- Что ты здесь делаешь?
- Я увидела, что ворота открыты, - ответила Пенни. - Я не знала, что в здании кто-то живет.
- Теперь ты это знаешь. Взгляни сюда! - Горбун включил фонарик и осветил табличку, прикрепленную к стоявшему неподалеку дереву.
На табличке было написано: "Частная собственность. Не входить".
- Прошу прощения, - сказала Пенни, но не сдвинулась с места. - Вы - новый владелец этого места?
- Нет. Я привратник.
- В таком случае, кто владелец?
- А тебе не все равно? - грубо ответил горбун.
- Мне просто интересно, вот и все.
- Это место будет восстановлено, - сказал горбун. - Вчера приехал новый владелец. А теперь уходи, чтобы я мог запереть ворота.
Стремление привратника избавиться от нее придало Пенни решительности узнать все до конца.
- Возможно, мне это только показалось, - сказала она, - но мгновение назад внутри здания раздался пронзительный крик.
- Должно быть, это просто вой ветра.
- Ветра? - повторила Пенни. - Сейчас нет ветра. А крик я слышала очень отчетливо.
- Значит, у тебя более острый слух, чем у меня, - пробормотал привратник. - Ты уйдешь, или хочешь, чтобы я позвал хозяина?
- Хочу, чтобы вы его позвали.
Пробормотав что-то себе под нос, горбун подошел к двери и нажал кнопку. Где-то внутри зазвенел колокольчик.
Вспыхнул свет, дверь через мгновение открылась. На пороге появился высокий мужчина в темном халате.
- Что случилось, Винки? - спросил он. - Это ты звонил?
- Тут какая-то девушка хочет вас видеть, - ответил горбун. - Она говорит, что слышала крик, и хочет узнать его причину.
Легко ступая по снегу, высокий человек направился к воротам по подъездной дорожке. Его длинные темные одежды впечатляли, он выглядел с необычайным достоинством. Пенни вдруг почувствовала себя очень глупо.
- Что-то не так? - спросил он мягким, приятным голосом.
- Вот эта девушка хочет войти, - объяснил Винки. - Говорит, что слышала крик.
Монах, в рясе с капюшоном, очень внимательно посмотрел на Пенни.
- Ты здесь живешь? - спросил он.
- В Ривервью. Мы с друзьями катались на лыжах. Проходя мимо этого здания, я услышала крик. А ваш привратник говорит, что это был всего лишь ветер.
- Дитя мое, ты, вне всякого сомнения, слышала крик, - ответил монах. - Это старая Джулия, бедная женщина, которая, к сожалению, иногда испытывает приступы умопомешательства.
- Это, случайно, не психиатрическая больница? - спросила Пенни, сожалея о том, что любопытство завело ее так далеко.
- Нет, дитя мое, - ответил монах. - Винки следовало бы тебе все объяснить. Мы открываем старый монастырь с целью восстановления древнего ордена, в котором члены дают обет нищеты, послушания и милосердия.
- А та, которую вы назвали старой Джулией, она тоже член общины?
Монах тяжело вздохнул.
- Старая Джулия всего лишь несчастная женщина, исцелить которую врачи не в состоянии. Поскольку у нее нет ни дома, ни друзей, я предоставил ей кров.
- Понятно, - кивнула Пенни. - Мне очень жаль, что я вас побеспокоила.
- Вполне естественная ошибка, дитя мое. Есть ли что-то еще, что ты хотела бы знать? У нас здесь нет секретов - только спокойствие веры и надежда на лучший мир.
- Могу я узнать ваше имя?
- Члены общины называют меня отцом Бенедиктом. Но имя, данное мне при крещении, - Джей Хайленд. А как зовут тебя?
- Пенни Паркер. Мой отец - издатель Riverview Star.
- Газетчик? - вопрос монаха прозвучал очень резко.
- Его газета - одна из лучших в городе, - с гордостью ответила Пенни.
- Может быть, это твой отец прислал тебя сюда?
- О, нет! Просто я проходила мимо и увидела, что здание снова обитаемо.
- Разумеется, - пробормотал монах. - Надеюсь, вы будете очень осторожны, упомянув о нас. Если о нашей общине станет широко известно, сюда начнется паломничество, и нашей уединенности придет конец.
- Я буду очень осторожна, - пообещала Пенни. - Спокойной ночи.
Выйдя за ворота, она закрыла их за собой.
В нескольких шагах, в темноте, ее ожидала Луиза, слышавшая только часть разговора.
- Кто эти люди? - спросила она, когда Пенни подошла. - Что тебе удалось узнать?
Пенни повторила все, что сказал ей Хайленд.
- Он показался мне довольно приятным человеком, - добавила она. - Но, по сути, он почти ничего не сказал о том, что здесь делает.
- А крик?