потных ладошках председателя комиссии по досрочному освобождению. Повезло дважды. Первый раз утром: лысеющий вершитель судеб, возглавляющий комиссию по УДО, проснувшись, в кои-то веки ощутил всю мощь утренней эрекции, которая случалась с ним все реже и реже, то ли от того, что он слишком много пил, то ли от приближающейся старости… Короче, давайте не будем углубляться в урологию – наша маленькая история гораздо интереснее науки о причиндалах!

Удовлетворив любимую супругу, председатель комиссии по УДО отправился на работу в самом приподнятом настроении.

«Эх! Вот каждый бы день так! – думал он, мечтательно улыбаясь – Ну раз пошла такая пьянка, то прямо первому попавшемуся сейчас УДО сделаю! А чё? Мне хорошо? Хорошо!!! Вот пусть и другим будет хорошо! Вот прям возьму сейчас первую попавшуюся папку и да будет так! Если не совсем мразь, конечно, и сидит первый раз»

Папка, которая попала в руки героя-любовника, оказалась делом Сергея Ивановича Крамольникова. Приговоренный аж к восьми годам колонии, узник совести отсидел только пять, отбыв почти две трети срока, назначенного Фемидой.

Сегодня утром, как раз когда заключенный № 157613 собирался отмечать своё тридцатилетие вместе с сокамерниками, в хату вошел доблестный сотрудник ФСИН и отвел юбиляра к начальнику колонии, и тот сообщил радостную новость с некоторым сожалением – не любил подполковник этих «сраных политиков», особенно, когда выпивал около литра водки в одну персону. Последний раз всея повелитель зоны так, извините за выражение, нахренячился, что даже уселся писать письмо Самому, прося заменить «политикам» тюремные сроки на расстрел. Правда, упал, написав пару строчек, а как проспался – скомкал и выбросил, предварительно разорвав.

«На хуй эту политику!» – подумал начальник колонии, выбрасывая кусочки недописанного опуса в корзину для мусора.

Так, мой дорогой любитель хорошей литературы, что-то мы отвлеклись – пора вернуться к нашему другу дяде Серёже, который тем временем уже получал вещи. Государство любезно вернуло освобожденному зэку всё изъятое: мобильный телефон, джинсы, куртку, мелочь…. Вот, копейки, так и те вернули, а еще говорят, что государство народ обувает, ох уж эти злые оппозиционные языки! Чесали бы ими в одном месте, чем трепать понапрасну! (На самом деле нет).

Получив обратно изъятые вещи, гражданин Крамольников отправился, что называется, «на выход». Сотрудник колонии проводил освобожденного «политика» до самых ворот, за которыми начиналась воля.

«На свободу с чистой совестью! Эх, маму вашу и вашу Машу…» – вздохнул дядя Серёжа, улыбаясь майскому солнышку.

Неподалёку от выхода он увидел Мишку – близкого приятеля и соседа по лестничной площадке. Только в тюрьме Сергей понял, что настоящая дружба бесценна. Это понимание снизошло на него, когда все остальные отвернулись. Любимая девушка, друзья, коллеги из офиса – окружение повернулось к фигуранту громкого уголовного дела пятой точкой, едва только несчастного «политика» начали таскать по разного рода инстанциям. Умники сразу поняли, что дело пахнет керосином и с врагом народа надо поскорее рвать все связи! И исчезли. Даже на суд никто не пришел, кроме Мишки. Ну и мамы ещё.

«Хоть кто-то меня не забыл!» – подумал Сергей, переходя дорогу навстречу товарищу.

Приятели обнялись, похлопав друг друга по плечу.

– Освободился, злодей?! – спросил Мишка, улыбаясь.

– А иди ты, хрен лысый! – ответил «злодей». – Домой-то меня отвезёшь? Маму увидеть хочу! Полгода уже почитай от неё ничего слышно, ни звонков, ни писем…

– Серёга, обожди, – перебил его Мишка. – Давай так: зайдём ко мне, посидим, отметим твоё освобождения, а я тебе все расскажу… С мамой увидеться не выйдет…

– Почему? С ней что-то случилось?!

– К счастью, нет! – Мишка достал пачку сигарет, угостив себя и друга. Закурив он добавил. – Она вовремя уехала.

– Куда уехала? – не понял Сергей.

– В загранку, – ответил Мишка. – Нет её больше в России, и не будет никогда. Поехали, посидим, говорю. А я тебе объясню, что к чему. Пока ты там с другими «политиками» сидел в полной изоляции, у нас тут столько всякой херни произошло…

Глава 2.

Мишка кивнул в сторону синего логана, молча приглашая приятеля усадить пятую точку на мягкое кресло в относительно удобном салоне. Гражданина Крамольникова не пришлось упрашивать дважды – бросив недокуренную сигарету, он уселся назад, захлопнув за собой дверь. Не в обиду водителю, разумеется, просто, сходив в четыре часа на дальняк, наш друг так и не смог уснуть. Ворочался до утра, размышляя о будущей жизни вне тюрьмы и дальнейших перспективах, которые ждали его на воле. Сергей решил подремать до дома. И приснился ему тот самый суд, который самый гуманный в мире…

*****

Подсудимый Крамольников озлобленно разглядывал присутствующих в зале, сидя в «аквариуме». Судья Безапелляционов пробубнил всё, что требовалось по закону, и передал слово прокурору Жлыгину.

– Подсудимый Крамольников, встаньте! – потребовал судья.

– Подсудимый, вы признаете себя виновным в нападении на сотрудника госгвардии сержанта Полудоркова, в частности, в совершении действий, повлекших угрозу жизни, здоровью… – без остановки вещал прокурор.

– Нет! – воскликнул подсудимый.

– … в подстрекательстве к восстанию против действующей власти, – продолжал прокурор Жлыгин, игнорируя ответ дяди Сережи, – в сотрудничестве с разведкой соединенных штатов…

– Нет, нет и еще раз нет! Что за вздор вы несёте?! – возмутился подсудимый, дрожа от негодования и злобы. – Вы что, издеваетесь?!

– семнадцатого ноября в четырнадцать ноль-ноль вы стояли на балконе своей квартиры, находящейся на втором этаже дома номер тридцать по улице Пушкина? – спросил прокурор.

– Возможно… – начал было Крамольников.

– Что вы делали? – перебил Жлыгин.

– Курил и пил напиток из пластикового стаканчика…

– Продемонстрируйте орудие, которым пользовался подсудимый!

Суду продемонстрировали фирменный стаканчик синего цвета с красным кружочком. Рекламировать название компании мы не будем, однако, дружок, ты наверняка и сам догадался о какой компании, и каком напитке идет речь.

– Подсудимый, – продолжал прокурор Жлыгин, – вы участвовали в несанкционированном митинге, который сторонники оппозиции провели 17 сентября 2030 года?

– Нет, – ответил Крамольников.

– Вы бросали пластиковый стаканчик в сержанта Полудуркова?

– Ну я не бросал целенаправленно в него… то есть…

– Вы кричали при этом, цитирую: «Псы государевы!»? – Жлыгин снова перебил подсудимого

– Возможно, я как-то не так выразился…

– Понятно, – сказал Жлыгин. – Что толкнуло вас на этот поступок?