Потеряв Эли из виду на полгода ─ умирал, но то, что происходило после ее возвращения, было гораздо хуже. Ощущать ее, видеть и касаться было Раем для меня, все же остальное стало Адом. Все то время, когда я был вне ее орбиты, мой мозг взрывали мысли, что она вот прямо сейчас с мужем. И у него все права, он может делать с ней, что хочет. И здесь сознание бомбило от сцен секса до сцен побоев и издевательств. Здравомыслие находило на меня только в офисе, все остальное время ─ как в тумане. Поэтому когда менты пришли забирать меня, я вообще решил, что это глюки, что мне все это привиделось. Ну, ведь не могут меня за какое-то убийство посадить? Ладно, не за какое-то. Мог я тогда поверить в реальность происходящего, когда мне предъявили обвинение в убийстве мужа Алисы?!!!! Как, мать вашу?! Не могло же мое тайное желание само по себе материализоваться?! Да, я желал, чтобы Загряжский сдох, просто вот от души, особенно, в последнее время. Да, вот как раз после возвращения своей любимой из мать-его-роддома!
Меня тогда и крушение самолета устраивало, и автомобильная авария, да что угодно, лишь бы Алиса осталась вдовой. Но, сука (!), как эти мысли могли привести полицию в наш с Леськой офис, чтобы арестовать меня?!!!!
Я, конечно, потом получил ответы на все эти вопросы. И вот тогда первой мыслью было: «Чтоб ты сдохла, тварь! Ненавижу! Попользовалась и пустила в расход».
Заходящие в транспорт подростки выдергивают меня из воспоминаний. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что уже проехал свою остановку. Матерясь про себя, выскакиваю в последний момент в закрывающиеся двери. Стою на остановке и ежусь от осенней прохлады. Смотрю на часы: опаздываю. Надо ускоряться, если хочу закончить сегодня.
Иду в обратном направлении и думаю, зачем вообще подписался на это? Зачем согласился стать тренером в спортзале? Дружбан попросил подменить его. Мне и заработка дополнительного не надо, а вот желания загрузить себя, чтобы меньше в воспоминания кидало, это, пожалуй, самое главное. Чем скорее забуду, тем дышать легче станет. Вытравить к чертовой матери из души все, что хоть немного напоминает о Ней.
Когда пришел к потенциальному работодателю, сразу заявил, что работать буду или с мужчинами, или с женщинами в возрасте. Молодой контингент мне не подсовывать. Директор удивилась, но ничего говорить не стала. Цель достигнута: персонал в полном составе, больше ее ничего не волнует.
Первое время было непривычно находиться по эту сторону тренировки, когда не ты просишь помочь, а тебя просят. Но я довольно быстро втянулся, а через какое-то время стал замечать, что посетители одни и те же. Даже полюбопытствовал, ходят ли они в другое время. Оказалось, нет, приходят на мою смену. Польстило ли? Вообще нет, казалось, что внутри умерло все, что могло реагировать на лесть, комплименты или похвалу.
Казалось бы, все, ничего не беспокоит, и в моей жизни наступил штиль. Работал, тренировался, ремонт мучал, потому засыпал, едва доползая до дивана. Так длилось до тех пор, пока с пацанами не пошли в клуб потусить. Шел с конкретной целью: отхватить женского внимания на ночь. Работая в тренажерном зале, я хоть и контактировал только с дамами сильно за тридцать, но видел-то я всех, кто занимался. А там было на что посмотреть, такие телки ходят, что и у евнуха встанет. А я, блядь, далеко не евнух, и секса у меня давненько не было.
Склеив одну, везу ее к себе в логово. Натрахавшись всласть, не особо церемонюсь и отправляю ее на такси домой. Девка пару оргазмов точно отхватила, так что никто не в накладе. «Сытый» и довольный, укладываюсь спать. Утром же сквозь стиснутые зубы проклинаю Алису, которая снилась мне всю ночь в мельчайших подробностях. Снять «стресс от кошмара» некому, поэтому отправляюсь в душ, и стоя под ледяными струями, начинаю подозревать, что, расслабившись с телкой, я потерял контроль над сознанием.
Думаете, меня это остановило? Ни фига подобного. Наоборот, решил, что Эли не только предстоит выдрать из своей души, ее оттуда еще и вытрахать надо. Пермь ─ город большой, девочек много.
Долго куролесил, ни лиц, ни имен не запоминал, но точно мог сказать, что в моей постели не было ни одной темненькой девки. Блондинки или рыжие, остальных я в упор не замечал.
Перерыв был на зимние каникулы. Тогда с пацанами договорились «тряхнуть» стариной и подались на горнолыжную базу. Кто с девчонками, кто без.
У меня же еще и днюха в этот период, так что не приехать к родителям не мог, мать бы точно обиделась серьезно. Поэтому на сам Новый год поехал к ним.
Как и обещал, приехал Степка с семейством, Кирку привез. Она уже была вполне адекватной, правда, общались мы несколько скованно. У меня еще перед глазами было ее выступление в суде, где она рассказывала, вернее, подтверждала мои домогательства в отношении Загряжской. А сестрица, уже проходя курс лечения, все понимала и осознавала масштабность своего косяка.
Мать, конечно, повздыхала, что я приехал один, без пары. Я отмахнулся, сказав, что мне еще рано остепеняться, что не нагулялся, расстроив этим родительницу еще сильнее: конечно, по возрасту я совсем уже выбивался из семейной статистики.
Первый, кому получилось вытащить из меня все дерьмо, что пока еще мешало спать по ночам, оказался Степка, вискарь ему в помощь.
– Русич, ты же у нас толковый парень, как тебя угораздило так вписаться в ту девку?– спрашивает меня задумчиво старший, въедливо глядя в глаза.
Мы с ним расположились на веранде в креслах у круглого столика. Мамка, счастливая, что внуки приехали, была вся в хозяйстве. То пекла, то варила, то парила, то жарила. Батя с пацанами Степкиными что-то мастерил. У старшего явно мозги были с техническим уклоном: все что-то проектировал, придумывал.
– Бро, не в оправдание, понимаешь, втемяшилось в голову, что ее муж обижает, что там капец какое домашнее насилие. А потом,– резко выдыхаю, признаваясь в своей главной лаже,– я влюбился в эту суку. Она же меня одним своим взглядом в лаву обращала. Когда пропала на полгода, я бесился жестко. Ночами не спал, дебил. Вообще умом тогда тронулся, потому что, сколько бы ни интересовался, никто ничего о ней не знал. Самое паршивое тогда заключалось в присутствии ее муженька в Москве. Это я точно знал от Леськи, у них встречи случались. Потом эта дрянь снова появилась на горизонте, и я ушел на новый круг ада. Только в этот раз было еще хуже. Ни повлиять не мог на ситуацию, ни контролировать. И соскочить уже никак, хуже наркомана: тех хоть в реабилитационный центр можно засунуть, а мне куда? В психушку, на колеса садиться? И ее не увести из семьи, ребенок держит. Ну и итог, ты сам все знаешь.
ГЛАВА 4
Степка слушает, глядя в окно.
– И ты сейчас думаешь так же, как и тогда, полгода назад?– встречает мой раздраженный взгляд своим спокойным и умудренным опытом, что начинает бесить: снова ощущаю себя маленьким и неразумным пацаном. Зачем ковыряется в моих ранах?!
– Стэ, ты зачем это делаешь?– выплевываю вопрос с агрессией и жесткостью, глядя на брата с яростью.– Решил устроить сеанс психотерапии? Не нужно, я в норме.
– Уверен?– прищурившись, с усталой усмешкой, всем своим видом давая понять, что не верит моей браваде, что видит меня насквозь, читает как открытую книгу. И я вынужден мириться с этим, мириться со своей слабостью перед силой брата. Прям как в саванне, признавая власть сильнейшего.
– Степ, не начинай,– примирительно,– я, черт возьми, понимаю, что ты за время работы повидал многое. Знаю, что разбираешься в людях. Но прошу, не надо меня сейчас лечить,– с упрямством смотрю ему в глаза.
– Рус, я не хочу «лечить» тебя,– делает акцент на слове,– я пытаюсь заботиться о брате, единственном вообще-то! Не хочу, чтобы ты тащил свое прошлое дальше по жизни. С ним невозможно двигаться вперед. Не расстанешься с ним сейчас, будешь топтаться на месте.
– Бро, говорю тебе, я в норме. Работаю, телок трахаю, с пацанами вон на базу собрались поехать. Вспомню молодость чемпионскую,– хмыкаю.