- Хорошо, - говорю, - мама.
Собрался и поехал. Когда поезд подошел к станции, там меня уже ждал дед с лошадью, запряженной в телегу. Как водится, дед поспрашивал, как мы в городе живем, а потом и говорит:
- Тут такое дело, Саня, что баня подождет. Есть у нас недалеко от деревни в лесу поле с овсом. Повадился на это поле медведь ходить, лакомиться молодыми, сладкими побегами. Не сколько съест, сколько помнет, да потопчет. А овес этот предназначен на зиму для наших колхозных лошадок. Мало будет корму, лошадки к весне отощают, а может и погибнут. А сейчас, сам знаешь, время такое, за недогляд могут так строго спросить, что мало ни председателю не покажется, ни нам колхозникам. Так что надо нам этого медведя ликвидировать.
- Я то, тут чем помогу, - удивился я на речь деда, - Я же не охотник, а рыбак. И с ружья ни разу не стрелял.
- А кроме тебя, - говорит дед, - помочь мне больше некому. Деревня у нас небольшая, а те мужики, что с фронта вернулись, все пораненные. У кого ноги нет, у кого руки, а ты парень взрослый, недавно вон аж пятнадцать лет исполнилось. Самое время охоте на медведя учиться.
- Ладно, - говорю,- если надо, пойду и на медведя.
На следующий день дед взял свою "берданку" и пошли мы с ним за сарай по банкам стрелять. Это я так дедово ружье "берданкой" называю, на самом деле, нормальное одноствольное ружье ИЖ-5, которое дед купил еще до войны.
Расставили на бревне банки. Стал меня дед учить стрелять. Выделил он на мое обучение пять патронов. Из пяти выстрелов попал я только в одну банку.
Почесал дед затылок.
- Надеялся я Саня на твои зоркие глаза и твердую руку, да придется видно мне самому стрелять, а ты с топором будешь рядом, на всякий случай.
Вечером собрались и пошли на поле. Поблизости от поля на дереве дед соорудил специальный помост, замаскировал его ветками. Помост, конечно хороший, крепкий, но как-то не высоко от земли. Я, конечно не охотник, но помост сделал бы повыше, на соседнем дереве, но деду ничего не сказал, и как потом оказалось, зря, что не сказал.
Забрались мы на помост, завернулись в тулупы. Ночи у нас в Карелии летом холодные и стали ждать медведя. Под утро в предрассветной мгле на поле зашевелилась какая-то неясная тень - медведь пришел овес есть.
Я деда толкнул:
- Деда, медведь вроде.
- А! Что? - встрепенулся дед. Он, оказывается, уснул.
- Медведь, - говорю шепотом. Тут и дед медведя увидел. Положил свое ружье поудобнее на свернутую валиком фуфайку, прицелился и выстрелил.
Взревел медведь на поле и бросился в нашу сторону. А у деда гильза из ствола не выходит. Надо ружье быстро перезарядить, а ни как не получается отстрелянную гильзу снять. Тут и медведь к нам на помост полез, уже голова среди ветвей показалась.
- Саня, бей, - закричал страшным голосом дед, а я стою на помосте, как молнией пораженный. Дед не растерялся, бросил ружье, выхватил у меня топор и ну им медведя рубить. А как только голова медведя отпрянула от нас, поднял ружье, легко вынул застрявшую гильзу, вставил новый патрон и выстрелил в медведя. Под помостом медведь немного поворочался и затих.
- Да-а, - сказал дед, присаживаясь, - видно действительно ты Саня не охотник.
Сходил я в деревню, привел лошадь с телегой, а дед тем временем разделал медведя.
В то лето я хорошо помог деду: сена накосил, рыбы наловил, морошки, черники с малиной набрал, грибов насобирал. Баню, мы с ним поставили, просто загляденье, как новую. Домой еле дотащил мешки с деревенскими гостинцами. Очень они нам пригодились голодной зимой 1946-47 года.
Как мой двоюродный брат обычной столовой вилкой щуку поймал
В конце лета 1948 года из Ленинграда (теперь Петербурга) приехал к нам в гости мой двоюродный брат Петр, студент университета. Я уже работал на заводе, мне его развлекать было некогда. А он парень шебутной, ему на месте не сидится.
- Играют ли у вас ребята в футбол? - спросил меня в первый же день приезда Петр.
- Играют, - говорю, - и футбол любят, вот только играть им не чем. Нет хорошего мяча.
Петр надел пиджак со значками комсомола и ГТО на лацкане и пошел в городской клуб ДОСААФ. Вернулся оттуда с настоящим кожаным футбольным мячом. Правда, старым и потертым, но мальчишки со всех окрестных улиц были в восторге и ходили за Петром гурьбой. Целыми днями он с ними на пустыре за домами играл в футбол, а в субботу говорит мне: