Времени до начала рабочего дня было более чем достаточно, и она решила отправиться к ларьку, так как стены комнаты стали за время бессонной ночи просто противны. Сегодня она не летела на фабрику как обычно, она шла прогулочным шагом и подмечала много деталей, которые раньше не замечала. Сказать, что детали были стоящие внимания — нет, какие пейзажи могут открываться между серыми общежитиями...
Прогулявшись между зданий, на горизонте уже был виден ларек. Людей еще особо не было. Подойдя к ларьку, она получила стакан кофе, табак и кусок газеты. Не забыла ее зарядить позитивом и продавщица, но какая-то усталость внутри даже не дала воспринять и обидеться на ее хамство. Она отошла совсем недалеко и присела на часть бетонного столба, который врастал в землю еще со времен ее учебы. Оливия уже предвкушала свое ближайшее времяпровождения, но вот злость уже ее переполняет. Эта сигарета никак не хочет приобретать форму, если бы сейчас продавщица снова ей нахамила, исход был бы неясен.
Спустя мгновение она услышала приятный голос:
— Вам помочь?
Она поняла... Это был он, но боялась поднять глаза. Не дожидаясь его ответа, он помог ей скрутить идеальную сигарету. Поднеся ей огонь, они встретились взглядами. Да, это был именно он, подумала она про себя. Он закурил следом, и минута робкого молчания нарушилась. Спустя мгновение уже лился разговор, со стороны можно было подумать, что эти люди знают друг друга вечность. Они понимали друг друга с полуслова, казалось, что они — не двое людей, а одно целое.
Теперь огонек снова вернулся в ее глаза, но не то, чтобы огонек, можно сказать, что ее всю просто охватило огнем. Еще никогда она не испытывала таких чувств в жизни, все ощущения внутри были в новинку, жизнь раскрасилась во всевозможные цвета и оттенки. Отношения развивались очень стремительно, они словно получили бесконечный билет на аттракцион любви. Оливия не могла понять, как вообще такое с ней могло произойти, и за что жизнь преподнесла ей такой подарок. Часы, которые они проводили не вместе, казались годами, и эта разлука была невыносима. Но как только они снова оказывались вместе, все становилось идеально. Им в голову приходила только одна мысль, как они жили до этого друг без друга, и та жизнь, до момента встречи, казалась им просто мучительной. Сейчас же их не пугало ничего, пока они были вместе, не могло произойти ничего страшного.
В один из вечеров на Френке не было лица. Оливия не могла понять причину. Но, приложив довольно большие усилия и манипуляции, она смогла с него кое-что вытянуть. Он рассказал ей, что, придя на работу, ему вручили повестку в вербовочный пункт, которая гласила: «Явиться незамедлительно. Ты нужен своей стране!».
Когда он посетил пункт, ему доходчиво и в деталях объяснили, насколько он нужен, и что теперь его профессия на неопределенный срок — нести свободу бедным и несчастным людям в другой части планеты. И что это почетная ноша. В свое время и отец Френка нес «свободы» в несколько стран. Правда такую свободу абы куда не носили, у бедных и несчастных людей было явно что-то необходимое.
У Френка с Оливией оставалось пару дней, сейчас они даже не представляли, как переживут разлуку, ведь несколько часов друг без друга были уже каторгой. Пару дней пронеслись, как пара часов, и вот они уже прощаются на вокзале. Она не отпускала его с объятий и очень хотела обладать даром останавливать время, чтобы момент их близости не заканчивался. Оливия шла вместе с вагоном, когда он тронулся, пытаясь сдержать слезы, но ничего не выходило: они просто катились по щекам. Поезд набирал ход и ей уже пришлось бежать, но вскоре она уже не успевала... Она упала на колени прямо на перроне и не могла остановиться рыдать, провожая его поезд взглядом.
Это было худшее время жизни, дни были бесконечны, радость и спокойствие напрочь ее покинули. Ожидание, хуже нет ничего.
Когда почтальон появлялся в поле зрения, ее начинало подергивать, внутри все замирало, он мог надеть улыбку и радость на твое лицо, но в тот же момент мог заставить тебя рыдать. Оливия заметила, что ни ее одну вид почтальона приводит в замешательство, много женщин и девушек в ее общежитии вели себя так же. Те, кто получил свои конверты, не спешили их открывать, так как боялись содержимого. После визита почтальона спустя несколько часов дом заливал чей-то вой и плач — чей-то муж уже не вернется домой.
Фантазия могла быть как помощником, так и врагом, но как-то о хорошем мысли не шли… Вдруг Оливия поняла — он точно жив, если бы было наоборот, ей бы уже прислали письмо. И так понемногу себя успокаивая, все больше окунаясь в работу, она ждала. Как ни странно, но работа оказалась отличным лекарством, она брала переработки и, по крайней мере, хоть немного, но забывалась…
Оливию вызвали в кабинет бухгалтерии. Выдали ей двойной оклад и квитанцию... на получения тела. А спустя несколько месяцев она родила мальчика.
Том
Она неслась, как паровоз, в котором отказали тормоза, а машинисты продолжали подкидывать уголь. Ничто не способно было ее остановить, любая встречная преграда разлетелась бы в щепки, ведь она слышала крики своего любимого первенца. В поле ее зрения попала группа подростков, которые стояли кругом, что-то пиная, звук доносился именно оттуда. Ее руки налились свинцом, невиданная сила была в них, подростки двенадцати лет разлетались по сторонам, нарушая все законы физики.
Она бросилась к малышу на земле, приподняла и прижала его к себе, отгородив своей спиной от всего мира, успокаивая его плач поглаживаниями по голове и приговаривая: «Тихо, мой малыш, мама рядом, тебя никто больше не обидит».
Через его плечо в нескольких метрах она увидела разделанную на части кошку…
Этот мальчик был Томом. Он родился в семье домохозяйки и мелкого начальника местного отделения полиции. Здоровьем природа его не наделила, но Том был отнюдь не дурак. Учеба в школе шла практически на отлично, чего нельзя было сказать про отношения со сверстниками. Том не разделял интересов детей, его мнения немного отличались, да и командные игры не привлекали. Он больше любил походы в библиотеку и анатомические энциклопедии. Также не оставляли его равнодушными книги по психологии, ему было интересно как и чем один человек может повлиять на другого. По выходным он был частым гостем зоологического музея «Эльдорадо» с его кучей экспонатов и тишиной. Мать с отцом поддерживали его увлеченность «медициной» и надеялись, что в один прекрасный момент их сын станет доктором.
Семья Тома по финансовому положению была чуть выше минимума, но с виду было так не сказать. Они всегда старались одеваться побогаче, а их подача себя давала понять, что их доход явно переваливает за уровень чиновников среднего звена.
Каждое воскресенье они всем семейством ходили на службу в местный храм. Не то, чтобы они были верующие люди, но где отыскать лучшее место для выгула своих обновок, еще раз напомнив соседям про свой социальный статус. Тому очень нравились эти походы, не речи, которые там звучали, их он пропускал мимо ушей. Его впечатляло другое: величественная архитектура, которая своими размерами намекала на ничтожность человека, огромные статуи святых, на фоне которых взрослый мужчина стоял как бы у ног. Но самым сильным притяжением этого места были проповедники. Их одеяния радовали глаз Тома, все было настолько богато, что их пестрые, расшитые золотом и драгоценными камнями, одеяния излучали богатство.